– Я не знала, – сказала она спокойно. – Я заставила его так ударить.

Алина замерла.

– Ч‑что? Заставила?

Лина наклонилась ближе к камере.

– Мне нужно было разрешение, Алина. Разрешение действовать жёстко – юридически жёстко. Чернов дал мне это разрешение, когда организовал незаконную забастовку. И теперь я могу его закрыть – легально.

Она выпрямилась, и глаза вновь загорелись хищническим взглядом.

– А теперь – пора работать.

Калев уже уходил из зала, а Фея порхала за ним. Мгновением позже Лина тоже отключилась от канала связи.

Лебедев же напротив снова дал о себе знать.

– Алина, запомни этот момент. Кажется, мы только что стали свидетелями… рождения монстра.

Алина не ответила. Вместо этого она смотрела на горящие покрышки на экране, понимания, что совсем скоро такую же картину они увидят у своего главного врага…

И от осознания того, чей результат работы в этому привел, холодные мурашки пробежались по её спине.

Штаб сопротивления. Подвал.

Даниил сидел за старым металлическим столом, уставившись на карту Котовска, и пытался не думать о том, как сильно болит голова.

Не получалось.

Тупая боль за глазами, которая не проходила уже три дня. Руки дрожали, когда он пытался взять карандаш, чтобы пометить очередную точку на карте. Он бросил его, провёл ладонями по лицу. Кожа была холодной, липкой от пота.

Я выгляжу как мертвец,  – подумал он, вспоминая своё отражение в осколке зеркала, которое валялось в углу подвала. Впалые щёки, тёмные круги под глазами, острые скулы. Но самое странное было не это.

Самое странное было то, что он не чувствовал слабости.

Дар внутри него теперь работал непрерывно. Раньше он причинял острую боль – последствия наказания, которое он получил от Воронова. Но теперь…

Теперь он работал легко, вот только физическое истощение никто не отменял, но с этим приходилось мириться.

Я научился пользоваться им, – Даниил хмыкнул. – Или он научился меня использовать.

Даниил не знал, какой из вариантов правильнее, и не был уверен, что хочет знать.

Дверь в подвал скрипнула. Он поднял голову.

Максим – один из подростков‑хакеров, которых Григорий собрал в свою команду – спускался по ступенькам, прижимая к груди ноутбук. Худой парень лет семнадцати, в мятой толстовке с капюшоном. Лицо бледное, но глаза горели возбуждением.

– Данила, у нас новости, – сказал он, подходя к столу.

Даниил кивнул, откинулся на спинку стула.

– Слушаю.

Максим поставил ноутбук на стол, открыл его, развернул экран и включил аудиозапись. Послышались голоса наёмников, искажённые помехами.

– Слушай, – Максим нажал клавишу, и динамик ноутбука зашипел.

Голоса:

«…третья смена не вышла на пост. Половина на койках. Не встают.»

«Что значит не встают⁈ Поднять их силой!»

«Пытались. Они… блядь, они просто смотрят в потолок, как зомби. Говорят, что не могут спать. Что им снится… что‑то.»

«Что за херня⁈ Это что, эпидемия⁈»

«Не знаю, но люди на грани бунта. Командир сказал…»

Связь оборвалась.

Максим посмотрел на Даниила, и на лице была смесь восхищения и страха.

– Данила… они ломаются. Они реально ломаются. Это правда ты сделал?

Даниил молчал, глядя на экран.

«Паразит» работает. Он распространяется, как чума и каждую ночь они видят кошмары, на которых их собственная совесть пожирает их изнутри.

– Да, – сказал он тихо. – Я это сделал.

Максим кивнул, показывая другие данные.

– Это ещё не всё, смотри сюда. Мы мониторим финансовые новости и становится очевидно, что на Чернова идёт мощная атака. Кто‑то очень серьезный занялся им. Бизнес Чернова трещит по швам: его счета блокируют, поставки горят, а контракты разрывают один за другим.

Даниил нахмурился.

– Кто атакует?

Максим пожал плечами.

