— Семюель, связь уже прекращена, и ты можешь быть уверен, твоя жена для меня неприкосновенна.

Доротея Харпер держится со своим братом немного особняком от прочей компании. Но по ее блестящим глазам я вижу, что приглашение на королевскую охоту для нее радостное событие. Она прекрасно выглядит, и я уже начинаю рассчитывать, когда выпадет свободный день для поездки в Харперхолл.

Гвен и Кайл, раскрасневшиеся, румяные, азартно спорят по поводу оконченной охоты. Под моим взглядом они смолкают.

Барон Норберт с поклоном поднес мне кубок с вином и наколотый на серебряную вилку кус оленины, истекающей соком. По обычаю я произношу первый тост:

— Друзья мои, за удачную охоту!

На мои плечи падают сверху желтые кленовые листья.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

ПРИНЦ КАРЛ

Отец обожает дарить подарки. Но самое главное, он умеет их дарить. Мне и брату он всегда дарил то, что нам было нужно, чего мы хотели в данный момент.

Как он угадывал?

Грант это объяснял просто

— У стен есть уши, дорогой братец! И эти уши принадлежат скользкому Фостеру!

Барон Фостер Бейли, неприятнейший тип, с угодливой улыбкой и почти черными пустыми глазами, занимал должность королевского конюшего. Но к лошадям он не приближался — он шпионил за всеми, и все про это знали.

Грант считал, что многие слуги и стражники являются ушами этого нашего конюшего.

Фостер же докладывал отцу обо всем и обо всех.

Честно говоря, мне слабо в это верилось. Зачем королю Севера знать все эти мелкие сплетни — кто кого любит, кто кого ненавидит, кто с кем спит?

Но Грант стоял на своем. Он вообще-то очень настырный, мой брат. Его нелегко убедить или переубедить.

«Упертый как баран!» — В сердцах сказал как-то наш наставник по верховой езде Гвен Макнилл. А Гвена, надо сказать, трудно вывести из себя!

Так вот — о подарках.

К нашему пятнадцатилетию отец подарил нам с братом иноходцев-трехлеток. Причем одинаковой масти. Своего Грант назвал высокопарно «удар грома». А я своего просто — «серый».У меня был теперь свой конь! Весь месяц я ходил, не касаясь земли от радости.

Конюшня стала нашим любимым местом. Мы крутились вокруг своих лошадок, подкармливали их, гладили, расчесывали гривы. Конюхам наши визиты ужасно не нравились, но по молодости лет этого мы не замечали. Да и какое нам дело до эмоций простолюдинов?

Какое блаженство — когда благородное животное аккуратно своими мягкими губами берет с ладони кусочек хлеба или засахаренное яблоко! От этого щекотливого касания замирает сердце!

Пришла весна и, оседлав своих любимцев, мы помчались по холмам и дорогам нашего королевства — счастливые и гордые как молодые боги!

Наши пажи не успевали за нами!

День шестнадцатилетия.

Мы с Грантом получили по замку. Новенькие замки в предгорьях отец подарил нам.

Замок Баллин на юго–западе, в устье Клайва получил Грант, а я получил замок Корфи в тридцати милях от Харперхолла.

Став владельцами замков, мы не перестали жить во дворце под присмотром отца. Отец назначил в эти замки своих коннетаблей, которые присматривали за порядком и за слугами. Но летом, на все три месяца мы разъехались по своим владениям и жили маленькими королями, со свитой и развлечениями по вкусу. И без надзора со стороны отца! Мы хотели самостоятельности, и мы ее получили.

Гранта интересовала только охота. Он завел себе стаю охотничьих собак и все лето гонял дичь в устье Клайва.

Охота меня мало интересовала, да и собаки меня не терпели. Бедные псы при моем появлении завывая поджимали хвосты и удирали прочь.

В первое лето я проскучал в замке. Мои пажи и оруженосцы охотились по окрестностям, но я только выезжал на прогулки на Сером. Мой любимый маршрут был от замка Корфи до бастиона на перевале. Я выезжал утром, обедал с офицерами на бастионе и к вечеру возвращался назад. В прошлое лето я много читал. Только эмоции и переживания героев рыцарских романов скрашивали мою жизнь и сокращали время летнего «изгнания». Так я про себя называл эти летние каникулы.

