– Хорошо. Приступаю.

Чернов отключился, откинулся на спинку стула, открыл на экране схему «Эдем‑Агро» – красные линии обозначали узлы, которые будут заблокированы забастовкой.

Займитесь своими проблемами в тылу, господа. Посмотрим, как вы справитесь с горящими покрышками и разъярёнными рабочими.

Чернов встал, подошёл к окну, закурил. Дождь за окном усиливался, барабаня по стеклу.

Война на два фронта, занятно. Давно у меня такого не было, аж руки от адреналина трясутся.

Он затянулся, выпустил дым.

Завтра утром Лебедев проснётся и увидит, что его главный проект горит. Причем в прямом смысле.

Он вернулся к столу, открыл второй файл на экране – карту Котовска.

Теперь – местный фронт. Время разобраться со «Святым».

Красная зона забастовки в городе расползлась по рабочим кварталам как зараза – улица за улицей, дом за домом.

72 % персонала не вышло на смену.

Он свайпнул экран, открывая отчёты наёмников. Всё те же жалобы:

«Население враждебно. Снова прокололи колеса грузовику. Сняли знаки улиц из‑за чего два отделения заблудились и весь день ездили по городу, при этом местные им подсказывали каждый раз неправильный маршрут.»

– Дебилы, – выдохнул Чернов и поморщился. – Зря я распорядился вырубить связь. Они без нее в трех соснах заблудятся.

Он продолжил чтение: «Женщина попросила патруль из трех человек о помощи. В квартире у них отобрали личное оружие несколько неизвестных и с помощью угроз заставили лепить весь день пельмени»

Чернов выматерился сквозь зубы, читая этот бред.

Не нужно было экономить на наемниках. С другой стороны, разве он ожидал подобного? Никто не думал что местные вместе с этим «Святым» развернут против них своеобразную партизанскую войну без жертв. А нет жертв, значит и нет оснований наносить ответные удары.

Он активировал коммуникатор, набрал номер. Послышались гудки потом низкий, хриплый голос:

– Бык слушает.

Командир наёмников. Массивный мужчина с шрамом через всё лицо, бывший спецназовец, выгнанный за превышение полномочий. Один из немногих нормальных командиров среди этого сброда.

– Бык, – сказал Чернов. – У меня к тебе вопросы.

– Слушаю, босс.

Чернов посмотрел на карту, на красную зону.

– Забастовка на моём заводе, – сказал он холодно. – «Святой» и его команда. Я плачу вам не за то, чтобы вы гоняли воздух и писали отчёты о том, как вам трудно.

Бык помолчал. Чернов слышал, как тот тяжело дышит.

– Босс, они прячутся, – начал Бык мрачно. – Весь город против нас. Этот «Святой»… он их лидер и они его покрывают. Мы пытались выйти на него через информаторов, но…

– Но что? – перебил Чернов, и голос стал жёстче.

– Информаторов избивают, – выдавил Бык. – Или запугивают. Мы нашли троих – всех в больнице.

Чернов затянулся сигаретой, глядя на экран.

Значит, вы давите недостаточно.

– Бык, – сказал он спокойно. – Переройте этот гребаный город. От подвалов до чердаков. Дом за домом – улица за улицей. Мне нужен этот «Святой», живым или мёртвым – мне плевать. Главное, чтобы он перестал быть проблемой. Устройте ловушку на него, ну или придумай что‑нибудь еще… только не заставляй меня лично вмешиваться в это дело, потому что если я вмешаюсь… сам знаешь.

– Понял, босс, – Бык помолчал. – А если… если будут мешать?

Чернов усмехнулся холодно.

– Мешающих – ломать, – сказал он. – Жёстко. Без убийств, если можешь, но чтобы каждый в этом городе понял, что бывает, когда воруешь у меня. Сломанные руки, сломанные ноги – мне плевать. Главное, чтобы они запомнили. Мне не нужны мёртвые старухи и дети в новостях, а вот испуганные рабочие, НА ЗАВОДЕ, которые поймут, что бунт имеет цену очень нужны.

– Понял, – Бык помолчал. – Начинаем сегодня?

– Начинаешь прямо сейчас, – сказал Чернов. – И ещё одно.

– Слушаю.

Чернов увеличил фотографию на экране – размытый снимок «Святого» с котом на плече.

