Окружавшие их кольцом мои горцы свистели, улюлюкали и жестами показывали девкам, что с ними будут делать. Девки хохотали. На удивление все чисто одеты, в беленьких чепцах.
Только такого трофея мне не хватало!
— Гвен, пошли кого-нибудь за оберстом. И разгони парней по местам.
— Ну, места для своих петушков они уже присмотрели, государь!
Я подъехал поближе. Обоз с девками посредине военного лагеря — страшный сон командира. Распаленные похотью солдаты приказов слушать не будут…
При моем появлении крики и свист стали стихать.
Я заметил среди горцев капитана Макнилла, лейтенанта Черча и даже старика Макгайла.
Я подозвал их к себе.
Макгайл ухмылялся.
— Это обоз шлюх, государь. Тевтонцы без девок в поход не идут. Нашим это в новинку. Как медом намазали, прилипли к повозкам.
Оберст Фрусберг приехал в сопровождении одного из капитанов.
— Это ваши люди, князь?
— Мои, ваше величество…
— Вот и забирайте в расположение своего отряда, пока мои парни не добрались до девок всерьез!
— Вы возвращаете мне обоз шлюх? Весьма щедро!
Фрусберг подъехал к повозкам и крикнул:
-Sergeant Iodl'! Wo dich zeichne tragen? Beende, den Mдdchen zu lecken!
\Сержант Иодль! Где тебя черти носят? Заканчивай лизать девок!
Девки захихикали.
Через несколько мгновений из второй повозки выпрыгнул полураздетый воин или полуодетый, словом, кроме штанов на нем ничего не имелось.
— Это — «капитан шлюх» — сержант, что следит за порядком в бабьем обозе! — встрял Макгайл.
— Неплохая должность…
— Тевтонцы ходят к девкам по жребию. Девки-то не железные. По их правилам на день на каждую не больше десятка мужиков приходиться. Обслужила по одному и отдыхай. По гульдену с каждого опять-таки причитается…
— Не мешало бы и у нас такое ввести… — пробормотал я.
Моим горца страсть как не понравилось то, что девки отправились к пленникам, но кроме глухого ропота я ничего не услышал.
Тевтонцы расположились в северной оконечности нашего лагеря и туда же завернули повозки с веселым грузом.
Пленников охраняли люди Гвена, горцы из Холлилоха, и за них я был спокоен. Они никого не пропустят.
Я вызвал Фостера.
— Пусть твои люди пустят слух, что такой же обоз со шлюхами я приказал набрать в Лонгфорде и в ближайшие дни девки начнут их ублажать.
Фостер усмехнулся.
— Должно подействовать, а к тому времени появятся южане и парням будет не до девок.
— Я всерьез намерен организовать такой обоз, Сэмюель, и ты этим займешься.
— О боги, я теперь «капитан шлюх»!
— Отличная должность, ты с этого начинал — помнишь привел ко мне на сеновал грязную селянку?
— Тысяча извинений, государь, но она была самая лучшая в деревне!
Этот эпизод меня позабавил и отвлек от дурных мыслей.
Перед ужином мы сразились с Жассом в шахматы, и он как обычно меня обыграл.
Мы поужинали вдвоем и распили бутылку лонгширского. Потом пришел с докладом Фостер.
В Суффолке на побережье резвились конфланские наемники короля Руперта, и население оттуда бежало в Лонгшир.
Бастард Финней затаился где‑то в лесах, и его пока не нашли.
В южной марке барок Корки собирал вассалов под свое знамя в помощь герцогине Лонгфордской.
Только про армию короля Руперта ничего не известно…
Фостер ушел, а я вышел из палатки подышать свежим воздухом перед сном, пока Майк стелил мою походную постель.
Стемнело. Высыпали звезды. От берега реки стелился туман. Походные костры догорали. Лагерь погружался в сон.
Одинокий всадник выдвинулся из темноты к оцеплению охраны. Десять горцев с обнаженными мечами каждую ночь охраняли мою палатку. Всадника не пропустили.
— Майк, узнай, в чем дело!
Но ко мне уже бежал сержант охраны.
— Государь, к вам командир тевтонцев!
Я приказал его пропустить. Он подъехал совсем близко. При свете фонаря, что был подвешен на скрещенных пиках рядом с палаткой, стало видно, что он что‑то прячет под плащом.
