– Где я могу найти прораба Бориса и его бригаду?

Максим замер, его мозг лихорадочно пытался обработать этот вопрос. Прораба? Он только что говорил о чудовищной угрозе, а его спрашивают о каком‑то строителе?

– Прораба? – переспросил он, не веря своим ушам.

– Да, – подтвердил Стрельников, его голос оставался ровным. – Того, что строит для Воронова его поместье. Мне нужен он и его люди. Где я могу их найти сегодня вечером?

Максим ошеломленно уставился на Инквизитора. Ему показалось на секунду, что он разговаривает с самим Вороновым. К счастью, наваждение быстро схлынуло.

Игорь Стрельников

Игорь вышел из кабинета, где гудели серверы, и направился в небольшую комнату для отдыха. Там, на вешалке, висел заранее подготовленный комплект одежды, привезённый его помощником. Стрельников снял свой безупречный серый костюм и сменил его на простую, но добротную одежду, которую носят люди, привыкшие к физическому труду, но не лишенные достатка: прочные брюки цвета хаки, плотная рубашка из тёмно‑синего хлопка и кожаная куртка, которая выглядела поношенной, но сидела идеально.

Вскоре Игорь уже сидел в таверне «Последний шанс» и слушал легенды о «Хозяине с Холмов», которые уже успели обрасти невероятными подробностями. Слушал споры Охотников о свойствах «чудо‑овощей», которые, по слухам, могли исцелять раны и обострять чувства. Но больше всего его интересовали разговоры за большим угловым столом, где шумно ужинала бригада строителей. Это были люди Бориса.

Дождавшись момента, когда на стол поставили новую партию кружек, Стрельников поднялся и подошел к ним.

– Прошу прощения, что отвлекаю, мужики, – произнес он с вежливой, но уверенной улыбкой. – Я инженер из столицы, приехал подыскать надежных подрядчиков для нового проекта. Услышал в городе, что лучше вас сейчас никого нет. Разрешите угостить?

Лесть и бесплатная выпивка – два древнейших и самых надежных инструмента для развязывания языков. Борис, прораб, смерил его оценивающим взглядом, но кивнул. Стрельников сел за их стол, и вскоре, после пары кружек пива, непринужденный разговор завязался сам собой.

– Слышал, у вас там работа кипит, – начал Стрельников. – Говорят, ваш заказчик, Воронов, человек со странностями?

– Он не со странностями, – хмуро ответил Борис, отпивая пиво. – Он… требовательный. Требует порядка. Но платит так, как никто другой.

– Дело не в деньгах, Борис, ты же знаешь, – вмешался Петрович, пожилой каменщик, понизив голос. – Дело в… самом месте. Вчера мешки с цементом разгружали. Обычно, аристократы не помогают, сам знаешь. А тут мешки какими‑то легкими показались мне. Мы их моментом разгрузили. Я когда первый взял, сразу почувствовал, что Хозяин нам как‑то с этим помогает.

Стрельников слушал, его лицо выражало лишь вежливый интерес, но внутри него работал холодный, безжалостный аналитический механизм. Его эмпатическая магия была едва заметно активна. Он не искал ложь. Он искал страх, принуждение, следы ментального контроля, но ничего этого не было.

– А у меня колено болело, еще с армии, – вдруг добавил молодой верзила Вадим. – Я уж думал, до конца жизни мучиться буду. На стройке прихватило ходил‑хромал. Он просто мимо прошел и у меня колено болеть перестало и не болит до сих пор.

– Хватит болтать, – тяжело вздохнул Борис. – Главное – работа идет. Но да, он и правда помогает, вот вчера кран забарахлил, трос заклинило. А он с холма просто посмотрел. Просто посмотрел, мужики. И кран заработал как новенький, словно его смазали.

Стрельников слушал эти истории о необъяснимых чудесах, нарушающих сами основы реальности. Он не чувствовал лжи или преувеличения. Только искреннее доверие. Эти простые, грубоватые мужчины верили в то, что говорили, до глубины души.

