Стрельников нахмурился. Это было не то, что он ожидал услышать.

– Генерал, я не уверен, что понимаю…

– Операцией по вскрытию коррупции в высших эшелонах власти, – невозмутимо продолжил Тарханов. – Ваше расследование привело к разоблачению преступной деятельности трех влиятельных кланов. Служба довольна результатами.

В голосе генерала так и сквозила ирония, тем не не менее он должен был хотя бы попытаться оправдаться.

– Но генерал, дело Воронова…

– Успешно разрешено, – перебил его Тарханов. – «Вызов Истины» подтвердил его легитимность. Все обвинения сняты. Более того, ритуал выявил истинных преступников. Поздравляю!

– Генерал, я всего лишь хотел…

– Ах да, совсем забыл сказать. Еще я официально отстраняю вас от дела Воронова!

Прежде чем он успел что‑то ответить, связь прервалась. В этот момент Стрельников понял, что… кажется, его только что использовали как инструмент. Похоже, начальство решило принять произошедшее, как есть, а его выбрасывали за ненадобностью. В итоге, официально его расследование завершилось триумфом, но неофициально – он потерпел самое унизительное поражение в карьере. И это точно ему еще припомнят.

Стрельников сжал трубку так сильно, что костяшки побелели. Он понимал политическую логику такого решения. Гораздо проще объявить Воронова невиновным, а себя – гениальными стратегами, которые использовали его как приманку для выявления настоящих преступников. Он мог понять это, но… не принять!

Инквизитор подошел к окну, откуда открывался вид на город. Внизу по улицам все еще бродили толпы людей, обсуждавших события дня. И где‑то там, в своем «Эдеме», сидел человек, который только что перевернул весь мир.

«Они думают, что все кончено?»  – размышлял Стрельников. «Они думают, что он победили, а я проиграл? Но я видел его глаза во время ритуала и в них не было ни тени радости человека, который доказал свою невиновность. Это были глаза игрока, который только что поставил шах и мат. Причем нам всем!»

Он отвернулся от окна и посмотрел на стопку документов на столе – официальные материалы дела, которое теперь считалось закрытым.

«Я отказываюсь верить в эту иллюзию. Где‑то точно есть обман, где‑то точно осталась зацепка, которую я упустил. И я ее найду, обязательно найду!»

Для мира дело Калева Воронова было закрыто, но не для Игоря Стрельникова. Для него настоящее расследование только начиналось.

Кассиан

«Эдем» встретил нас идеальной тишиной. Бесшумные автомобили проскользнули через главные ворота, и мы вернулись домой как с обычной деловой поездки.

В командном центре царила эйфория. Алина, Глеб и Антон не могли поверить в нашу победу. Они с восторгом обсуждали события дня, перебивая друг друга в попытках выразить свои эмоции.

– Вы видели их лица? – смеялась Алина, все еще находясь под впечатлением от произошедшего. – Когда свет коснулся их трибуны… это было нечто!

– Падение акций Волконского уже составляет сорок процентов, – докладывал Глеб, просматривая сводки новостей. – Кажется, к завтрашнему утру их империя превратится в руины.

– А толпа на площади! – добавил Антон. – Они скандировали ваше имя, господин! Вся империя видела вашу победу!

Но я не принимал участия в их праздновании. Молча прошел мимо ликующих подчиненных, направляясь прямиком в свой личный сад – единственное место в «Эдеме», где я мог обрести истинный покой.

Вечерний воздух был прохладен и свеж. Я остановился возле грядки с моими новыми «Полуночными розами» – теми самыми цветами, ради которых когда‑то начал все эти сложные манипуляции. Наклонился и осторожно коснулся одного из лепестков.

Цветок был почти идеален. Темно‑фиолетовый, переходящий в глубокий черный у основания, с едва заметными золотистыми прожилками. Почти идеален, но не совсем. На некоторых лепестках все еще виднелся предательский багровый оттенок.

