Ой, Лис, ну зачем?!
— Ай-ай, — принц насмешливо покачал головой, — Неужели непонятно: друг, который руководствуется выгодой, так же легко продаст. Да и говорить они мне будут то, что, по их мнению, я хочу услышать, а не то, что должно быть сказано. Опять же, чему можно научиться у тех, кто даже соперничать с тобой всерьёз не осмелится, даже если вообще может. И на что они мне? Право, знаменитое светлое чудовище, а такое наивное!
Мы все подобрались. Я стиснула зубы. Он знает, кто такая Лис — значит, она уже мертва, и мы, наверное, тоже.
— Не знаю, о чём вы, — что-что, а лицо она держать умела. Принц улыбнулся и переплёл пальцы.
— Ладно вам, — сказал он с вальяжной миролюбивостью греющейся на тёплом камне кобры, — Разумеется, я изучил вас всех — внимательнее, чем остальные. Но я не буду задавать вопросов и не позволю делать это другим. Я не стану спрашивать о твоем отце, Лис (хоть и не отказался бы послушать о секретах светлых целителей), промолчу и о особенностях строения горла Монти. Хотя ты и сам должен знать, что уникален — по всем правилам, ребёнок, пораженный уродствами, сходит с ума… Но ты живое доказательство того, что этот факт лжив, что бывают исключения. Позже я постараюсь разобраться в том, кому же так выгодно уничтожать всех вас поголовно, не разбираясь. Это интересный вопрос…
Мы все смотрели на высочество со смесью шока и ярости, словно у него выросла вторая голова и попыталась нас сожрать. Он же улыбался, да так безмятежно, словно не сидел в окружении опасных колдунов, которым уже нечего терять, а пил шампанское на светском рауте.
— О чем ещё стоит молчать…. - продолжил он, как ни в чём не бывало. — О том, что случилось с палачами, которые приехали в захолустную деревеньку, чтобы уничтожить очередного младенца-подменыша, например. Не сверкай так глазами, Дени, мне не важно, куда этот так называемый маленький уродец потом делся. Ещё я не спрошу у Мера, что он за тварь (хотя мне в целом безумно интересно, потому я узнаю — когда-нибудь). Сана я просто поздравлю с тем, что его семья так разбогатела за последние несколько лет: все же, чистильщик отхожих мест — не лучшая работа для отца пяти детей… их было шесть, так ведь? Но у семьи не хватило денег вылечить младшего. Но теперь-то все изменилось, да? И, разумеется, я верю, что тут не замешено несанкционированное колдовство, ибо каждый в нашей славной Империи может дослужиться до сборщика податей за год.
Сан побледнел. Ему, возможно, было хуже, чем всем нам, ведь под ударом была его семья — по-настоящему любимая. Если бы факт мошенничества подтвердился, его отца ждала бы казнь, тут сомневаться не приходится.
— Ах да, Ана, ты, разумеется, не можешь знать, что случилось с уважаемым колдуном Маради, — продолжил между тем говорить принц, — А ведь тот был большим любителем древних тайн и красивых маленьких девочек. Хотя, говорят, последние годы у него была лишь одна фаворитка, которую он даже чему-то учил… Впрочем, та девица, наверное, сгинула в магическом огне, сожравшем особняк.
Я сглотнула; этих подробностей, как и о младшем брате Сана, я просто не знала. Ана же застыла, а облик Марисоль чуть дрогнул, обнажая потемневшие от ярости глаза.
— Мой принц, — её голос был густым, как патока, — Это не лучшая идея — начинать дружбу с шантажа.
— Возможно, — сказал Дан, вдруг разом посерьёзнев, — Но, уж простите, тут у меня есть пробел в образовании: я веду переговоры, как меня учили. Собрать информацию, найти рычаги давления, применить их, а после — посулить выгоду. Ах да, о выгодах! Я могу предложить вам перспективы, и не строго определённые, а лично вам интересные. Будь то личная лаборатория с возможностью неограниченно творить, месть, свобода выбора, благо семьи… в общем, я стану вашим союзником. Вы сможете пожелать, и будьте уверены: если это не повлечёт совершенно катастрофических последствий для страны, я найду способ помочь.
— Пожелать? — вдруг коротко усмехнулась Лис, — Месть? А что, если я хочу вашей смерти?
