Комната замерла в абсолютной тишине. Алина моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. Антон напрягся всем телом, готовый выполнить любой мой приказ. Глеб внимательно изучал мое лицо.

– Но господин, – осторожно начала Алина, – ритуал основан на законах, которые…

– Которые старше этого государства, – закончил я за нее. – Которые кажутся незыблемыми. Да, я знаю.

Я поднялся из кресла и прошел к панорамному окну, откуда открывался вид на мой «Эдем»:

– Знаете, что самое интересное в древних ритуалах? Их создавали люди, а значит, у них есть слабые места, которые эти люди не могли предвидеть.

– Какие слабые места? – выдохнула Алина.

Я не ответил, лишь развернулся и направился к выходу.

– Господин, подождите! – крикнул Глеб. – Нам нужны инструкции! Как нам действовать? Что готовить?

Я остановился у двери:

– Продолжайте работать в обычном режиме. Алина, занимайся своими исследованиями. Глеб, держи агентов в готовности, но пока не активируй. Антон, «Стражи» должны быть готовы к любому развитию событий.

– Но план! – не унималась Алина. – Мы должны знать план!

Я обернулся, и в моих глазах мелькнула едва заметная усмешка:

– Через семь дней вы обо всем узнаете, а пока… просто доверьтесь мне.

Покинув командный центр, я оставил их в полном недоумении.

Они не понимали моего плана, но это было неважно, ведь итог все равно будет один.

Да и, в конце концов, лучшие спектакли те, где зрители не знают сценария до самого финала.

Этот спектакль обещал быть поистине грандиозным.

Кабинет Игоря Стрельникова в столице разительно отличался от того, что могли бы ожидать посетители. Помещение напоминало тихую библиотеку древних рукописей или кабинет ведущего юриста – упорядоченное пространство, где каждая деталь служила интеллектуальной работе.

Высокие стеллажи были заставлены томами юридических кодексов, философских трактатов и магических справочников. Голографические проекторы создавали в воздухе сложные схемы – планы ритуального зала Великого Магистериума, психологические профили ключевых фигур, древние тексты с переводами и комментариями.

Стрельников сидел за своим рабочим столом, игнорируя триумфальные сообщения от патриархов кланов. Волконский прислал поздравления с «блестящей победой». Змеева уже планировала празднование. Артемий Громов требовал немедленно начать подготовку силового захвата после ритуала.

Максим Кардиев, его помощник, не мог сдержать восторга:

– Господин Инквизитор, поздравляю! Вы заставили его согласиться! – дознаватель едва сдерживал свой энтузиазм, его глаза горели. – Что теперь? Я уже подготовил несколько вариантов дальнейших действий. Мы можем организовать полную блокаду его поместья, привлечь армейские части для оцепления или надавить на его так называемую «семью», этих Вороновых, найти у них рычаги давления. Заставить их работать на нас!

Он понизил голос, в его тоне появилась тревога.

– И еще… меня беспокоит вмешательство Великих Кланов. Они уже здесь, их агенты повсюду. Они только мешают, создают еще больший хаос! Может, стоит использовать их вслепую, стравить их с Вороновым и не дать ему подготвоиться к ритуалу?

Стрельников выслушал этот поток идей, не прерывая. Когда Максим замолчал, он сделал глоток воды.

– Дознаватель Кардиев, я вас услышал. Ваши планы основаны на предположении, что мы имеем дело с обычным нарушителем, и это грубейшая ошибка. Блокада? Он ее проигнорирует. Давление на семью? Ему на них плевать. Кланы? И они тоже не помеха.

Он поставил стакан и посмотрел на своего помощника скучающим взглядом.

– Поэтому, пока мы забудем о штурмах и давлении. Ваша первая задача – предоставить мне все  сырые данные. Не ваши выводы, не ваши отчеты, а исключительно записи с камер, аудиоперехваты, финансовые транзакции, показания свидетелей без редакторской правки. Я хочу увидеть не то, что вы думаете , а то, что произошло . И начнем мы с самого начала – с дуэли. – Стрельников решаи направить энтузиазм своего «помощника», плещущий через край, в нужное русло.

