Она назвала наш замок мрачной крепостью! Но я не хотел с ней спорить. Она сбросила нижнюю рубашку и, нарочно покачивая бедрами и изгибая стан, приближалась ко мне.
После родов ее тело изменилось, но изменилось к лучшему. Оно утратило хрупкость и угловатость. Бедра округлились, но совсем немного, из‑за этого ее талия казалось очень тонкой. Груди, ранее слегка приплюснутые, приобрели пышность и аппетитную тяжеловесность.
Сью опустила правое колено на край постели. Завела руки за голову, выпятила грудь.
В угасающем красноватом свете камина ее белоснежная кожа приобрела медный оттенок.
— Я хороша? Быстро скажи это, Грег!
— Ты безумно хороша! Ты прекраснее всех женщин мира вместе взятых!
Тихонько зарычав, она упала ко мне на грудь. О, у меня не было женщины более двух месяцев! Я вспыхнул от ее поцелуя, как хворост на костре жарким летом….
Наши восторженные крики пробудили одного из малышей. Он закряхтел и захныкал.
— О, боги! Мы разбудили Карла! — Сью вырвалась из моих рук и босиком пробежала к колыбельке.
Как она отличает их по голосу? На мой слух, все младенцы плачут, одинаково… Наклонившись над малышами, Сью тихонько покачала колыбельку и запела в полголоса:
Обернусь я белой кошкой,
Да залезу в колыбель.
Я к тебе, мой милый крошка,
Буду я твой менестрель.
Буду я сидеть в твоей колыбели,
Да петь колыбельные,
Чтобы колокольчики звенели,
Пахли цветы хмельные.
Я любовался стройным желанным телом моей милой и удивлялся тому, какой прекрасной матерью она стала. Потихоньку я встал с постели и приблизился к Сью. Обхватил обеими руками за талию.
— Они спят — шепнула она, отвела руку назад — Ого, мой дракон все еще голоден?
— Безумно голоден….
Я подхватил ее на руки и отнес на теплую мягкую постель, чтобы любить до самого утра. Ведь жизнь продолжалась, и нужно было жить и любить…
Кошка Полли развалившись, дремала в корзинке. Подросшие котята лазали вокруг, задрав остренькие хвосты кверху. Адель, предусмотрительно надев толстую перчатку, дразнила котенка, а он набрасывался на ее руку, кусал за пальцы и драл задними ногами. Адель повизгивала от удовольствия, особенно когда удавалось поймать котенка за шкирку и избежать его растопыренных лап с когтями на изготовку. Похоже, кошке и котятам Адель отдавала львиную долю своего свободного времени.
— Смотрите, Грегори! Какая прелесть — он просто дикий зверь!
Отложив книгу, я засмотрелся на девушку. За зиму она поправилась и уже не выглядела худенькой и заморенной пигалицей. Скоро ей трудно будет скрывать под камзолом холмики грудей. Бардовые штаны с разрезами прятали от посторонних глаз ее пополневшие ляжки.
Разрумянившись от возни с кошками, Адель звонко смеялась, приоткрыв пухленькие губы. Отросшие волосы лежали на плечах. Наклоняя голову, она потряхивала ими, и в лучах солнца, бьющего через оконное стекло, вспыхивали золотистые волоски. Сью как-то призналась мне, что завидует длиннющим ресницам Адель. Действительно, они роскошно закруглялись кверху, чуть ли ни к самым бровям!
По горским традициям ей уже давно пора было выйти замуж и родить минимум троих детей. А она как девчонка играет с котятами, и дети ей не нужны. Я все забываю, что она монахиня, и пока она не «расстрижена» — кажется, так это называется — замужество и дети ей не светят.
Я вернулся к книге. Эти древние хроники пришли мне на ум, когда я пытался сообразить, как мне организовать горцев в бою.
В хрониках пешие воины со щитами и длинными копьями строились квадратами и прямоугольниками — через этого ежа противнику не прорваться. Как выстроить моих горцев таким же строем. Допустим, щитов не надо, их можно заменить на латные полудоспехи для первого ряда, задним рядам хватит и шлемов с нагрудниками.
Но если противник атакует с фланга? Значит, внешний ряд квадрата надлежит одеть в полудоспех!
