Удар! Рыцарь Кэмпбелл покинул седло, и не по своей воле.

Крики восторга вокруг ристалища, свист, улюлюканье! Под пенье труб победитель делает круг почета. Он одолел всех противников сегодня!

— Грегори, он великолепен!

Адель не усидела на скамье и стояла, хлопая в ладоши.

На вечерню в собор Гвинденхолла явились все участники турнира. Рыцари, приняв ванну, завив волосы и надев парадные одежды, горделиво поглядывали по сторонам. Пока не начиналась служба, все пытались опознать среди этой пышной публики победителя дня — Ланселота.

Но на ристалище он был в шлеме. В соборе, в парадных блистательных одеждах, как его узнать? Ланселотом мог оказаться любой!

Архиепископ служил в храме сегодня самолично. Пять епископов и множество церковников ниже рангом помогали ему.

Коленопреклоненная Адель истово молилась, прикрыв глаза, по правую сторону от меня. Бернадетта, разместившаяся по левую сторону, искоса из под ресниц посматривала на нас. Видно было по легкой улыбке, что мысли у нее не столь благочестивые, как требовало место.

Я поднял голову и посмотрел вверх.

Собор Святого Марка казался созданием не человеческих рук, а произведением самого всевышнего! Мощные колонны возносили арки его сводов на высоту более 50 футов. В этом огромном пространстве мог бы легко пролететь и дракон, не задевая крыльями колонн.

Мощные звуки органа просто потрясали все существо. Казалось, вибрируют стены, вибрирует сердце в грудной клетке! Мороз по коже и бесконечный восторг вызывали эти звуки, не сравнимые ни с каким другим земным звуком!

Рыцари и дамы выходи из собора притихшие и погруженные в мысли.

Но впереди был королевский прием, где должны были судьи назвать имя победителя и вручить ему приз.

Сегодня танцы начались еще до появления короля.

Музыканты старались, как могли. Слуги разносили вино в серебряных кубках.

Блистательное общество веселилось от души.

Адель и Бернадетта закружились с пригласившими их кавалерами, и я остался в одиночестве. Но ненадолго.

Ко мне приблизился лейтенант Тайлор.

— Его величество приказал мне сопроводить вас, сьер граф, в его кабинет!

Я последовал за лейтенантом сначала по длинному коридору, увешанному портретами, потом по лестнице этажом выше, потом по коридору направо. У дверей кабинета стояли два гвардейца в полудоспехе. Два пажа глазели в окно на двор.

Но мое появление привлекло всеобщее внимание.

Лейтенант Тайлор постучал в дверь и распахнул ее передо мной.

— Ваше величество!

Я поклонился, но не слишком низко.

Большая комната была просто заставлена канделябрами с горящими свечами. Они стояли на столе, на камине, на полу. Пожалуй, этим вечером в этой комнате было более светло, чем днем! Кто‑то явно боялся темноты!

Король Руперт стоял у изящного инкрустированного стола, заваленного бумагами. Он пристально смотрел на меня и крутил в руке гусиное перо.

— Вы скучали на турнире, граф, я это заметил.

— Сегодня не было скучно. Таинственный рыцарь добавил перца в эту похлебку!

Король сморщился.

— В похлебку? А впрочем, вам виднее — вы с герцогом Давингтонским затеяли этот турнир — вам и расхлебывать!

— В чем причина недовольства вашего величества?

— Герцог уехал вчера вечером в Давингтон, сказавшись больным. Ланселот является победителем турнирам по очкам, но никто его не знает. Исчезает барон Джаред — доверенное лицо королевы, наконец!

— Но я-то здесь и к вашим услугам!

— Барон Джаред не сказал вам — куда он направился? Он же был у вас позавчера вечером?!

— Барон отправился по поручению вашего величества и более он мне ничего не сообщил.

— Я вам не верю, граф! Вот — возьмите — здесь переписка герцога Бронкасл с королем Конфландии Филиппом. Как я и обещал!

Сверток бумаг перекочевал со стола в мои руки.

— Благодарю вас, ваше величество!

— Но я пригласил вас не за этим, граф!

Король прошел до противоположной стены и приоткрыл дверь.

— Прошу вас, герцогиня!

Маргарита Бронкасл вошла и приветствовала нас приседанием.

