– Согласен, – кивнул Соколов.

Елизавета постучала ногтями по планшету, обдумывая.

– Лисицыны тоже войдут, – наконец сказала она. – но я буду контролировать финансовые потоки. Каждый рубль, который идёт Чернову, проходит через мой клан. Это моё условие.

– Справедливо, – согласился Андрей Ильич.

Он встал. Протянул руку сначала Тихонову, потом Елизавете.

– Коалиция возрождена. На этот раз мы не проиграем.

Они пожали руки. Пусть все формально, но соглашение было достигнуто.

Андрей Ильич вернулся в свой кабинет поздно вечером.

Дождь всё ещё стучал по бронированному стеклу. Он подошёл к окну, глядя на ночной город.

Итак, первый шаг сделан, коалиция создана, а Чернова пригласят завтра.

Он позволил себе холодную, уверенную улыбку.

Воронов силён и умён, но у него есть слабость. Он соблюдает свои правила игры и верит в свою систему. А Чернов… Чернов его правил не знает, и плевал он на них.

«Пусть волк грызётся со львом, – подумал Андрей Ильич. – А мы посмотрим, кто выживет и тогда добьём победителя».

Матвей Чернов сидел в кожаном кресле у иллюминатора самолета, держа в руке стакан виски, лёд тихо позвякивал о стекло. Но он не пил – просто держал, глядя вниз на пейзаж, который медленно менялся под крылом.

Старые промзоны. Ржавые конструкции заброшенных заводов. Серые бетонные коробки, из которых давно ушла жизнь. Дымовые трубы, не дымившие уже десятилетиями. Пустыри, заросшие бурьяном. Депрессивный пейзаж умирающей индустрии.

Матвей усмехнулся. Ему это было знакомо, слишком знакомо. Ведь он вырос в таких местах.

Новотаганск. Промышленный город, который медленно загибался после реформ. Заводы закрывались один за другим, люди спивались, а криминал расцветал, как плесень на гниющем дереве.

Его отец – слесарь на металлургическом комбинате – спился и умер, когда Матвею было двенадцать. Мать пыталась поднять двоих детей на зарплату уборщицы.

Матвей выжил, потому что рано понял главное правило: честная работа – это билет в никуда.

В четырнадцать он таскал ящики на складе, контролируемом местной ОПГ. Смотрел, как главарь считает деньги, и слушал, как обсуждают схемы – учился.

В шестнадцать он уже вёл учёт грузов. В двадцать – предложил оптимизацию. Поддельные накладные, подкупленная охрана, маршруты в обход камер. Схема стала приносить втрое больше денег.

В двадцать два главарь попытался его кинуть – не заплатил за идею. Матвей подставил его под налоговую – анонимная наводка. ОПГ развалилась, а главарь сел на восемь лет. Матвей забрал склады, контакты и половину людей.

Так начался его путь.

Контрабанда, металлолом, редкоземельные элементы, техника. Серый импорт, поддельные документы. Скучные, но прибыльные товары. Никаких наркотиков или оружия – слишком шумно.

Потом он понял, что контрабанда это опасно и не так прибыльно. Настоящие деньги можно поднять на поглощении компаний.

Обанкротившийся завод скупить за бесценок. Распродать активы и уволить всех. Распродать оборудование.

Его коронный метод: найти ключевого поставщика жертвы и переманить его. Перекрыть цепочку поставок и компания задыхается без ресурсов. Когда владелец будет в панике, тогда Матвей предлагает «помощь» и поглощает бизнес на своих условиях.

Просто, эффективно и безжалостно.

За пятнадцать лет он построил империю из обломков чужих компаний. Его боялись, ненавидели, но с ним считались. До той  самой сделки.

Матвей сжал стакан чуть сильнее. Лёд звякнул.

Металлургический завод. Это был крупный актив – стратегически важный, ведь готовился полгода. Подкупил поставщиков и обанкротил владельца, всё было готово к поглощению.

И тут вмешался Константин Лебедев.

Финансист в белых перчатках. Советник аристократов и человек, который играл по правилам, писаным для таких, как он.