Максим нахмурился:

– Но шеф, а что если ритуал не сработает? Что если он найдет способ обмануть древнюю магию?

– Древнюю магию нельзя обмануть, – ответил Стрельников, продолжая изучать схемы. – Можно лишь неправильно ее применить. Именно поэтому я не буду полагаться на случай.

Он активировал новую проекцию – список имен и досье:

– Заставить Воронова согласиться на ритуал было лишь половиной дела. Теперь нужно провести сам ритуал безупречно, и для этого мне нужны лучшие специалисты империи.

Стрельников вернулся к столу и взял список контактов. Каждое имя в нем было тщательно отобрано после анализа.

– Мне нужны те, кто понимает суть того, с чем мы имеем дело, – сказал он, активируя защищенную связь.

На экране появилось изображение Великого Магистериума – массивного здания, чьи шпили терялись в облаках. Где‑то в его глубинах находился зал, не использовавшийся уже три столетия. Зал, который через шесть дней станет ареной решающего противостояния.

Стрельников понимал – физическая победа над Вороновым была невозможна, но юридическая, метафизическая победа… это было достижимо.

– Начнем с самого важного, – произнес он, набирая первый номер. – Мне нужен человек, который видел этот ритуал в действии.

Первым в списке Стрельникова был Магистр Элиас. Это имя было словно легендой, покрытой вековой пылью. Человек, который был стар еще тогда, когда дед Инквизитора только поступал в Академию. Элиас был реликтом, едва ли не последним представителем эпохи.

В молодости он был одним из самых блестящих и амбициозных магов своего поколения, пророчили ему пост главы Магистериума, но что‑то сломало его. Говорили, что, заглянув слишком глубоко в природу самой магии, он увидел там нечто, что заставило его ужаснуться и отвернуться от мира. Он добровольно отказался от всех постов и регалий и ушел на покой в самые глубокие, нижние архивы. Говорили, что он уже почти не покидает их, став частью пыли и тишины, живым призраком, охраняющим запретные знания.

Он был не просто экспертом по концептуальной магии, а последним из тех, кто видел «Вызов Истины» в действии, будучи еще юным послушником триста лет назад, когда судили последнего из ложных пророков. Его знания были не теорией из книг, а живой памятью. Элиас станет гарантией того, что ритуал не превратится в фарс.

Связь установилась не сразу. Пришлось ждать почти час, пока архивариусы нашли Магистра в глубинах подземных хранилищ. Наконец на экране появилось лицо, похожее на высохший пергамент. Из‑под капюшона ритуальной одежды виднелись лишь горящие умом глаза.

– Инквизитор Стрельников, – прошелестел он голосом, напоминающим шуршание древних страниц. – Говорят, вы собираетесь разбудить старые силы.

– Магистр, мне нужна ваша помощь, – прямо сказал Стрельников. – «Вызов Истины». Полный протокол, все тонкости, которых нет в книгах.

Элиас долго молчал, его глаза будто заглядывали в далекое прошлое.

– Я был тогда совсем юн, – наконец произнес он. – Но помню каждую деталь. Как не помнить кошмар, который снится тебе триста лет?

Следующие три часа они обсуждали детали ритуала. Элиас говорил о «гармонии потоков» и «резонансном эхе». Его объяснения звучали скорее как поэзия, чем инструкция, но за метафорами скрывались точные технические детали.

– Ритуал не ищет ложь в привычном смысле, – объяснял он, чертя в воздухе светящиеся символы. – Он ищет диссонанс. Каждое разумное существо резонирует с основной частотой реальности. Люди – на одной волне, твари из Разломов – на другой. Ритуал заставляет субъекта показать свою истинную частоту.

– А если частота окажется… нечеловеческой? – спросил Стрельников.

Лицо Элиаса стало еще более мрачным:

– Тогда ритуал изгонит диссонанс – автоматически. Без возможности остановки.