Даниил кивнул:

– Да.

Григорий посмотрел на него ещё секунду, потом толкнул дверь.

«Яма» встретила их запахом – табака, дешёвого пива, пота и чего‑то затхлого. Подвал был небольшим – метров двадцать в длину, метров десять в ширину. Потолок низкий, давящий, с торчащими трубами. Стены – голый бетон. Освещение – несколько ламп под жестяными абажурами, бросающих резкие тени.

Внутри сидели люди.

Пятнадцать‑семнадцать человек. Все мужчины, все в рабочей одежде – потёртые куртки, грязные джинсы, тяжёлые ботинки. Лица усталые, грубые, с морщинами и шрамами. Руки натруженные, а глаза настороженные, недоверчивые.

Они сидели за столами с кружками пива и рюмками водки. Разговаривали вполголоса, курили, смеялись хрипло над чьей‑то шуткой. Обычный вечер в «Яме» – выпить, забыть, разойтись по домам.

Григорий вошёл первым, Даниил – следом. Антон остался у двери.

Разговоры стихли. Все взгляды обратились к вошедшим.

Григорий открыл рот, чтобы что‑то сказать, но Даниил его опередил.

Он сделал два быстрых шага вперёд, остановился в центре подвала и выкрикнул – громко, резко и с яростью:

– БУХАЕТЕ⁈

Все замерли, уставившись на него.

Даниил обвёл взглядом собравшихся и с язвительной злобой выкрикнул:

– Пока город умирает! Пока ваши семьи медленно гибнут! Пока ваши дети просыпаются каждое утро с головной болью! Вы тут сидите и БУХАЕТЕ⁈

Несколько секунд ошеломлённой тишины.

Потом один из мужчин – крупный, лысый, с седой бородой – медленно поставил кружку на стол и встал. Лицо налилось краснотой:

– Кто ты такой, мальчишка⁈ Кто тебе дал право…

– МНЕ ДАЛО ПРАВО ТО, ЧТО Я ВИЖУ, ЧТО ПРОИСХОДИТ! – перебил Даниил, не отступая ни на шаг. – А вы что делаете⁈ Сидите, пьёте, молчите! Как бараны перед бойней!

Другой мужик вскочил – худой, с провалившимися щеками, лицо перекошено от злости:

– Да пошёл ты! Мы работаем! Мы кормим семьи! Что ещё мы можем сделать⁈

– ВЫ МОЖЕТЕ ПЕРЕСТАТЬ УМИРАТЬ! – рявкнул Даниил, и голос отразился от бетонных стен эхом.

Он сделал ещё шаг вперёд, и теперь стоял почти вплотную к лысому с бородой – огромному мужику, который был на голову выше и вдвое шире его, но Даниил не отступал. Смотрел ему прямо в глаза.

– Ваши дети каждое утро просыпаются с мигренью! – голос Даниила стал тише, но от этого ещё опаснее. – Все чувствуют недомогание! Вы сами чувствуете – что‑то не так! Как будто тело медленно сдаётся! И в чем причина, вы думаете⁈ Что это эпидемия⁈ Что это возраст⁈ НЕ СМЕШИТЕ!

Кто‑то с края буркнул:

– А что ещё это может быть? Болеем и болеем. Врачи говорят – неизвестный вирус.

Даниил резко развернулся к нему:

– ВРУТ! Врачи врут! Это не вирус! И никакая это не эпидемия! Это ЗАВОД!

Тишина стала гуще.

Лысый с бородой нахмурился:

– Завод? «Деус»? Ты о чём, парень?

– О ТОМ, – выкрикнул Даниил, – что «Деус Инжиниринг Групп» травит вас! Каждый день! Каждый час! Вы дышите их выбросами! Пьёте их отходы с водой! Едите их яд с пищей! И они ЗНАЮТ об этом! Чернов ЗНАЕТ! Он просто не даёт вам об этом узнать!

Худой с провалившимися щеками покачал головой:

– Бред. Завод соблюдает нормы. Проверки проходят регулярно…

– ЛИПОВЫЕ ПРОВЕРКИ! – перебил Даниил. – Купленные инспекторы! Подделанные документы! Почему врачи не говорят правду⁈ ПОТОМУ ЧТО ИМ ЗАПЛАТИЛИ! Мы на днях отнесли мэру все документы и он поехал с ними в Воронцовск просить помощи!

Он обвёл взглядом собравшихся, и теперь в его голосе зазвучало не только злость, но и что‑то другое – боль:

– Я знаю, что завод сливает отходы прямо в реку!

Кто‑то с края спросил тихо:

– Откуда ты это знаешь?

