Ч‑что? Он… он дал ей разрешение? На полную зачистку? Вопреки моим рекомендациям⁈

Алина на своём экране застыла с открытым ртом, глядя на Хозяина.

Лина медленно откинулась на спинку кресла, удовлетворенно улыбаясь.

Воронов кивнул Фее и она отключила Лину от звонка. Затем Калев перевёл взгляд на Константина и Алину и задал вопрос таким голосом, что Константин почувствовал, как внутри всё сжимается:

– С каких пор вы принимаете решения по операции, которую курирую я лично?

Константин замер. Алина побледнела. Во взгляде Хозяина был вопрос, который не требовал ответа.

В итоге, Воронов отключил связь раньше, чем они успели отреагировать. Лишь Фея успела помахать им рукой с печеньем и состроить рожицу, прежде чем они исчезли.

Константин и Алина остались вдвоём на канале.

Константин спокойно сидел в своём кресле, но внутри него бежали мурашки.

Мы облажались.

Алина медленно провела рукой по лицу, и проговорила потрясенно:

– Черт, как все так вышло?

Константин тупо пялился в пустоту.

«Эдем». Личный сад. Утро.

Я сидел в своём любимом кресле среди роз и держал в руках чашку с зелёным чаем, наблюдая, как первые лучи солнца пробиваются сквозь листву и окрашивают утренний туман в оттенки розового. Воздух был свежим, прохладным, с той особенной чистотой, которая бывает только на рассвете, когда мир ещё не проснулся окончательно и не начал суетиться.

Я отпил чай медленно, смакуя его горьковатый вкус и лёгкий аромат жасмина, который я добавил по настроению. Это был один из тех редких моментов, когда можно было просто сидеть и ничего не делать. Просто тишина, сад и утренний чай.

Я откинулся на спинку кресла и позволил себе усмехнуться, вспоминая вчерашнюю конференцию. Лебедев и Алина так старательно пытались убедить меня принять «рациональное» решение, так уверенно объясняли, почему нужно остановить Лину и взять капитуляцию Чернова. Они думали, что я не вижу всей картины и действую импульсивно, поддавшись какой‑то прихоти – наивные. Их «рациональность» – это просто страх перед неопределённостью.

Лина неплохо справилась. Чернов разорван в клочья за несколько дней, а его империя превратилась в пепел.

Я закрыл глаза, наслаждаясь теплом солнца на лице, и подумал, что хотел бы продлить этот момент хотя бы ещё на пять минут. Всего пять минут тишины и покоя перед тем, как снова погрузиться в бесконечный поток дел.

– Ваше Темнейшество.

Я открыл глаза и увидел Фею, которая материализовалась прямо передо мной, паря на уровне моих глаз. Обычно она была в каком‑нибудь нелепом наряде, но сегодня на ней было простое белое платье, и выражение лица было серьёзным, почти мрачным. Это было плохим знаком. Когда Фея выглядит серьёзной, значит, проблемы действительно серьёзные.

Я поставил чашку на столик рядом с креслом и вздохнул.

– Слушаю. Надеюсь, что это не очередная катастрофа планетарного масштаба, потому что я не приду. У меня еще чая пол чайника.

Фея фыркнула, но улыбки не было.

– Операция «Котовск» завершена. Лина Миронова выполнила все задачи – экономика «Деус Индастриз» мертва, активы заморожены, контракты разорваны, инвесторы разбежались как тараканы при свете, а сам завод остановлен.

Она свайпнула что‑то в воздухе, и передо мной развернулась голографическая проекция с графиками и цифрами. Я пробежался по ним взглядом – падение капитализации Чернова было почти вертикальным, банкротство неизбежно, все связи обрублены.

– Чисто, – сказал я с одобрением. – А Чернов?

Фея свайпнула ещё раз, и на экране появилась фотография – чёрный седан, снятый камерой наблюдения на выезде из Котовска в сумерках. Качество изображения было неплохим, но номера на машине были размыты так профессионально, что это не могло быть случайностью.

– Сбежал – эвакуирован неизвестными. Операцию провели блестяще – никаких следов, никаких зацепок. Мы попытались отследить, но тот, кто его забрал, знает, что делает. Чернов просто испарился.

