В центре стоял мэр Морозов – бледный, с глубокими тенями под глазами, но спина прямая, и он держался с достоинством. Рядом с ним Степан Васильевич, мой мэр, с гордой улыбкой – он умудрился приехать раньше меня и теперь выглядел очень довольным собой. Антон «Молот» стоял чуть в стороне со своими Стражами, и лицо его было серым от усталости, но взгляд оставался твёрдым.

Я выдохнул, открыл дверь и вышел из лимузина.

Глеб вышел следом и занял позицию рядом со мной, его рука инстинктивно легла ближе к оружию под пиджаком. Алина вышла после него, и я видел, как она прижала руку к виску, пытаясь справиться с головной болью, но держалась молодцом. Лина вышла последней и огляделась с любопытством, словно изучая новое поле боя.

Фея материализовалась рядом со мной, крылья дрожали, но она старалась не показывать страха.

Мэр Морозов шагнул вперёд, раскинул руки в широком приветственном жесте, и голос его дрожал от эмоций:

– Лорд‑Протектор! Вы пришли! Наш спаситель! Наш благодетель! Вы спасли наш город от…

Я прошёл мимо него:

– Позже, Иван. Сейчас не время для речей.

Он замер с открытым ртом, руки повисли в воздухе, и на лице было выражение растерянности. Я не собирался быть грубым, но у меня не было времени и желания слушать получасовые благодарности, когда город умирал прямо под нашими ногами.

Степан Васильевич попытался что‑то сказать, когда я проходил мимо:

– Господин! Какая честь видеть вас в…

– Позже, Степан.

Я остановился перед Антоном. Он стоял по стойке смирно и отдал честь резким, чётким движением. Я посмотрел на него – на усталое лицо, красные воспалённые глаза, сжатые челюсти, напряжённую позу.

– Держишься?

– Да, господин. Мои люди тоже держатся, как могут, но атмосфера… она давит на всех.

– Знаю. Я чувствую то же самое. Скоро разберусь с этим.

Антон кивнул, и в его взгляде была благодарность.

– Что будете делать?

– Сначала найду источник некроза и оценю масштаб. Потом начну чистить.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Позволил своей силе развернуться – лёгкий импульс магии, который прокатился волной по площади, сканируя всё вокруг. Лей‑линии, люди, энергетические аномалии.

Так. Завод «Деус» – основной источник. Главный поток грязи идёт оттуда, но прежде чем я сосредоточусь на нём…

Импульс наткнулся на что‑то странное. Очень странное.

Ауру. Очень знакомую ауру – древнюю, истощенную, но мощную.

Я нахмурился и открыл глаза.

Что это? Откуда здесь такая аура?

Я повернулся и начал осматривать толпу. Люди стояли, смотрели на меня с надеждой и страхом. Степан и Морозов что‑то вещали позади меня, пытаясь привлечь моё внимание, но я их игнорировал.

Меня интересовала только моя находка.

И вот я увидел его.

Среди толпы стоял смутно знакомый худой парень. Он был в первом ряду, держал на руках чёрного кота, и выглядел так, словно сейчас умрёт от страха. Лицо бледное, измождённое, глаза широко открыты и полны ужаса. В них были страх и какое‑то отчаянное волнение, словно он ждал, что я сейчас укажу на него пальцем и он исчезнет в облаке пепла.

Он открыл рот, пытаясь что‑то сказать, но заикался:

– Г‑господин… я… я х‑хотел… я просто…

Но он меня не интересовал. Потому что передо мной оказалось нечто куда более важное.

Чёрная тень шустро скользнула с рук парня и прыгнула ему на плечо. Кот – это был обычный чёрный кот с зелёными глазами.

Но эти глаза…. Наглые, умные и до боли знакомые. В них была насмешка и одновременно что‑то вроде привязанности и даже обожания.

И аура. Я чувствовал её теперь ясно.

Кот медленно прищурился и улыбнулся. Причем совсем не по‑кошачьи, а широко, показывая острые зубы.

Я только и смог, что шокированно выдавить.

– Мурзифеееель?

Центральная площадь Котовска. Даниил

Даниил стоял в толпе. Площадь перед Мэрией была заполнена людьми. Они пришли, чтобы увидеть Лорда‑Протектора, который спас их город от Чернова и его наёмников. Слух о том, что он едет лично, пронёсся по Котовску за несколько часов, и теперь все, кто мог стоять на ногах, собрались здесь. Люди шептались с соседями, обсуждая, как он выглядит. Другие молчали, глядя на пустую дорогу.

