— Полегче, малыш! — рука Гвена легла поверх руки Даниеля и задвинула меч обратно в ножны.

Не прощаясь, Даниель вскочил в седло и, пришпорив коня, помчался наверх, к замку. Спасать от расправы «матушку»?

Хаббард — мелководный, но стремительный приток Клайва, на всем протяжении ущелья был перегорожен плотинами.

Но мельничные колеса вертелись без нагрузки, явно впустую.

Никого не встретив, мы переехали Хаббард через брод.

Плавильные печи не дымились. Рабочих не было видно. Я во главе отряда ехал по поселку, если это сборище хибар можно назвать поселком. Чавкала жирная глина под копытами. Куда же все пропали?

Первого человека мы увидели у стойла быков.

Стражник сидел на деревянной колоде и изучал свою босую пятку. Шлем лежал рядом. Алебарда прислонена к ограде стойла. Невозмутимые серые быки жевали сено и пучили свои круглые глаза из‑под жердей изгороди.

Стражник поднял голову на шум и, разинув рот, застыл на месте.

— Ты — бездельник! Где все люди? — рявкнул Гвен.

Стражник подскочил на месте и угодил босой ногой в глиняную жижу..Горцы захохотали.

— Ваша милость, все у входа в штольни — там за холмом. Капитан Смолл пытается выкурить бунтовщиков.

— А ну-ка веди нас!

Грязная, разбитая, вся в колеях дорога уходила за скалистый холм влево. Дорогу, похоже, посыпали камнем или отходами, но все тонуло в глине.

Склоны скалистых холмов пестрели отверстиями ходов или штолен, через которые рудокопы из недр вывозили руду.

Цепочка стражников оттесняла гомонящую толпу, в основном состоящую из женщин и подростков. Десяток стражников занимался подтаскиванием вязанок хвороста к входу одной из штолен. Крик, рев, плач — ничего не разобрать.

— Гвен, найди мне этого капитана Смолла!

Нас увидели, и гомон стал стихать. Я оказался под присмотром сотен глаз. Местный народец, похоже, не мылся с самого рождения. Лица, руки, ноги, одежда в пыли и копоти.

Брезгливо раздвигая толпу, ко мне приблизился худощавый стражник в запыленном берете и в панцире. Его мятая одежда также была основательно пропылена. Руку он держал на рукояти меча–бастарда.

— Что угодно вашей милости?

— Вы — капитан Смолл?

— Да, я капитан Смолл, а ваша милость?

— Я лорд Холлилоха и с сегодняшнего дня хозяин плавилен Хаббарда!

Мои слова услышали все — я говорил громко и не только для капитана.

— Мой хозяин — лорд Харпер, и плавильни принадлежат ему.

— Вы сомневаетесь в словах лорда?

Гвен ухватил капитана за плечо.

— Прочтите! — я протянул капитану купчую.

Он читал ее очень долго. Потом ухмыльнулся, обвел взглядом мой отряд.

— Поздравляю лорда с покупкой! — он поклонился, обернулся к стражникам.

— Мы уходим! Лорд Харпер продал плавильни!

Местный народ ожил и загудел. На лицах появилась робкая надежда или радость.

— Теперь разбираться с этой сволочью придется вашей милости!

— Минутку, сьер! А кто здесь менеджер?

— Менеджера Джойса вы найдете в его доме, милорд, — он пьет бренди всю неделю! — капитан указал на маленький аккуратный домик у подножия скал.

— Почему плавильни не работают, капитан?

— Местный сброд взбунтовался и засел в главной штольне — нет руды — нет металла! Попробуйте, милорд, заставить их работать, а я уже сыт по горло!

Я послал Гвена за менеджером, а сам, раздвигая конем толпу, двинулся к штольне. Площадка перед штольнями вся засыпана мелким камнем. Грязи нет — зато много пыли.

Здесь пришлось спешиться. Горцы разбросали вязанки хвороста, открыв высокий завал из камней на входе, почти до верхнего свода.

— Эгей! Кто ваш предводитель? Я хочу с ним говорить!

— Кого черт принес? — глухо раздалось из штольни.