Да, и еще шахматы! Правда, мой партнер — коннетабль замка граф Макгайл, был совсем никудышным противником. Он дремал, делая вид, что размышляет над ходом. Мой паж Герт, внук Макгайла, умел играть, но постоянно мне подыгрывал. Меня это злило.

Осенью, когда мы вернулись во дворец, отец, смеясь, обнял нас и подвел к зеркалу.

Грант — рослый, загорелый, а я бледный и худой. О, боги! Какой контраст!

Итак — завтра наш семнадцатый день рождения.

Что подарит нам отец?

Я промаялся в размышлениях и уснул далеко за полночь.

Меня разбудил Герт, мой паж.

— Милорд, вставайте, к вам пришел король!

— Поднимайся, соня!

Отец был уже здесь. Под мышкой он держал объемистый сверток. Мой подарок?

Сверток лег на стол. Отец присел на постель и поцеловал меня в лоб.

— Поздравляю с днем рождения, сын!

— Спасибо, отец! Это подарок?

— Подарок тебя ждет за завтраком. В этом свертке книги твоей матери на драконьем языке. Ты его не забыл еще?

— Конечно, не забыл! Но, отец, как у моей матери оказались эти книги? Горские девушки и читать-то не умеют!

Король обернулся. В спальне были только мы вдвоем.

— Горянка Нелл была матерью Гранта, а твоя мать — Сьюхэрди — дочь дракона и моя сестра.

От такой новости дыханье застыло в груди.

Отца называли король–дракон. Я всегда думал, из‑за нашего фамильного герба! О, господи! Я — плод кровосмесительной связи!?

— Ты дракон, мой мальчик! Истинный дракон! Прочитай эти книги, и ты много поймешь сам. Одевайся, мы ждем тебя к завтраку!

Такого подарка я не мог ожидать! Я дракон! Мать Гранта — не моя мать! А где же моя?

Отец ушел, и я оглушенный сидел на постели не в силах двинуться с места. Тучи вопросов без ответа клубились в моей бедной голове! Я всегда верил отцу безоговорочно. Но то, что я от него услышал…

Помогая мне одеваться, Герт внимательно и озабоченно заглядывал в лицо.

— Вы не больны, мой принц?

Малый обеденный зал, окна которого выходили на заснеженный парк, был немноголюден.

Кроме слуг здесь были: наш дворецкий Серрей, мой братец со своими двумя пажами и маршал Жасс. Я присоединился к обществу вместе с Гертом. Ждали только короля.

— Карл, как ты полагаешь, что за подарок приготовил отец? Может, это вон там!

Два объемистых свертка возле окна выше человеческого роста были задрапированы зеленым бархатом.

Серрей стукнул жезлом об пол.

— Его величество король Грегори! Графини Харпер!

Но в дверь вошел первым не отец. Первыми вошли две незнакомые мне дамы. Вернее сказать — дама лет сорока и молоденькая девушка.

Следом шел улыбающийся король.

Дама была в синем платье, по лифу расшитом жемчугом. Девушка в светло–голубом.

Сердце мое остановилось, а потом забилось еще сильнее.

Чуть вздернутый носик, розовые губки, румянец на щеках, густые черные брови, а не выщипанные в нитку как у наших модниц. Девушка вошла, потупив взор, и клянусь, я увидел тени на щеках от ее длинных черных ресниц! Золотистые волосы почти полностью были спрятаны в сетку, но от тех, что были видны над высоким чистым лбом, казалось, шло сияние отполированного золота. «Златовласка!»

Я приблизился, шустрый Грант успел раньше меня, и поцеловал руку дамы, а затем узкую прохладную кисть девушки с розовыми длинными ногтями. Я коснулся ее руки, и она задрожала.

Я поднял взгляд и увидел ее золотистые глаза. Я пропал, я перестал быть и чувствовать. Ничего не было кроме этих глаз! В них был весь мир и все сущее в нем.

— Карл, пора уже отпустить руку нашей гостьи и сопроводить ее к столу! — только голос короля привел меня в чувство.

Я покраснел и нехотя разжал пальцы. Белокожее лицо девушки охватил малиновый румянец. Потупив взор, она дошла до стола, я отодвинул и придвинул ее стул. Ее белоснежная шея и верхняя часть груди стали доступны моему взгляду. В самом начале нежнейшей ложбинки между грудями покоилась подвеска, что на конце золотой витой цепи. О, как я хотел быть той подвеской!