Я застыла, чувствуя, как время словно бы замедляется, посомневалась миг — и мысленно потянулась к печатям.
То, что вытворила Лис, конечно, дурость, но я не оставлю её. Должен быть способ промыть принцу мозги, должен быть способ её спасти. Глупо, но в тот момент я поняла, что готова драться с принцем всерьёз, а не играть в поддавки, как в тренировочном бою. Сколько нового узнаешь о себе и таких якобы знакомых людях, когда все висит на волоске! Я думала, была уверена, что остальные оставят светлую саму платить за длинный язык, но, видимо, я совсем не знала людей и здорово недооценивала их. Но…
.. вот я замечаю краем глаза, как слегка уплотняется иллюзия Марисоль, позволяя Ане под её прикрытием готовиться к бою. Быстро переглядываюсь с Монтей; на его лице не дёргается ни единый мускул, но я понимаю по глазам: я — защита, он — нападение. Сан тянется к печенюшке с совершенно придурковатым видом, активируя под столом несколько артефактов замысловатым жестом руки — он в игре. Со стороны Мера приходит волна успокаивающей энергии, густой и сильной — он тоже. И пусть ситуация безнадёжная, пусть мы почти мертвы, но я вдруг почувствовала, что вот сейчас, сейчас я настоящая колдунья из рассказов Мера, весёлая, свободная и злая, а мы — настоящий Круг. И куда уж там вечно интригующим, жадным до власти маразматикам, что правят этой страной! Сейчас сила — мы, и сомнений нет.
Воздух накаляется, жду сигнала от Монти, прикидывая, каких от прекрасного ждать сюрпризов…
И тут принц расхохотался.
— Мать-Тьма, — сказал он сквозь смех. — Да вы же просто потрясающие! Часть меня почти хочет позволить вам напасть — это было бы интересно, серьёзно. Одна проблема: после того, как мы тут порезвимся, Академию Чернокнижия придётся отстраивать. Бюджет к этому пока не готов, точно вам говорю! Касаемо же тебя, Злобный Светлый Лучик, ты не то чтобы оригинальна в своих желаниях — меня кто только не хочет убить. Другой вопрос, что они не такие смелые, как ты, и за все эти годы ни одна лицемерная скотина из Чёрного Дворца так и не соизволила сообщить мне о своих намерениях лично. А я бы оценил такой жест по достоинству, между прочим!
Увидь кто наши лица в тот момент, наверное, в истерике бы от смеха зашёлся — так мы были неописуемо хороши. Даже невозмутимый Мер смотрел на высочество изумлённо, словно впервые увидел и пытается понять, где раньше были его глаза.
— О, — фыркнул принц, — Видели бы свои лица.
Да уж, могу себе представить.
— Ладно, — сказало высочество, — Зато теперь мне стало понятно, почему ты, Лучик, отлично относилась к моему истинному облику и терпеть не могла прекрасный. Я бы тоже ненавидел сына того, кто приказал казнить твою мать и её Круг!
Губы Лис судорожно дёрнулись. По всему выходило, что она была готова к умеренно героической смерти и теперь, когда оная отменялась, чувствовала себя немного растерянной.
— Так вот, насчет твоего желания, — вдруг посерьёзнел принц, — Разумеется, я не буду поддаваться, но тебе проще будет отомстить, если ты окажешься в моём окружении. Согласись, обычно убивают близкие.
— И вы так просто дадите мне такую возможность?
Принц передёрнул плечами.
— Да, — просто сказал он, — На меня впервые покушались, когда мне было четыре дня, и сделала это моя собственная мать. Так что, можно сказать, я привык, что симпатичные мне леди пытаются убить меня из-за грехов отца — ничего нового, отличие лишь в том, что ты честнее. Только одна просьба: давайте уладим дело, ради которого я вас собрал, а потом уже будем разбираться с вещами вроде мести.
Лис вдыхала и выдыхала, как выброшенная на берег рыба.
— И ради чего же вы нас собрали? — поинтересовался Мер осторожно.
— Чтобы вы помогли мне спасти мир от Зверя, — ответил принц просто.
— Я в деле, — сказал вдруг Мер. Вот ведь гуманист выискался на наши головы… Но что нам, после всех этих откровений, оставалось?
— Я в деле, — повторили все мы хором.