Алина, полная благодарности и восхищения, подошла ко мне:

– Господин… мы победили. Вы сделали невозможное. Разгромили самые могущественные кланы империи, используя их же оружие против них.

Я не поднял головы от цветка:

– Я лишь устранил помеху. Теперь почва станет чище, – мой голос звучал отстраненно. – Надеюсь, в следующем сезоне они наконец‑то будут идеально черными.

На мое плечо бесшумно села крошечная, светящаяся фигурка – феи‑ИИ. Она скрестила ручки на груди и с едким сарказмом посмотрела на цветок.

– Какой триумф, мой Лорд, – произнесла она голосом, который слышал только я. – Столица в руинах, враги унижены, империя содрогается. Но настоящая победа, конечно же, в том, что теперь никто не будет мешать вам бороться с этим коварным багровым оттенком на лепестках.

Я едва заметно усмехнулся, продолжая изучать цветок. Возможно для всего мира я только что совершил невозможное – обратил древний ритуал против его создателей. Но лично для меня все это было лишь небольшим агротехническим мероприятием по улучшению качества почвы для моих роз.

И в итоге я получил то, чего хотел – тишину и покой для своих экспериментов. По крайней мере, на какое‑то время точно.

Торговый зал главной столичной биржи превратился в ад. Аналитик Владимир Теренцев стоял перед батареей голографических экранов, наблюдая за катастрофой, которая разворачивалась в режиме реального времени. Теренцев не был обычным клерком. В финансовых кругах столицы его звали «Гроссмейстером» за его уникальную способность видеть на десять ходов вперед, просчитывая сложные рыночные партии и предсказывая крах целых корпораций.

Он пережил два экономических кризиса, видел, как рушатся мелкие кланы, и не раз ставил «мат» конкурентам, зарабатывая состояния на их ошибках. Он считал, что понимает эту игру, построенную на жадности и страхе, но то, что он видел сейчас, не укладывалось ни в одну из его стратегий.

Красные линии графиков устремились вниз с такой скоростью, что система едва успевала их отображать. Акции Волконских – энергетический гигант империи – потеряли уже пятьдесят процентов стоимости за два часа торгов. Финансовая империя Змеевых рушилась еще быстрее – их банки теряли клиентов с каждой минутой. Промышленные активы Медведевых стоили теперь меньше, чем металлолом на их складах.

– Какая может быть коррекция на 50 %⁈ – бормотал Теренцев в гарнитуру, докладывая крупному клиенту. – Это катастрофа! Кто‑то одним ударом снес три столпа, на которых держалась добрая половина экономики империи!

Вокруг него царила истерия. Трейдеры кричали в телефоны, пытаясь спасти хоть что‑то из инвестиций своих клиентов. Компьютеры не справлялись с объемом сделок – все продавали, никто не покупал. Телефонные линии были перегружены звонками в панике.

– Владимир Степанович, что нам делать? – крикнул младший аналитик. – Клиенты требуют немедленных продаж!

– Продавать нечего! – ответил Теренцев. – На эти акции просто нет покупателей! Мы входим в эпоху тотальной нестабильности!

На главном экране зала крутились кадры с «Вызова Истины» – те самые разоблачения, которые запустили этот финансовый апокалипсис. Теренцев видел эти записи уже десятки раз, но каждый просмотр заставлял его содрогаться.

Один человек. Один ритуал. И вся экономическая система империи рухнула как карточный домик.

– Боже мой, – прошептал он, глядя на очередной обвал. – Что же будет дальше?

Клан Мефистовых

В роскошном зале совещаний клана Мефистовых царила атмосфера ожидания, смешанная с плохо скрываемой паникой. Огромный овальный стол из черного дерева был окружен сидящими пожилыми старейшинами клана – седобородыми мужчинами в дорогих костюмах, которые нервно перешептывались и вытирали пот с лиц. Они со страхом в глазах смотрели друг на друга, не решаясь отвести взгляд, только бы не встретиться с кое‑какой особой совсем рядом.