– Этот «Святой» постоянно носит с собой кота, – сказал он. – Принеси мне этого кота. Живым.

Бык замолчал, явно не ожидая такого приказа.

– Кота? – переспросил он с недоумением. – Босс, это… это же просто животное. Зачем вам…

– Потому что я так сказал, – перебил Чернов холодно. – Этот «Святой» таскает его с собой везде. Значит, кот – не просто домашнее животное, а инструмент. Может, фамильяр, может, что‑то ещё. Мне плевать, я хочу посмотреть, что в нём такого особенного. Понял?

– Понял, босс, – Бык помолчал. – Живым кота, «Святого» – любым. Начинаем зачистку. Будет сделано.

– Жду результатов, – сказал Чернов и отключился.

Он выпустил дым, глядя в потолок.

Война – это грязь. Война – это страх. Война – это сломанные кости и горящие покрышки.

Добро пожаловать в мой мир, ребятушки. Повоюем…

Штаб сопротивления. Подвал кафе «У Григория». Утро.

Подвал стал теснее.

Даниил стоял у карты Котовска, прикреплённой к стене, и смотрел на красные метки – точки, где забастовка держалась крепче всего. Рядом с ним Григорий – хозяин кафе, обсуждал логистику с Вадимом, бригадиром «Молотков».

– … ещё две бригады готовы присоединиться, – говорил Вадим, постукивая пальцем по карте. – Если мы продержимся ещё неделю, завод встанет полностью.

Григорий покачал головой мрачно.

– Неделю мы не продержимся. Наёмники лютуют всё сильнее и продуктов в магазинах почти нет. Эти паскуды грозятся ввести пайки только при выходе на работу.

Даниил слушал их вполуха, глядя на карту.

Три дня забастовки. 72 % персонала не вышло на смену.

Это было больше, чем он мог представить в самом смелом сне. Люди поверили и восстали.

Подвал был заполнен людьми – к их «ядру» (Григорий, Вадим и его «Молотки», Нина Петровна – пожилая медсестра, и «Искры» – подростки‑хакеры) присоединились новые лица: бригадиры с других смен, связисты и доверенные люди.

Слишком много людей.

Мурзик сидел на высоком мешке с мукой в углу подвала, лениво наблюдая за всеми сверху вниз. Его хвост медленно покачивался.

Даниил посмотрел на кота, и тот медленно моргнул – знак спокойствия.

Пока всё хорошо.

– Данила, – Григорий повернулся к нему, и голос был жёстким. – Мы не можем просто сидеть и ждать. Они шантажируют нас едой и нам нужно ответить.

Вадим кивнул, стукнув кулаком по столу.

– Григорий прав, надо действовать. У Чернова склады ломятся от пайков для наёмников, а наши семьи на грани голода! Нужно отобрать силой!

Один из «Молотков» – крепкий мужик с шрамом через бровь – подошёл ближе.

– Данила, мы знаем где склады. Охрану можем отвлечь, так что давай возьмём то, что нам нужно.

Другой голос из толпы:

– А топливные цистерны! Поджечь их! Пусть у них всё горит, как они жгут наши жизни!

Толпа зашумела, соглашаясь. Голоса сливались в один гул:

– Надо бить их!

– Пока мы сидим, они нас ломают!

– Данила, дай команду!

Даниил поднял руку, и шум стих.

Он посмотрел на них – на разгорячённые лица, на сжатые кулаки, на злость в глазах.

Они готовы к войне, но… готовы ли они к последствиям?

– Нет, – сказал он тихо, но твёрдо.

Тишина. Григорий нахмурился.

– Что значит – нет?

– Мы не будем нападать на склады, – Даниил посмотрел на карту, на промзону. – Не будем поджигать цистерны и не будем давать им повода.

Вадим выругался.

– Повода⁈ Данила, они уже ломают наших людей! Вчера Петровичу сломали руку! Семёну – рёбра! Какой ещё повод им нужен⁈

– Вадим прав, – Григорий шагнул вперёд. – Если мы будем просто сидеть, они нас раздавят, по одному. Мы должны ударить первыми!

Толпа снова зашумела, поддерживая. Даниил закрыл глаза, выдохнул.

Они не понимают и не осознают последствий. Система жестока, а с такими людьми шутить нельзя и, тем более, нельзя их провоцировать.