— Разумеется, нет, — усмехнулся я. — Я не самоубийца, чтобы пить из этого океана, мне нужны фильтры. Катализаторы, которые очистят и стабилизируют поток и я знаю, где их найти.

Я закрыл глаза, вспоминая древние трактаты по артефакторике. Мой отпуск официально переходил в новую, активную фазу. Фазу восстановления.

Я открыл глаза и, не вставая с кресла, произнес в тишину командного центра: — Себастьян.

Через две минуты дворецкий бесшумно вошел в шатер. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но я видел в его глазах вопрос. Он чувствовал, что назревает что-то новое, что-то, выходящее за рамки обычных поручений.

— Господин?

— Мне снова нужна твоя помощь, Себастьян, — я указал ему на стул напротив. — Но на этот раз задача будет… нетривиальной.

Он сел, приготовив свой электронный блокнот.

— Черпать энергию прямо из лей-линий, — произнес я, — все равно что пытаться пить из жерла вулкана. Энергия слишком хаотична, слишком «грязна». Неподготовленное тело она просто разорвет на части. Мне нужны катализаторы. Особые предметы, которые смогут отфильтровать и стабилизировать поток, превратив ревущий пожар в ровное пламя свечи.

Я взял стилус и начал набрасывать на планшете список. — Смотри, Себастьян.

Он приготовился. Вероятно, он ожидал услышать названия каких-нибудь легендарных артефактов или редчайших драгоценных камней. Вместо этого я начал диктовать.

— Первое. Треснувший кристалл маны. Именно треснувший, с нарушенной внутренней структурой. Второе. Кусок ржавого метеоритного железа, пролежавший в земле не менее ста лет. Третье. Окаменелое сердце древнего магического зверя, полностью лишенное энергии. И последнее… флакон с пылью из гробницы какого-нибудь давно забытого короля.

Я закончил и посмотрел на него. На лице Себастьяна отразилось глубочайшее недоумение. Он несколько раз перечитал список, словно пытаясь найти в нем скрытый смысл. Не нашел. Для любого в этом мире это был список бесполезного, никому не нужного мусора.

— Это… все, господин? — осторожно спросил он.

— Да. Найди все это. Деньги на счете. Действуй.

Степан-Себастьян:

Следующие несколько часов Степан, которого новый господин упрямо называл Себастьяном, провел в самом странном походе по магазинам за всю свою сорокалетнюю карьеру дворецкого. Список, который дал ему господин, был абсурден. Но приказ был приказом.

Степан был человеком старой закалки. Он пришел в этот дом еще мальчишкой, во времена, когда род Вороновых был одним из столпов аристократии, а имя «Воронов» произносили с уважением и трепетом. Он видел величие этого рода. Он помнил балы, которые гремели на весь город, помнил патриарха, деда нынешнего Калева, — сурового и властного человека, чье слово было законом. Степан служил не просто семье. Он служил Имени. Величию. Наследию.

А потом он десятилетиями с болью в сердце наблюдал, как это величие тает. Как наследники мельчают, превращаясь в трусливых, мелочных и слабых людей, озабоченных лишь собственным комфортом и сохранением остатков былой роскоши. Он видел, как они проигрывали состояния, влезали в долги, как их имя из символа силы превратилось в синоним упадка. Его верность держалась лишь на памяти о прошлом и чувстве долга.

Он помнил и маленького Калева. Тихого, забитого мальчика, которого никто в семье не воспринимал всерьез. Степан втайне надеялся, что, может быть, в этом последнем отпрыске проснется хоть искра былого огня, но чуда не происходило.

А потом, несколько недель назад, чудо все-таки случилось. С дуэли вернулся не тот Калев, которого он знал. Вернулся кто-то другой. Холодный, властный, абсолютно уверенный в себе. Существо, которое одним взглядом ставило на место его истеричных родственников, играло с дознавателем ФСМБ, как кошка с мышью, и превращало машины бандитов в прессованные кубы.

Степан не знал, что это было — божественное вмешательство, вселение духа предка или нечто иное. Но ему было все равно. Главное, что в род Вороновых вернулась Сила. И он, старый дворецкий, был готов служить этой силе до последнего вздоха.