Я нахмурился, глядя на фотографию. Эвакуация такого уровня требовала ресурсов и профессионализма, который был доступен только крупным игрокам в местном зверинце.

– Продолжай искать, – сказал я.

Фея закрыла голограмму и продолжила.

– Как итог, Котовск взят полностью. Антон координирует операцию – Стражи развернули мобильные госпитали, полевые кухни работают круглосуточно, люди начали выходить из домов.

Она сделала паузу, и я уже знал, что сейчас будет.

– Но?

– Но есть большая проблема.

Фея свайпнула снова, и передо мной возникла карта Котовска. Почти весь город был покрыт красными пятнами, которые пульсировали, словно живые. Это были зоны магического загрязнения, и их масштаб заставил меня выпрямиться в кресле.

– Яд никуда не делся, – сказала Фея. – Он впитался в землю. Лей‑линии забиты грязью, и это вызывает некроз – гниение магических потоков – как тромбы в венах Земли. Если не остановить это сейчас, некроз распространится на соседние города, а потом и на весь регион.

Я смотрел на карту и чувствовал, как внутри поднимается раздражение. Завод «Деус» качал энергию без малейшего понимания последствий. Чернов и его покровители буквально убивали землю ради прибыли, и теперь этот яд угрожал не только Котовску, но и моему «Эдему».

Идиоты. Алчные, недальновидные идиоты.

В этот момент мой коммуникатор завибрировал на столе. Я взял его и увидел на экране имя: Антон «Молот».

Я принял вызов.

– Антон. Докладывай.

Голос Антона был усталым и хриплым, словно он не спал несколько суток подряд. На фоне слышался шум – крики, работа техники, голоса людей, отдающих команды.

– Господин, город под нашим контролем. Наёмники Чернова сбежали как крысы с тонущего корабля, мы развернули периметр и держим все ключевые точки. Никаких инцидентов.

– Но? – я слышал в его голосе, что есть «но», и оно было тяжёлым.

Антон выдохнул, и в этом выдохе было столько усталости, что я почувствовал её даже через коммуникатор.

– Но люди болеют и сильно. Больницы переполнены, наши мобильные госпитали тоже на грани. Врачи не понимают, что происходит – анализы чистые, но симптомы как при тяжёлом отравлении: слабость, головные боли, тошнота – люди падают прямо на улицах.

Он помолчал, потом добавил тише:

– Мои парни тоже чувствуют давление. Головные боли, усталость, раздражительность. Атмосфера в городе ужасная, словно воздух пропитан чем‑то отравляющим.

Я закрыл глаза, и перед внутренним взором возникла карта Котовска с красными пятнами некроза, которые расползались как плесень.

– Понял. Продолжай работать, держи людей в тонусе. Я приеду лично и разберусь с этим.

Антон замер, и я услышал удивление в его голосе:

– Лично? Господин, здесь безопасно с точки зрения угроз, но эта атмосфера…

– Мне нужно изучить лей‑линии своими глазами, – перебил я. – Дистанционно я не смогу вычистить некроз такого масштаба. Жди меня через три часа.

– Понял, господин. Будем готовы.

Я отключил связь и посмотрел на Фею.

– Организуй кортеж.

Фея кивнула и начала что‑то быстро набирать на своём планшете, который материализовался у неё в руках.

Я взял коммуникатор снова и набрал следующий номер.

Глеб. Начальник службы безопасности.

– Глеб, организуй кортеж и охрану, выезжаем через час. Направление – Котовск.

– Понял, господин, – ответил Глеб мгновенно, и я слышал, как он уже отдаёт команды кому‑то в фоне. – Всё будет готово.

Я отключился и набрал следующий номер.

Алина Романова.

– Алина, собирайся. Едем в Котовск для инспекции.

Голос Алины был удивлённым и слегка обеспокоенным:

– Вы лично? Господин, это действительно необходимо?

– Да. И вызови Миронову – она воевала с Черновым, пусть посмотрит, за что воевала. Также набери Степана Васильевича и скажи, что он едет с нами. Мне нужны оба мэра на месте.