Он допил свой напиток и вежливо откланялся, оставив на столе деньги, достаточные для того, чтобы вся бригада пила до самого утра, вышел из шумной таверны в прохладную ночную тишину. Его гипотеза, зародившаяся еще в столице, только что получила свое первое подтверждение.

Игорь сел в свою машину, где его уже ждал помощник. «Это не просто уважение к работодателю, – подумал он, глядя на огни таверны. – Это преданность фанатиков. Он их словно обратил. Вопрос – во что?»

Утренний туман еще не успел рассеяться, когда я вышел в свой сад. Воздух был свежим и прохладным, наполненным ароматами влажной земли и цветов. Это было мое время – час тишины перед тем, как «Эдем» проснется и наполнится неизбежным шумом строительства и человеческой суеты.

Я направился к террасе, где располагались мои самые амбициозные проекты. Здесь, в защищенных грядках я выращивал редчайшие образцы флоры – растения, которые требовали не просто ухода, а абсолютного совершенства условий.

В центре террасы, в специально подготовленной почве, росли саженцы Полуночной Розы. Легендарный цветок, чьи лепестки должны были быть абсолютно черными – не просто темными, а поглощающими свет, словно кусочки живой тьмы. Идеальное воплощение порядка в хаосе природы.

Я остановился перед грядкой и нахмурился.

Первые бутоны уже распустились, и то, что я увидел, заставило мое лицо исказиться от раздражения. Лепестки были почти черными – да, темными, бархатистыми, красивыми для любого садовника‑любителя, но не для меня. Я видел изъян, который резал глаз своим несовершенством: едва заметный, но отвратительный багровый оттенок, портящий абсолютную черноту.

Они были неправильными. Совершенно не то, что я хотел.

Я присел на корточки, изучая ближайший цветок. Структура лепестков была правильной, аромат – приятным, размер – идеальным. Но цвет… цвет был компромиссом, а я не терпел компромиссов.

Причина была очевидна. Больная земля. Истощенные лей‑линии, которые не могли обеспечить растениям достаточно чистой энергии для проявления своих истинных свойств. Поврежденная южная артерия отравляла своим хаосом даже мои самые тщательные усилия.

Я просчитался. Переоценил стабильность лей‑линий, недоучел влияние хаотических эманаций. Несмотря на все мои знания и опыт, я допустил ошибку в расчетах.

Это было напоминание о том, насколько далек мой мир от идеала. Мой сад должен быть совершенным. Каждое растение в нем должно соответствовать моему замыслу., а эти розы… эти розы были пародией на мою мечту.

Я встал и одним резким движением вырвал ближайший цветок вместе с корнем. Затем следующий. И еще один. Земля разлеталась во все стороны, обнажая корневую систему, которая, несмотря на все мои усилия, не смогла впитать достаточно чистой энергии.

– Брак, – холодно произнес я, сбрасывая очередную розу в плетеную корзину для органических отходов. – Это неприемлимо.

За несколько минут я очистил всю грядку, оставив только черную землю.

Я поднял корзину и направился к оранжерее, где работала моя биомант. Девушка с огненно‑рыжими волосами – Кира – склонилась над микроскопом, изучая образцы почвы.

– Утилизируй это, – коротко приказал я, ставя корзину рядом с ее рабочим столом. – Я просчитался с составом почвы. Полная неудача.

Кира подняла глаза от микроскопа и ахнула, увидев содержимое корзины.

– Господин, но они же… они прекрасны! – начала она, но тут же осеклась, встретив мой взгляд.

– Они несовершенны, – отрезал я. – А несовершенство в моем саду недопустимо. Думаешь я слишком строг? Возможно, но только так можно достичь истинного совершенства. Сожги их или компостируй – мне все равно, но сделай так, чтобы я их больше не видел.

Я развернулся и направился к выходу из оранжереи. У меня были более важные дела. Нужно было решить проблему с лей‑линиями раз и навсегда. Только тогда мой сад сможет стать тем, чем он должен быть – островком абсолютного совершенства в этом хаотичном мире.