Это было ужасно. 

- Шам! - позвала я слабым голосом. - У меня галлюцинации. 

Ветер перевёл на меня удивлённый взгляд. 

- Что?

- Галлюцинации, - повторила я отстранённо. - Видимо, голову напекло. Ты ведь их не видишь, так?!

Он повернулся и застыл в нелепой позе, широко распахнув рот. 

- Шам?

- М-м?

- Ты тоже видишь розовых единорогов с радужными гривами?

- Да, - голос его звучал тихо и как-то безжизненно.

Совсем уж приплыли, да-да.

- У нас обоих галлюцинации?

- Если бы. 

Единороги, которым не было никакого дела до невменяемых двуногих, флегматично паслись. 

- Оранжевые киты, - сказал Шам с каким-то непонятным выражением. - Розовые радужные единороги.... Нет. Они не могли этого сделать!

- Может, их кто-то магически вывел?..

Он медленно покачал головой.

- Проблема не в этом. Не в этом...

А дальше Шам спятил! Он вдруг повернулся ко мне, вцепился в плечи и встряхнул.

- Ты родилась в этом мире?! Да или нет?

- Что...

- Потом задашь все глупые вопросы! Ну же, отвечай!!

Его руки стали вдруг раскалёнными, почти обжигающими. 

- Нет! - вскрикнула я. - Не в этом! На Земле! Выпусти, мне больно!

Но отпускать внезапно спятивший ветер не собирался. Наоборот, он обнял меня с каким-то непонятным отчаяньем и пробормотал:

- Слава Бездне... 

Я же сидела, прижатая к его груди, слушала заполошенное биение его сердца - и ничегошеньки не понимала. Не то чтобы мне было плохо, но сама ситуация озадачивала. Мы что, надышались чего-то? Сначала единороги, теперь странное поведение Шама...

- Знаешь, у меня в детстве была книга с картинками, - сказал он вдруг. - Мой дядя любил читать мне её. Там были оранжевые киты. И розовые единороги с радужными гривами. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Наверное, художник был родом отсюда?

- Надеюсь, - ответил Шам, помедлив. - Очень надеюсь, что ты права. Но есть и другой вариант, который многое объяснил бы. 

- Какой? 

- Расскажу тебе позже, - ветер отвернулся. - Мне надо выполнить этот идиотский контракт как можно быстрее, чтобы увидеться с семьёй. Я хочу спросить кое о чём... 

Он перестал меня замечать, углубившись в свои мысли. Я дождалась, пока радужные единороги скроются (слишком уж вид этих чудесных зверей настраивал меня на мысли о нейролептиках и психических расстройствах), а после рискнула прервать задумчивость ветра.

- Шам, как ты считаешь, что нам делать с пророком и принцем? 

- Сама реши, - отмахнулся он. - По большому счёту, это не имеет никакого значения. 

Я чуть поморщилась. Ну разумеется! Шаму, живущему в своём высоком-высоком небесном дворце, наплевать на копошение маленьких глупеньких человечков. 

- Понимаю. Но скажи - принц-то настоящий?

- Интересная формулировка, - как-то очень невесело хмыкнул Шам.  - Смотря что считать настоящим...

Вот же не вовремя кого-то на философствования потянуло!

- Ну да, как же, помню... Ненастоящие пророк, посланец, жена и монах. Почему бы к этой блистательной компании не добавиться ещё и ненастоящему принцу - просто так, для симметрии? Но, Шам... имеет ли он право претендовать на трон Заарды? Я имею в виду, действительно ли он родился принцем - или просто морочит нам голову?

- Да, - сказал ветер. - Он определённо морочит нам голову. Но это не отменяет того факта, что этот придурок и в самом деле принц.  

Так...

- Мы ведь сделаем это? - уточнила я нерешительно. - Посадим его на трон Заарды?

- Если ты хочешь, чтобы эта игра закончилась именно так, - как-то устало сказал посланник. - Хочешь посадить его на трон? Сделаю.  

Что-то мне всё меньше это нравится. 

- Шам... - я осторожно прикоснулась к его плечу. - Что случилось? Тебя так расстроил этот единорог?

