Обнажив кинжал, наощупь я откинул щеколду. Скрипя дверь распахнулась… Закрыв глаза, я быстро нашел ауру старушки — в глубине хижины она еле теплилась бледно–желтым цветом. Слава богам! Она жива!
Я вернулся к санкам, поднял Сью на руки и занес в хижину. Запер дверь на щеколду. Против волкалака эта дверь не устоит, но думаю, пока ему не до нас…
В мешке заспинном я нащупал огниво и трут.
В тлеющем огне трута мало что было видно. Первым делом я дошел до очага. Здесь лежало несколько палочек хвороста. Больше дров я не заметил. Но зато рядом стояла широкая скамья.
Хворост ярко вспыхнул, осветив это жалкое жилище. Я нашел зазубренный тупой топор и в несколько мгновений разнес скамью на куски. Теперь у огня в очаге была пища.
Оглядевшись, я нашел в хижине стол. Его я тоже изломал на куски. На грохот и стук топора никто не отреагировал…
На полке у очага я нашел огарок свечи, зажег его и направился к старой Марте. Старушка лежала на примитивной деревянной кровати. Маленькое сухое тельце закутано в горский мохнатый плащ. Совсем новый — видимо Сандерс принес… Бедняга Сандерс… Мьюри осталась без отца, Ани без мужа…
Я откинул плащ. Морщинистое лицо, ввалившиеся глаза. Она еле дышала…
Я положил одну ладонь на ее лоб, другую на костлявую грудь. Ледяные иглы закололи кончики пальцев, потом иглы превратились в наконечники стрел. Потом руки онемели, до локтей, до плеч…
Стиснув зубы и закрыв глаза, я стоял над умирающим телом Марты и перекачивал в нее свою жизненную силу… Аура ее наливалась оранжевыми, потом красными красками. Я убрал руки… Меня качало, как одинокое дерево под северным ветром…
Вернувшись к Сью я опустился на колени и снял с нее плащ. Я помассировал ей виски, потер щеки — бесполезно, она лежала как каменная…
— Перенеси свою женщину на постель, колдун… — хрипловатый голос старухи заставил меня вздрогнуть. Я обернулся. На фоне огня в очаге я видел только ее черный силуэт…
Марта шагнула ко мне и охнула…
— Лорд–дракон…. — она поспешила опуститься на колени, но я не дал ей этого сделать. Я встал и обнял ее худенькое костлявое тельце…
На старом морщинистом лице горели удивительно молодые, яркие глаза.
— Я не дракон, матушка, я его сын…. Помните мою мать — Селину?
— Ты сын Селины… — Костлявая рука с коричневыми пятнами ласково погладила мой рукав. — Как быстро пролетели годы… Двадцать лет?
— Да, матушка…
— Что с твоей женщиной?
Я собрался с духом и рассказал ей все.
— Сестра–жена… В старых преданиях о таком часто упоминается… Драконы брали в жены своих сестер, и от этого союза рождался очень сильный маг–дракон… Не зря вас влекло друг к другу… Этот зов крови вам не пересилить…
— Но мы со Сью не драконы!
Марта погладила большой живот моей любимой…
— Сын дракона, ты пришел сюда к Драконьему Зубу не зря. Пикты называли эту скалу — «Колыбель драконов».
— Почему — колыбель?
— Здесь есть тайная пещера, я ее случайно нашла. Ваш лорд–отец мне об этом не говорил. Да и кто я такая, чтобы знать тайны вашего рода? По преданиям пиктов именно на эту скалу прилетали драконихи, чтобы родить потомство.
— Ты отведешь нас туда?
— Я сегодня благодаря тебе, мой мальчик, словно сбросила пятьдесят лет! Я проведу вас туда — на исходе зимы расщелину, отделяющую возвышенность от Драконьего Зуба, забивает снегом и льдом, и можно пройти… Но очень осторожно… — Марта улыбалась, и морщины на ее лице еще больше углублялись. — Нужно идти сейчас, ночью, завтра может быть поздно…
По-прежнему бесчувственную Сью, завернув в плащ, я привязал к санкам.
Марта шла впереди, и довольно резво для своих преклонных лет, опираясь на длинную палку. Яркая луна полнолуния заливала снега вокруг волшебным светом. При таком ярком сиянии можно было читать книгу…
До расщелины мы шли около час.
Марта остановилась, не оборачиваясь, произнесла:
— Осторожно — расщелина под нами… Не наступай на мои следы и ступай плавно и медленно.