Лебедев выкупил долги завода у банка. Предъявил их к досрочному погашению. Использовал юридические лазейки, которые Матвей даже не предусмотрел и забрал актив из‑под носа.

Публично. Через СМИ представил себя «спасителем завода от рейдера».

Матвей потерял пятьдесят миллионов и, что хуже – репутацию. Его засмеяли: «Лох, которого обвёл вокруг пальца финансист». Притча во языцех в теневых кругах.

Он ушёл в тень на год. Зализывал раны, восстанавливал репутацию через мелкие, но успешные сделки, но жажда реванша не угасла. Она тлела внутри, как уголь, ждущий ветра и вот – ветер подул.

Матвей медленно отпил виски. Холодная жидкость обожгла горло.

Ты играешь слишком чисто, Костя, – подумал он с усмешкой. – Посмотрим, как твои чистые ручки справятся с настоящей грязью.

– Господин Чернов, – голос из динамика прервал его мысли. – Через десять минут приземляемся.

Матвей нажал кнопку на подлокотнике.

– Принято.

Он допил виски и поставил стакан на столик. Поправил галстук, тёмный костюм идеального кроя, дорогие, но неброские часы. Ничего кричащего – функциональность превыше всего.

Матвей ехал на встречу с побитыми собаками – с аристократами, которых Воронов загнал в угол. Они звали его на помощь, предлагали деньги, ресурсы, прикрытие.

Идиоты.

Они думали, что покупают инструмент. Наёмника, который сделает грязную работу, а потом уйдёт.

Матвей усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

Спасибо вам, господа аристократы. Вы даёте мне шанс уничтожить Лебедева и даже платите за это.

Самолет начал снижение.

Переговорная комната была именно такой, как он и ожидал. Просторная, функциональная, без шика. Здесь все настраивало на работу, да и нет смысла ждать чего‑то другого от переговорки на нейтральной территории.

Матвей прибыл с опозданием на пятнадцать минут и сделал он это намеренно. Пусть ждут и нервничают.

За столом сидели трое.

Андрей Ильич Соколов – Патриарх клана, военная выправка, седые виски, лицо жесткое, волевое. Сидел прямо, руки сложены перед собой. Контролирует себя, но в глазах читается напряжение.

Игорь Семёнович Тихонов – полноватый, лысеющий, усталый. Глава логистического клана. Он нервно постукивал пальцами по столу, пока Матвей не вошёл.

Елизавета Лисицына – глава финансового клана, острые черты лица, холодные серые глаза. Единственная, кто не выдала эмоций, когда он вошёл. Просто изучающе посмотрела.

Матвей окинул их взглядом.

«Выглядят как побитые собаки. Даже пахнут страхом и неуверенностью. Это хорошо, моя стихия».

Он не извинился за опоздание. Просто сел в свободное кресло, развалился на нём и посмотрел на них с откровенной скукой.

– Ну? – бросил он коротко. – Я тут. Говорите.

Соколов сжал челюсти. Пауза затянулась – старый военный явно боролся с желанием поставить наглеца на место, но сдержался.

– Господин Чернов, спасибо, что…

– Стоп, – Матвей поднял руку. – Без этих церемоний. Вы мне не благодарность должны, а деньги, если предложение стоящее. Так что давайте сразу – что вы хотите и сколько платите.

Атмосфера стала тяжелее. Тихонов нервно задёргался на стуле. Лисицына чуть прищурилась, изучая Чернова.

Соколов выдохнул через нос и активировал голограмму. В воздухе возникла карта региона.

– Котовск, – коротко сказал он, указывая на точку. – Промышленный город и стратегическое расположение. Близость к ресурсам и транспортным путям. Слабый контроль центральной власти.

– И? – Матвей не двинулся с места.

– Мы предлагаем вам построить там конкурирующий экономический центр, – Соколов говорил жёстко, как на военном совещании. – Альтернативу Воронову.

Матвей секунду смотрел на карту, а потом рассмеялся. Коротко, даже без веселья.