Один из них, здоровяк из штурмовой группы, опустил на землю свою тяжелую винтовку.

— Ребята, посмотрите, какие звезды! — произнес он с детским восторгом. — Я никогда таких не видел.

Другая, специалист по взлому, сняла с пояса свое дорогое оборудование и с улыбкой опустилась на траву.

— А трава какая мягкая…

На глазах у ошеломленного Максима, его элитная группа, его гордость, забыв про миссию, про оружие, про все на свете, начала с блаженными улыбками прогуливаться по лужайке, а затем командир группы, самый хладнокровный и жесткий из всех, наклонился и сорвал полевой цветок. Затем еще один. И еще. Вскоре вся группа, лучшие агенты ФСМБ, с энтузиазмом собирала красивый букет, весело переговариваясь о том, какие цвета лучше сочетаются.

Максим кричал в микрофон, отдавал приказы, угрожал трибуналом, но они его не слышали. Их биометрические показатели оставались в состоянии идеального, безмятежного покоя.

Прошел час. Час абсолютного, унизительного бессилия.

А затем, так же внезапно, как и началось, все закончилось.

На экранах Максим увидел, как его агенты, словно очнувшись ото сна, вздрогнули и растерянно посмотрели друг на друга. Они стояли на опушке леса, за пределами территории поместья. Пассивный купол просто и без всяких церемоний «вытолкнул» их за свою границу.

Командир группы посмотрел на свои руки и замер. В его правой руке, руке, которая держала оружие в десятках боев, был зажат аккуратный, до смешного красивый букет из ромашек и васильков.

— Что… что это? — прохрипел он, его голос был полон недоумения.

Первой реакцией была ярость. Жгучая, всепоглощающая ярость на себя, на врага, на это унизительное доказательство их полного провала. Он разжал пальцы, собираясь швырнуть этот проклятый букет в грязь и растоптать его.

Но его рука не подчинилась.

Он попытался снова. Приказал своей руке, своему тренированному, закаленному в боях телу, избавиться от этого позора, но пальцы лишь крепче сжали стебли. Это было невозможно. Его собственная рука отказывалась его слушать. И в глубине его разума, тихим, чужеродным шепотом, который не был его собственной мыслью, прозвучала команда. Не приказ, а непреложный факт, аксиома: «Этот букет для дознавателя Максима».

Холодный пот прошиб его. Он понял. Их не просто победили и отпустили. Над ними издевались. Их превратили в посмешище, в униженных посыльных, которые должны были лично доставить своему начальнику весть о своем позоре.

Вдалеке раздался грохот и фырканье движка. Из-за поворота, тарахтя, выехал старый фермерский грузовичок, груженый кукурузой. За рулем сидел морщинистый старик в своей неизменной кепке.

Он притормозил, с изумлением разглядывая новую компанию на обочине. Его глаза расширились, а лицо вытянулось.

— Да вы издеваетесь! — крикнул он, сплюнув травинку. — Опять⁈ У вас тут что, карнавал для богатеньких недоумков, о котором я не знаю? То одни в черном валяются, теперь вы, в камуфляже! Ходють тут, топчуть! Мне скоро жалобу писать придется, вы мне всю придорожную крапиву вытоптали!

Когда группа «Дельта» вернулась на базу, их доклад был коротким.

— Провал, сэр, — доложил командир, Антон «Слон», все еще не в силах смотреть Максиму в глаза. — Полный провал. Мы не помним ничего.

Максим молчал. Он смотрел не на своего лучшего агента. Смотрел на букет полевых цветов, который тот все еще сжимал в своей руке.

— Это… — Антон сглотнул, его лицо исказилось от унижения. — Это вам.

Максим поднял на него бровь.

— Что, прости?

— Этот букет, сэр, — Антон заставил себя поднять взгляд. — Я не знаю, как, но я знаю, что должен был передать его лично вам. Я… я не могу его выбросить.

Максим смотрел на букет, потом на своего лучшего оперативника, и его лицо медленно искажалось в грамасе. Ведь это было послание. Изощренное, издевательское, унизительное послание.