Поэтому сейчас, обходя самые пыльные и захудалые антикварные лавки и магические развалы города, он не чувствовал унижения. Он чувствовал азарт. Список был абсурден для него, но не для его господина. Если господин Калев говорит, что ему нужен ржавый метеорит и треснувший кристалл, значит, именно эти вещи ему и нужны для его великих, непостижимых дел. А задача Степана — достать их. Любой ценой. И он будет использовать для этого все, чему научился за сорок лет службы, включая новое, самое мощное оружие в его арсенале — имя своего господина.

Первым в списке был респектабельный антикварный салон «Наследие Времен». Седой владелец в пенсне окинул его оценивающим взглядом, явно узнав ливрею некогда уважаемого, а ныне разорившегося рода Вороновых.

— Я ищу кусок метеоритного железа, — с достоинством произнес Степан. — Старый. Желательно, ржавый.

Владелец салона приподнял бровь, и в его глазах блеснул огонек жадности.

— Ржавый? Хм, какой необычный запрос. У меня есть кое-что на заднем дворе, что мой внук использует как гнет для квашеной капусты. Редчайший экземпляр. Думаю, подойдет.

Он вернулся через пять минут, держа двумя пальцами бесформенный, покрытый грязью и ржавчиной кусок металла.

— Вот. Идеально ржавый. С вас… — он назвал сумму, от которой у любого здравомыслящего человека перехватило бы дыхание.

Степан даже бровью не повел. Он спокойно посмотрел на торговца.

— Мой новый господин, Калев Воронов, — произнес он тихо, но с нажимом, — очень ценит честность в делах. И очень… не любит, когда его пытаются обмануть. Вы, я полагаю, слышали о его… методах решения проблем?

Упоминание имени и ледяной тон дворецкого подействовали мгновенно. Улыбка сползла с лица владельца салона. Он вспомнил слухи. О раздавленной машине, ментально сломленном Мефистове, публичном унижении чиновника Шульгина.

— Э-э-э… — замялся торговец, его лицо побледнело. — Я, кажется, ошибся в оценке. Этот экземпляр, конечно, старый… почти ничего не стоит. Возьмите его. В качестве жеста доброй воли… для господина Воронова.

— Мой господин не принимает подачек, — холодно ответил Степан. Он положил на прилавок одну-единственную мелкую купюру. — Это его справедливая цена.

Торговец, не смея возражать, судорожно кивнул.

Этот метод оказался на удивление эффективным. Следующие два пункта в списке были добыты по той же схеме. В лавке редких минералов торговец, услышав запрос на треснувший, мутный кристалл маны, сначала расплылся в жирной ухмылке, но одного упоминания имени «Калев Воронов» хватило, чтобы он побледнел и сам предложил отдать кристалл даром. Степан, как и в прошлый раз, оставил на прилавке одну единственную мелкую купюру.

Последним пунктом был флакон с пылью. Его Степан нашел в самом темном и сомнительном уголке города, в лавке некроманта-нелегала. Тот, услышав, что ему нужна пыль именно из гробницы забытого короля, тут же попытался продать ему обычную кладбищенскую землю.

— Мой господин обладает… уникальной чувствительностью к подобным вещам, — мягко произнес Степан, ставя флакон обратно на полку. — Он сразу отличит прах великого короля от обычной грязи и я боюсь, его разочарование может принять весьма… материальные формы.

Некромант сглотнул и, проклиная все на свете, полез в свои самые дальние закрома, откуда извлек нужный, аутентичный флакон, отдав его почти даром.

Степан возвращался в шатер со странным чувством. Да, благодаря имени господина Калева он добыл это барахло за бесценок. Но зачем оно ему? Уж не чудаковатые ли это причуды аристократа, потерявшего связь с реальностью от собственной силы?

Степану не хотелось так думать, но мысли эти все же лезли в его голову. Он выгрузил свои странные покупки на большой стол в шатре, где его уже ждал Кассиан.

Кассиан

Себастьян выгрузил свои странные, но добытые почти даром, покупки на большой стол в шатре.