Копья латной дворянской конницы делаются из липы, вяза, сосны, осины, ясеня и длина у них 10–12 футов. Значит, чтобы остановить эту конницу, надо иметь пики не меньшей длинны. Не помешают и семифутовые алебарды, чтобы нанести удар с расстояния по остановленному всаднику.
Первый ряд с копьями, второй с алебардами, а остальные что ж будут зрителями? Вооружить их луками и арбалетами? Из‑за спин товарищей в первых рядах много не выцелишь….
Два первых ряда с копьями, а остальные с алебардами. Если квадрат по пятьдесят рядов в каждом по пятьдесят воинов?
Я увлекся. Взял лист бумаги начал чертить и считать….
— Что это, лорд Грегори?
Адель заглядывала мне через плечо.
— Так…- я помахал кистью в воздухе — есть идеи…
— Вы хотите воссоздать древние построения воинов?
Ишь, какая сообразительная!
Я захлопнул книгу.
— С нашими горцами? Не смешите, Адель…
Она вздохнула и быстро наклонившись, потерлась щекой о мою щеку, как кошка.
— Когда вы без бороды — вы моложе и красивее…
Пряный запах ее кожи был мне приятен…
— Пойдем, разомнемся до обеда в оружейной?
— На палках?
— На палках!
— Я вас побью, Грегори, и вам будет опять очень обидно.
— Теперь я тебя побью, мой растолстевший паж! — Я сделал вид, что пытаюсь ущипнуть ее повыше колена.
Адель, пискнув, отскочила подальше и рассмеялась.
— И вовсе я не растолстела!
— Пора нам вместе сходить в мыльную… И посмотреть…
— Вот уж нет, ходите туда один! И смотрите на себя!
— Тебе не нравится купание?
— Грегори, это так непривычно — купаться каждую неделю… Я сейчас, конечно, привыкла, но сначала было неуютно… И еще… В замке нет крыс и блох… Это магия?
— Они не любят запах дракона — пошутил я. А и в самом деле — крысы и блохи никогда не попадались на моем пути. Даже в Корнхолле…
— Адель, ты будешь удивлена — меня никогда не кусали блохи, и я никогда не видел живую крысу.
— О–о–о! А на каком расстоянии от вас действует эта благодать?
— Померяй, если интересно…
— В замке отца были ужасно кусачие блохи…
— Я провел там ночь и никаких неудобств — я пожал плечами.
Адель была восхищена. Новая грань драконьей магии ей явно понравилась.
Глава 3
ЗОВ ЛУНЫ
Я проснулся ночью, словно от толчка — открыл глаза будто и не спал. Свет полной луны через окно вливался в спальню голубоватым таинственным потоком.
Сью стояла у окна совершенно голая и, задрав подбородок, смотрела в небо, не отрываясь и не моргая.
— Сью…
Она даже не повернула головы.
Я подошел к ней, обнял за плечи. Она вся заледенела. Я испугался и, подхватив ее на руки, отнес на постель.
Я поспешил положить ладони ей на грудь… Закололо кончики пальцев…
Сью перевела дыхание, моргнула…
Я поцеловал ее в холодные губы…
— Она зовет меня… — тихо и равнодушно сказала Сью.
— Кто зовет тебя?
— Луна зовет меня. Мне надо лететь… Вторую ночь я не могу уснуть… Просыпаюсь, когда она восходит, и не могу уснуть…
Я лег рядом, обхватив ее руками и ногами, пытаясь согреть, целовал ее губы, шею, плечи. Сью, вялая и холодная, лежала в моих объятиях, и только легкое дыхание говорило о том, что она живая женщина…
Перевернув ее на живот, я начал растирать ладонями ее кожу, сначала на шее, на плечах, по всей спине, спустился ниже. Я растирал ее прелестные нежные ягодицы. Потом бедра, голени. Добрался до узких ступней. Мои ладони горели, но и ее кожа стала разогреваться. Она уже нормально дышала.
На спину Сью уже перевернулась сама.
Растирая плечи, я спустился к ее грудям и плавными круговыми вращениями растирал их. На кончиках сосков появились капли молока. Струйка побежала вниз к подмышке, и я ее слизнул. Сью вздрогнула.