- Ничего страшного, - ветер положил свою руку поверх моей. - Просто окажись настоящей, Ки. Хорошо?

С чего это его на нежность потянуло? Да и запросики у него, прямо сказать... Настоящей - кем? Большинство людей живёт себе свои смехотворно короткие жизни, не заморачиваясь о степени достоверности того или этого. Настоящие или нет, мы просто - есть. Так уж это работает.

- Не думаю, что быть настоящей так уж просто. Но я постараюсь.

- Хорошо.

На этом тема радужных единорогов была исчерпана - как минимум, до поры. 

28

*

Розовые единороги приносят удачу. 

Наверное.

Или, как вариант, наш пророк решил ради разнообразия вытащить голову из задницы.

В чём бы ни была причина, но довольно скоро мы стали свидетелями, так сказать, эпического примирения. Джоджи подошёл к Овите, нацепив на лицо умеренно виноватый вид, и отозвал её в сторонку. Самого разговора я не слышала, но могла наблюдать, как радость и надежда проступают на её лице. Не надо быть пророком, чтобы догадаться: он всё же додумался извиниться.

Прогресс налицо, как говорится.

Правда, понравилось семейное примирение не всем - наш видимо-всё-же-принц-Зайран так сверкнул своими выразительными глазищами, что мне аж страшно стало. Я припомнила, как последние несколько дней он старался ненавязчиво держаться к нашей "жене пророка" поближе. И знаете, на попытку манипуляции это было не совсем похоже... скажем так - даже если это и начиналось, как соблазнение ради дела, то теперь приняло несколько иной окрас. Так что, кажется, наша Овита, не особенно красивая по общепринятым меркам, уверенно становится самой настоящей роковой женщиной. И, что парадоксально, сама же этого не осознаёт - такая уж она. 

Хотя... я могу понять, почему всё так.

Да, в первый момент Овита не производит сногсшибательного впечатления. Многое бы мог поправить умелый макияж и правильно подобранный стиль, но красотки из неё не получится, таковы исходные данные. Но тут и кроется некоторый забавный парадокс: внешность, которая так важна при первой встрече, в дальнейшем неизбежно отходит на второй, а то и пятый, план. Правда, которую никак не могут осознать жительницы всех миров, помешанные на лоске: даже к самому красивому лицу привыкаешь, после чего начинают играть совершенно другие факторы. И вот тут я могу дать Овите множество очков вперёд, потому что она прекрасна. Правда. Как та самая девушка из классических книг - женственная, скромная, юная, наивная, глупая и умная одновременно.

В ней есть чистота, и она не раздражает, как это бывает в случае с любительницами размахивать своей девственностью направо и налево, будто флагом. В ней есть доброта, и она не кажется демонстративным жестом или лицемерной маской. В ней есть желание быть женой и матерью, и в её случае это не только навязанные обществом шаблоны, но и настоящая суть.

Я никогда не была такой, как Овита - и не буду. Слишком рано повзрослела, слишком цинично смотрю на отношения, слишком к другим вещам стремлюсь, наконец... Я никогда не буду такой - но уважаю её и прекрасно понимаю, что в такой женщине может найти умный, сильный мужчина с определёнными жизненными ценностями. Конечно, в своей деревне Овите было нечего ловить - это тот редкий случай, когда высказывание про бисер и свиней кажется более чем уместным. Но здесь, под куполом большого мира, она раскрылась, превратившись в прекрасный цветок.

*

- Мы помирились с мужем, господин монах! - разумеется, она тут же пришла поговорить со мной об этом. Знать бы ещё, что ответить?

- Мгм, - пробормотала я, понадеявшись, что этого будет достаточно.

Увы мне. 

- Джоджи объяснил, почему поступил именно так! - сказала она. - Он говорил грубо, но не по своей вине. Просто у него в прошлом было много чего, разного. Женщины обижали его, понимаете? Вот он и вспылил. Но больше он так не будет!

У, какой тяжёлый случай... 

- Овита, - позвала я. - Не пойми меня сейчас неправильно, но - будет.

- Нет, он ведь пообещал!

Я постаралась не отвлекаться на тихое фырканье Шама на грани слышимости. Правда, сколько уже можно подслушивать женские разговоры? Вот ведь... ветер...