— Я лорд Холлилоха, и я купил у лорда Харпера плавильни. Капитан Смолл и его люди уходят. Теперь охрану будут нести мои люди. У вас нет вопросов ко мне — у меня нет вопросов к вам. Выходите — вас никто не тронет.

Загремели камни. Высунулась взлохмаченная и перепачканная физиономия.

— Ого! И вправду — горский лорд!

— Я представился — теперь ваша очередь, милейший!

Человек на животе переполз через завал и через несколько мгновений уже стоял напротив.

Лицо, волосы, одежда все в горной пыли. Прищурившись после мрака штольни, он смотрел на меня весело и совсем без страха.

— Милорд, разрешите представиться — бакалавр рудного дела Вилларского университета Джон Пирс, а ныне шихтовый рабочий!

Он изящно поклонился. Толпа за моей спиной одобрительно загудела, послышались смешки.

— Бакалавр может рассказать мне о плавильнях поподробнее?

— С величайшим удовольствием, милорд! Вы и вправду новый хозяин?

Я протянул ему купчую. Он прочитал.

— Так это же совсем другое дело, милорд! Это вас зовут лордом–драконом?

— Цвет моих глаз не убеждает в этом?

Пирс вгляделся и охнул.

— Я много слышал о вас, милорд!

— Поговорим лучше о плавильнях!

— Минуту, милорд! — Пирс подбежал к завалу и крикнул — Ребята, выходите, Смолл уходит, и здесь новый хозяин — сам лорд–дракон!

Над завалом появились новые грязномордые физиономии.

Пирс знал горное дело. Он бурно жестикулировал и трещал без умолка. С ним мы прошли до Хаббарда, до плавилен. Когда Пирс рассказывал о плавке железа, его язык превратился в почти книжный.

— На каждом железоделательном заводе устраивается не менее 10 конфланских горнов. Здесь же, как видите, милорд, всего пять. Они расположены вдоль одной общей стены, которая построена со стороны реки, где устроены водоналивные колеса, приводящие в действие дутьевые мехи. Эта стена называлась «заводской». К ней примыкают «фурменная» и «противофурменная» стены. В фурменной стене под углом около 40 к уровню земли установлена коническая, слегка сплюснутая фурма из красной меди длиной около 20 и диаметром 2 3 дюйма.

Противофурменная стена, как видите, со значительным наклоном наружу с изогнутым сводом. В лицевой стене два отверстия для ломов и выпуска шлака, а также специальное устройство для установки «шесточной» железной доски, которая меняет угол наклона для регулирования загрузки в горн шихты.

Дно горна выполняли из цельного огнеупорного камня — здесь гранит. Камни служат не более полугода. Под камнем на старом мельничном жернове устроена «постель» из дробленого шлака и глины. Трубы над горном как видите, милорд, нет.

Перед началом процесса горн тщательно чистят от остатков предыдущей плавки, затем засыпают древесный уголь до уровня фурмы и уплотняют его. На плотную «постель» древесного угля насыпают кусковую руду, располагая ее по противофурменной стене. Дополнительные порции древесного угля размещаем около фурменной стены.

В ходе плавки, по мере выгорания угля и плавления руды, в горн вводим их новые порции, причем можно использовать руду из мелких частиц. Из рудной пыли делают смоченные водой комки, которые и загружают в горн. В основном этим заняты дети… Временами из горна выпускают шлак, пробивая специально предусмотренные для этого отверстия. Соприкасание крицы с железистым шлаком приносит огромную пользу, поскольку позволяет перевести в шлак большую часть фосфора, присутствие которого в готовом металле существенно ухудшает его качества!

Пирс внимательно посмотрел на меня. Я кивнул — продолжай.

— Самым сложным являлась момент «опускания руды в горн», для этого между противофурменной стеной и рудой вставляют лом и, действуя им как рычагом, подвигают нижние слои руды к фурме. Сигналом к окончанию процесса служит белый цвет пламени. Обычная длительность плавки достигает 5- 6 часов. А за сутки успеваем произвести 3- 4 крицы массой 250–300 фунтов каждая!

— Сколько угля уходит на производство железа?

— Древесного угля уходит обычно 8 фунтов на 2 фунта крицы.

— Сколько людей в обслуживании каждого горна?