Монолит скалы был от нас футах в ста. Скала была в тени, и пещеры я не мог разглядеть.
Я медленно шел за Мартой, плавно переставляя ноги… И стараясь не думать о пустоте там под ногами…
«Белая обезьяна! Не думать о белой обезьяне! «Она тут же появилась в моей голове — лохматая, но с печальной мордочкой… Я был ей очень рад…
«Я не думаю о белой обезьяне, я не думаю о белой обезьяне!» — крутилось в моей голове. Обезьянка почесала голову и показала мне язык.
Я выгонял из головы белую обезьяну, но она не уходила….
Наша борьба с обезьяной продолжалась, пока я не уперся в спину Марты. Снег замел расщелину, но не доверху. До края карниза было еще шесть футов. Я подсадил Марту наверх.
Сью вместе с санками мне было не поднять. Я отвязал тело сестры, обхватив обеими руками, приподнял как можно выше. Марта, ухватив Сью под мышки, похоже изо всех сил тянула наверх, а я подталкивал снизу. Наконец Сью удалось затащить на карниз, ноги еще свисали…
— Фу–у–ух! — Сказал снег за мной и подо мной и исчез из-под моих ног. Я камнем рухнул вниз… Я судорожно вцепился в то, что оказалось под моей рукой… Сильный рывок, и я повис на руках. Перед лицом скала, под ногами ничего, только снежная пыль… Оказалось, что я вцепился в полоз санок, а они зацепились за что‑то наверху — не разглядеть. Я пошарил ногами по скале. Опереться не на что…
Перехватился повыше. Полоз потрескивал, но держался.
«Выберусь — подарю Мьюри санки из чистого золота» — мелькнуло в голове…
Перехватившись выше, я еще подтянулся… Правая нога нащупала что‑то — крохотный каменный выступ. Я осторожно перенес давление на него. Он держался. Руки в перчатках соскальзывали. Я зубами стянул их поочередно и выплюнул вниз. Теперь дело пошло. Скоро я стоял на санках и, обхватив скалу обеими руками — отдыхал. Выше шла гладкая стена, зацепиться не за что. Сколько времени я смогу так простоять? Край карниза мне не был виден, пока там не появилась голова Марты.
— Мальчик мой, ты цел?! Держись!
Я держался, пока по моей окоченевшей руке не ударилась узловатая веревка. С ее помощью, перехватываясь по узлам, я забрался на карниз. Веревкой оказались платье и накидка Сью, порванные на полосы. Как Марта смогла так быстро ее связать? Или я уже не чувствовал времени? Сунув заледеневшие руки подмышки, я поспешил за Мартой по карнизу вдоль скальной стены. Сью здесь не было…
Карниз резко поворачивал влево по изгибу скалы. Слава богам, что эта ночь была тихой и безветренной! Справа вниз уходил почти отвесный каменный склон, теряясь в ночной тени… Через десяток шагов я добрался до края пещеры. Ее зев был огромен. Здесь поместился бы и трехэтажный дом из Корнхолла. Верх пещеры густо покрывали гирлянды инея.
На входе снега не было, но дальше огромным языком лежал слежавшийся сугроб в рост человека. Марта шустро его одолела — я следовал за ней. Снег был примят полосой — Марта здесь волокла Сью. Не зря я влил в нее столько сил!
Чем дальше мы углублялись в пещеру, тем светлее становилось…
Зал, открывшийся моим глазам, был поразительным чудом!
Масса кристаллов горного хрусталя роскошной пирамидой возвышалась в центре. Лунный свет, проникая через отверстие в скале выше, дробился на гранях, испуская едва приглушенные блики голубого света по всем поверхностям пещеры. Здесь было тепло, и я сразу понял откуда — в дальнем конце пещеры пробивался парящий ручей воды. Я приблизился. Пол под ногами был ровным и шершавым…
Горячий ручей струился в огромный каменный бассейн. В нем можно было бы свободно купать сразу два десятка лошадей!
Рядом с бассейном на плаще, в одной длинной белой рубашке, лежала на спине Сью. Ее огромный живот возвышался горой…
Я сбросил свою куртку и подложил Сью под голову… Она застонала и открыла глаза…
— Где мы?
— Это пещера в скале Драконьего Зуба. Марта говорит, что пикты называли эту скалу — «Колыбель драконов», потому что драконихи прилетали сюда рожать потомство…