Два горца выдвинулись навстречу гостю, прикрывая меня.
— Вам не спится, князь?
— Так же как и вам, ваше величество…
Он распахнул плащ. Перед ним, боком в седле сидела тоненькая девушка в беленьком чепце и скромном синем платье, обнимая князя левой рукой.
— Ее зовут, Грета, из наших девок она самая молодая и свеженькая. Она ваша, пока не надоест!
И добавил, уже для девицы:
-Fьrchte nicht, spring, Kцnig Gregor — gut Herr und reich!
\Не бойся, слезай, король Грегори — добрый господин и богатый!
Девица быстро с помощью князя спустилась на землю, скромно придержав подол платья.
Глава 12
ТАЛИСМАН ГРЕТЫ
— Желаю приятной ночи, ваше величество!
Фрусберг развернул коня и ускакал.
Я сделал приглашающий жест. Девушка потупясь быстро прошла в палатку, и я задвинул полог. Среднего роста, мне по плечо…
Я наполнил кубки вином и подал один из них своей неожиданной гостье.
— Выпей, Грета, за нашу встречу!
Она взяла кубок и подняла голову. Голубоглазая, маленькие алые губы, свежее беленькое лицо, курносый нос и темные тонкие дуги бровей. Совсем молоденькая.
Она серьезно посмотрела мне в глаза и вдруг улыбнулась.
Мы пили вино и улыбались друг другу. Я не имел еще дела со шлюхами, и эта ситуация была для меня в новинку. К тому же я не знал ни слова по-тевтонски!
Но вино закончилось. Разложенная постель белела простынями.
Грета поставила кубок на стол и сняла свой чепец. Золотисто–соломенные волосы рассыпались по плечам. Она улыбалась мне и развязывала шнурки на рукавах, на корсаже. Спустила платье вниз и вышла из него. Затем пришел черед длинной рубашки белого тонкого полотна. Она осталась лежать круглой кучкой рядом с платьем.
У Греты оказались небольшие твердые грудки, только начавшие округляться, с остренькими розовыми сосками, тонкая гибкая талия и округлые, но пока худощавые бедра. Светлые волосы внизу живота показались редкими. Она не была худой, но она просто еще не расцвела. Девушка на пороге взросления и превращения в женщину.
Оставшись в одних чулках с подвязками, Грета скинула туфли на ковер и решительно приблизилась ко мне.
Она стояла совсем рядом и развязывала тесемки моего камзола.
От нее пахло весьма приятно, какими‑то цветочными ароматами. Она подготовилась к встрече со мной. Я не уловил запах пота или немытого тела.
Я стоял, а она раздевала меня, без спешки, но и без жеманства, деловито… Иногда она поднимала голову и улыбалась мне, словно успокаивая… Мое возбуждение, росло и напряжение внизу живота было не скрыть…
Наконец все детали моего туалета были сняты и разложены на ковре.
Я обнял свою гостью за тонкую талию и тесно прижал к себе. Она мягко подалась мне навстречу. Я поцеловал ее в шею, ощутив гладкую атласную кожу. Грета замерла в моих объятиях.
— Ты приятно пахнешь, Грета, и у тебя такая нежная атласная кожа…
- Welche Liebe wьnscht mein Herr?/Какой любви желает мой господин?
— Я не понимаю тебя… Но хочу… Очень хочу…
- Ihre Fahne fest und heiss, mich seinem Kuss ?
Она говорила, и я говорил, но мы не понимали друг друга, и в этом была своя прелесть,…Я мог говорить ей что угодно… она не поймет и не запомнит моих слов…
Ее ласки были жгучими как перец и сладкими как мед…
- Ob man das Licht, mein Herr tilgen kann ?/Можно ли погасить свет, мой господин?
Ее гортанный выговор был непривычен. О чем она просила? Я кивнул головой. Пусть делает что пожелает…
Она быстро встала. У нее оказался аппетитный зад, так и просящийся в руки как спелый абрикос…
Девушка гибко нагнулась над своей одеждой, а потом задула свечи на столе.
Мелькнул ее темный силуэт, и она легла рядом. Я укрыл ее перинкой.
— Мой господин понимает меня? — прозвучал нежный голосок.
— Грета, ты говоришь на нашем языке?