Мэр Морозов нервно расхаживал у ступенек Мэрии, то и дело поправляя галстук и вытирая пот со лба, хотя день был прохладным. Он уже встречался с Вороновым раньше, когда ездил в Воронцовск за помощью, но это было мельком. Сейчас Иван Петрович явно нервничал, боясь что‑то испортить. Рядом с ним стоял Степан Васильевич, мэр Воронцовска, спокойный и уверенный, с лёгкой улыбкой на лице. Он приехал раньше Воронова, чтобы помочь своему коллеге все организовать. Его присутствие немного успокаивало Морозова, но ненадолго – через минуту тот снова начинал нервно оглядываться на дорогу.

Даниил стоял в первом ряду толпы вместе со своей командой. Григорий был рядом, скрестив руки на груди, с напряжённым лицом. Вадим теребил край куртки, не в силах стоять спокойно. Нина Петровна прижимала руку к груди и что‑то шептала – молитву, наверное.

Мурзик мяукнул тихо, потёрся мордой о щёку Даниила, словно пытаясь его успокоить. Даниил погладил кота, чувствуя под пальцами тёплую шерсть, и это немного помогло. Кот был реальным, живым, осязаемым – единственное, что удерживало Даниила здесь, не давало развернуться и убежать.

Я должен остаться и увидеть того, кто спас наш город.

Но страх не отпускал. Он сидел внутри, словно камень в желудке.

Даниил закрыл глаза на мгновение, и перед внутренним взором всплыло воспоминание, от которого он не мог избавиться. Воспоминание о «Зеркале». Комната, рояль и взгляд сущности, что являлась богом. И он – маленькая песчинка под этом всевидящим оком.

Калев Воронов.  Даниил не видел его тогда, но он чувствовал  его всеобъемлющее присутствие и понял. Воронов – высшее существо, которое может уничтожить тебя взглядом, стереть в пыль одной мыслью, и даже не заметит этого.

Если он запомнил меня, то сегодня я рискую умереть.

Даниил открыл глаза и сжал кулаки, чувствуя когти Мурзика, которые впились в куртку.

– Ты не боишься? – прошептал он.

Мурзик зевнул, показав острые зубы, и устроился удобнее, явно не разделяя страха своего хозяина.

Конечно, не боишься. Ты же просто кот и не понимаешь, кто едет.

Вдалеке послышался глухой гул двигателей, который становился всё громче. Толпа замерла, все повернулись к дороге, и разговоры затихли, словно кто‑то выключил звук. Даниил тоже посмотрел туда и увидел, как на площадь въезжает кортеж.

Машины двигались медленно, величественно, и казалось, что сама земля дрожит под их тяжестью. Кортеж остановился перед Мэрией. Двигатели заглушились.

Из джипов вышли люди в чёрных костюмах. Они встали по периметру вокруг черного автомобиля в центре, образуя живой щит, и сканировали взглядами толпу.

Дверь авто открылась и Даниил сразу ощутил давление.

Оно накатило волной, как невидимый удар в грудь, выбивая воздух из лёгких. Воздух стал тяжелее, плотнее, словно усилили гравитацию. Он посмотрел по сторонам и увидел, что не один такой – люди в толпе затихли, ощущая это давление.

Он ещё даже не вышел, а мы уже чувствуем его.

Из авто вышел высокий мужчина, в безупречном тёмном костюме и белой рубашке без галстука. Волосы аккуратно зачёсаны назад. Лицо спокойное, красивое, идеально симметричное, но… словно не живое. Глаза холодные, и когда Даниил посмотрел в них, ему показалось, что он смотрит в бездну.

Калев Воронов огляделся, и его взгляд скользнул по толпе. Даниил почувствовал, как внутри всё сжимается. Этот взгляд был таким же, как в «Зеркале» – древним, безразличным, видящим насквозь.

За ним вышла женщина в строгом чёрном костюме, её волосы были собраны в тугой пучок, а лицо выглядело бледным и напряжённым. Она оглядела площадь, затем прижала руку к виску, явно чувствуя то же давление, что и все остальные, после чего встала рядом с Вороновым, чуть позади него. Даниил узнал её – Алина Романова, технический директор «Эдема», он видел её фотографии, когда участвовал в операции Тарханова.