«Ваши лучшие агенты, ваше лучшее оборудование, все ваши технологии — для меня ничто. Я могу превратить их в детей, собирающих цветы. И я даже заставлю их принести эти цветы лично вам, чтобы вы не сомневались, кому именно адресовано это послание».

Вот что говорил этот букет.

Одержимость Максима перешла на новый уровень. Это уже стало личным.

Кассиан

В своем временном командном центре, за десятки километров от этих событий, я с легкой скукой наблюдал за записью с одного из моих скрытых сенсоров.

«Защитное поле „Забывчивость“ сработало в штатном режиме, Ваше Темнейшество, — констатировал в моей голове голос ИИ. — Попытка несанкционированного проникновения нейтрализована. Уровень угрозы — нулевой».

На голографическом экране передо мной транслировалось изображение растерянных агентов ФСМБ, смотрящих на букет в руках своего командира.

«Букет полевых цветов — это изящно, Ваше Темнейшество, — с иронией произнесла ИИ. — Надеюсь, они не вызовут аллергию у вашего настойчивого поклонника».

Я смотрел на экран, на лицо дознавателя Максима, искаженное яростью, и на моих впервые за долгое время появилась тень улыбки.

Это было забавно. У этого дознавателя возможно есть потенциал стать хорошим шутом.

Командный центр «Эдема». Несколько дней спустя.

Я сидел в своем временном командном центре, который Алина всего за пару дней превратила из армейской палатки в подобие мостика моего старого флагмана. Перед нами на гигантском голографическом дисплее висели диаграммы и графики. Разноцветные линии ползли по экрану, наглядно демонстрируя то, что я и так чувствовал каждой клеткой этого слабого тела.

— Энергетический аудит за последние тридцать дней, Ваше Темнейшество, — бесстрастно докладывала ИИ. — Розовая линия — расход на фоновое ментальное доминирование и внушение. Синяя — магическая поддержка строительных работ. Желтая — отражение псионических и магических атак, включая операцию ФСМБ и, наконец, вот эта, жирная красная линия, которая неуклонно ползет вниз — это ваш общий энергетический резерв.

Я молча смотрел на эту красную линию. Она была похожа на кардиограмму умирающего. Мой жалкий один процент силы медленно, но неуклонно таял. Каждое мое действие, каждая решенная проблема, даже пассивное поддержание защитного купола «Забывчивость» — все это пожирало мои драгоценные крохи энергии.

— Вердикт? — спросил я, хотя и так его знал.

— При сохранении текущего уровня активности, — на экране появилась новая диаграмма, показывающая, как красная линия уходит в ноль, — полный расход вашего текущего резерва наступит через семьдесят два дня. После чего вы станете… обычным человеком.

Она не стала добавлять «и бесполезным», но это и так читалось между строк.

Я откинулся в кресле. Семьдесят два дня. Всего два с небольшим месяца до того, как я превращусь в обычного примата, которого сможет прихлопнуть любой из тех олухов, что приходили ко мне с угрозами. Неприемлемо.

Я посмотрел на голографические планы своего поместья, парящие в углу комнаты. Стены, сады, защитные контуры. Для завершения даже базовой версии проекта «Эдем» требовалось в десять, а то и в сто раз больше энергии, чем у меня было. Пора было перестать быть просто «потребителем» и начать «производство».

— Этот участок, — произнес я вслух, обращаясь скорее к себе, чем к ИИ, — я выбрал не случайно. Не из-за красивого вида или уединенности.

Я указал на энергетическую карту региона, которая сменила на экране диаграммы.

— Вот. Здесь, глубоко под нами, сходятся в один узел три могучие лей-линии. Это не просто источник силы. Это океан сырой, необузданной энергии. Местные истинные маги, если они тут вообще есть, либо не чувствуют его, либо боятся к нему прикоснуться, как дикари боятся огня.

— Вы собираетесь черпать из него напрямую? — в голосе ИИ прозвучало научное любопытство. — Это крайне рискованно. Энергия лей-линий слишком хаотична.