В черном платье и черном чепце она напоминала вспушившуюся ворону. На черном фоне ее лицо было белым, словно обсыпанное мукой.

— Я хотел бы примирить вас! Ваши семьи понесли утраты — граф лишился отца, а герцогиня — мужа и сына. Этот раздор вреден для всех, особенно для мира в королевстве.

— Пусть горец вернет моего сына! — лицо герцогини исказила ненависть.

— Ваш сын в безопасности — пока вы сидите тихо, герцогиня!

— Тогда лучше охраняйте своих!

— Маргарита, умерьте ваш гнев! — король вмешался в нашу перепалку.

— Прочтите это! — герцогиня ткнула в мою сторону свернутый в трубочку лист бумаги.

— Что это?

— Это то, чего вы не ждали!

Я развернул листы и похолодел. Пальцы онемели.

Знакомый округлый почерк жены.

Адель писала подробно о замке Холлилох. Об численности слуг и охраны. О тайных ходах. О подслушанных разговорах. О Сью и ее драконьей сущности. Обо мне и моих разговорах с сестрой.

Моя жена шпионила за мной!? Судя по письму, оно было адресовано аббату Марку — личному секретарю архиепископа, и написано еще зимой до рождения сыновей.

Я прочитал письмо трижды. Мое лицо горело.

— Это — фальшивка! Моя жена не предавала меня!

— Письмо написано до того, как она стала вашей женой! Но вы зря полагаете, что это письмо — единственное! Спросите‑ка у своей бывшей монахини — кто вынес ваших малышей из замка! Кто помог моим людям их выкрасть!

Герцогиня торжествовала. Она наслаждалась зрелищем моего унижения.

— Верните моего мальчика, и я раздобуду вам все письма вашей женушки своему церковному начальству!

— Через неделю в Корнхолле я передам вам сына в обмен на письма.

Я говорил механически, почти не слыша самого себя.

Адель меня предала?!

Я вернулся в зал для приемов и выпил два кубка вина, чтобы заглушить свой гнев и притупить щемящее чувство отчаяния.

Меня предали!

Я стискивал зубы, но злоба росла и наполняла меня черной волной!

Я задыхался среди этих веселых танцующих господ! Рука тянулась к кинжалу на поясе. Выхватить сталь и убивать! Убивать! Я смотрел в пол, иначе, увидев Адель — я не смог бы сдержаться — и перерезал бы глотку этой лживой сучке!

Повернувшись на каблуках, я выбежал из зала во двор, потом по ступеням на стену. Вцепившись в каменный край зубца, я смотрел на город в огнях и ничего не видел. Прохладный ветер с севера овевал мой лоб, но не приносил облегчения.

«Четырнадцать слов… голос Сью был тих и печален… Четырнадцать слов, а потом твое имя…»

Я произнес эти слова и с облегчением исчез во вспышке света.

В предрассветной мгле впереди, в миле от меня, знакомые стены. Корнхоллский замок.

Тупо оглядываюсь. Вокруг засеянное поле, уже ощетинившееся ростками нового урожая. Следы огромных лап, борозды в мягкой земле как раны, нанесенные с размаху.

Я очень устал, и я хочу спать….

Но лечь здесь на поле и уснуть — настолько я еще не ослаб.

На заплетающихся ногах я иду вперед через поле к замку.

Туман в голове постепенно тает.

Я вспомнил свое имя. Но я не вспомнил, где я был и кем был. Почему я здесь?

Идти по полю нелегко. Ноги проваливаются по щиколотку. Но происходит чудо — с каждым упрямым шагом вперед мои силы крепнут и шаги удлиняются. Я иду по рыхлой земле. Шаг за шагом. На востоке за щетиной леса небо приобретает розоватый оттенок. Скоро восход. Я иду, и в пустой голове только два вопроса — Почему я здесь? Кто я?

С первыми лучами рассвета я выхожу на легкий деревянный мост над замковым рвом и, настил под моими ногами кажется до боли знакомой тропой.

Я подхожу к воротам и, вынув кинжал из ножен, стучусь в калитку рукояткой. Моя восхитительно пустая голова на этот стук внезапно отзывается нарастающим звоном, и я, закрыв глаза, растворяюсь в нем…