Даниил посмотрел на него:

– Потому что я работал с врачами. Я был рядом с заводом. Потому что я НЕ СЛЕПОЙ! Это вам удобно бухнуть и не думать о том, что твориться в городе. Вас уже посадили в клетку и окружили охраной, чтобы вы не сбежали, а вы все молчите.

Лысый с бородой медленно сел обратно на стул. Лицо побледнело:

– Если это правда… если они действительно…

– ЭТО ПРАВДА! – выкрикнул Даниил. – И вы ВСЕ это чувствуете! Просто боитесь признать! Потому что если признаете – придётся что‑то делать! А что вы можете сделать⁈ Вы слабые! Вы одни! Вы ничто!

Худой с провалившимися щеками сжал кулаки на столе:

– Да! Мы ничто! У них наёмники! Оружие! Деньги! Что мы можем⁈

– ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ! – рявкнул Даниил, и в этот момент активировал дар.

Но не для манипуляции, а просто чтобы показать им то, что они уже чувствовали, но не осознавали.

Фон подвала изменился мгновенно.

Даниил почувствовал их боль – всех одновременно. Пятнадцать мигреней, пульсирующих в висках. Пятнадцать тел, медленно отравленных ядом. Пятнадцать источников тупой, давящей боли.

Но он выдержал и… соединил  их. Показал каждому, что он не один. Что рядом сидят такие же люди, и все они чувствуют одно и то же.

Несколько человек вздрогнули и переглянулись. В глазах мелькнуло что‑то – узнавание.

– Вы чувствуете? – спросил Даниил тише. – Вы чувствуете, что не одни?

Он сделал шаг назад, обвёл взглядом всех:

– Вы думаете, что вы слабые? Что вы ничто? Посмотрите друг на друга! Вы – город! Вы – те, кто здесь живет и работает! Чинит машины и строит дома! ЭТО БЕЗ ВАС ОНИ – НИЧТО!

Лысый с бородой медленно встал снова, но теперь на его лице не было злости. Было что‑то другое:

– Что ты предлагаешь, парень?

Даниил посмотрел на него прямо:

– Завтра после смены приходите в городскую столовую. Соберите всех, кому доверяете. Я тоже приду и скажу то же самое. И тогда мы начнём!

– Начнём что?

Даниил усмехнулся – хищно, опасно:

– Выдавливать эту гадость из нашего города.

Тишина.

Потом лысый с бородой медленно кивнул:

– Хорошо. Завтра я соберу своих.

Худой с провалившимися щеками тоже встал:

– И я.

Ещё один. Ещё. И ещё.

Один за другим люди в подвале поднимались, кивали. Не все – двое‑трое остались сидеть, глядя в стол, явно не веря, но большинство встало.

Григорий стоял у стены, наблюдая, и на его лице было выражение шока.

Лысый с бородой подошёл к Даниилу, протянул руку:

– Меня зовут Василий. Я бригадир третьего цеха. Завтра приходи, я соберу людей.

Даниил пожал его руку – крепко, уверенно:

– Спасибо.

Василий усмехнулся:

– Не благодари. Ещё не знаю, гений ты или самоубийца. Но… – он помолчал, потом добавил тише: – Но ты прав. Хватит умирать молча.

Собрание закончилось быстро. Люди начали расходиться – по одному, с интервалами. Уходили молча, но Даниил видел в их глазах что‑то новое – решимость.

Когда последний ушёл, Даниил прислонился к стене, закрыл глаза. Тело дрожало от адреналина и усталости. Дар забрал силы, но не так сильно, как он ожидал.

Потому что я не манипулировал. Я просто показал правду.

Григорий подошёл, посмотрел на него долго:

– Ты… ты был как…

– Как псих? – усмехнулся Даниил, открывая глаза.

– Как лидер, – тихо ответил Григорий. – Чёрт возьми, Дан. Ты их действительно пробил. Всего за пять минут!

Даниил выпрямился:

– Потому что я сказал правду. Я не уговаривал и не умолял. Просто сказал то, что они уже знали, но боялись признать.

Антон молча протянул ему флягу с водой. Даниил жадно выпил.

– Завтра будет больше, – сказал он, вытирая рот. – Намного больше. И мне нужно будет быть ещё сильнее.

Григорий кивнул:

– Справишься. Ты не один.

Даниил посмотрел на него, потом на Антона и усмехнулся:

– Знаете что? Я начинаю в это верить.

Они вышли из подвала в холодную ночь. Город спал, не зная, что завтра всё изменится.

Но Даниил знал.

Завтра я соберу сотню. Потом тысячу. Потом весь город. И тогда мы покажем Чернову, что бывает, когда травишь не баранов, а людей.