– Не знаю точно, но судя по масштабам… это кто‑то очень серьезный. Возможно, Воронов, но я не уверен.

Воронов.

Даниил откинулся на спинку стула, закрыл глаза.

Возможно это и правда он. Я верил, что рано или поздно он придет сюда. У мэра получилось?

– Данила, – Максим наклонился ближе, голос стал тише. – Нам нужно продержаться ещё совсем немного. Может, два‑три дня и Чернов рухнет сам, а его наёмники разбегутся. Мы выиграли.

Даниил открыл глаза, посмотрел на Максима.

– Мы ещё не выиграли. Чернов – загнанная крыса, а загнанная в угол крыса опаснее всего.

Максим кивнул, помолчал, потом добавил осторожно:

– Данила… ты в порядке? Ты выглядишь… ну…

– Плохо? – Даниил усмехнулся. – Знаю. Я в порядке, иди, продолжай мониторить. Если что‑то изменится – сразу говори.

Максим кивнул, взял ноутбук, поднялся по ступенькам и вышел из подвала.

Даниил остался один.

Он посмотрел на карту города, на отметки, которыми он пометил расположение патрулей наёмников. На «удочки» – те самые «закладки», которые он оставил в сознании нескольких ключевых людей.

Я управляю ими, и они даже не знают этого. Они думают, что принимают решения сами, но это я дёргаю за ниточки.

Он встал, надел куртку, накинул капюшон.

Пойду посмотрю на город. Посмотрю, что я натворил.

Мурзик, возлежавший на мешке как царь, открыл один глаз, посмотрел на Даниила и быстро забрался к нему на плечо.

Улицы Котовска встретили его тишиной. Даниил шёл, держась в тени зданий, и чувствовал, как вокруг нарастрает напряжение.

Мурзик сидел у него на плече, сжавшись в комок, и тихо рычал – низкое, предупреждающее рычание, которое означало «мне здесь не нравится».

– Мне тоже, – прошептал Даниил, поглаживая кота по спине.

Завод «Деус» дымил. Труба выбрасывала чёрный дым в серое небо, и даже отсюда, за три квартала, Даниил чувствовал его энергетику – грязную, липкую, как смола. Она пропитала весь город, отравляя его. Даже обычные люди, которые не чувствовали магию, ощущали её как тяжесть в груди, как постоянную головную боль, как жжение за глазами.

Мурзик повернул морду в сторону завода и зашипел, прижав уши.

– Да, – согласился Даниил. – Это мерзость.

Он свернул на центральную улицу и замедлил шаг, глядя вдаль.

«Скорая» пронеслась мимо него с воем сирены, подняв облако пыли. Потом ещё одна, и и ещё – все в сторону больницы. Даниил остановился у края тротуара, глядя им вслед.

Он не пошёл туда – слишком опасно. Больница – публичное место, там наверняка есть патрули наёмников. А его, «Святого», ищут по всему городу. Но он знал, что там творится.

Нина Петровна – медсестра, которая присоединилась к их движению – рассказывала вчера. Её голос дрожал, когда она говорила, о переполненных палатах, людях с нервными срывами. Врачи не понимают, что происходит. Они пытаются лечить симптомы, но не видят причину.

А причина дымит над городом,  – подумал Даниил, глядя на трубу завода.

Завод отравляет их. Его «грязь» проникает в воздух, в почву в воду, и люди сходят с ума от этого яда.

Он увидел, как на другой стороне улицы мужчина средних лет вдруг остановился посреди тротуара, схватился за голову и упал на колени. Женщина рядом с ним – жена, судя по тому, как она к нему бросилась – пыталась поднять его, звала на помощь.

Даниил отправил легкий импульс силы к нему и мужчине стало легче. Он опустил руки, очумело мотая головой.

Жилые дома по обе стороны улицы стояли с закрытыми окнами: шторы задёрнуты, двери заперты – люди боялись выходить. На стенах – свежие граффити, нарисованные белой чёрной, и красной краской:

«СВЯТОЙ, СПАСИ НАС!»

«ЧЕРНОВ – УБИЙЦА!»

«ЗАВОД – ЯД!»