Они стремительно росли, извивались змеями и тянулись ко мне.

Я резанул по кругу, перерубая лианы, но на их месте возникло сразу несколько других, ещё более сильных и быстрых. Их не брал ни огонь, ни клинок, ни удары кодо.

Когда-то я слышал о таком оружии, но никогда с ним не сталкивался. Его называли Терновник Милосердия.

Только где тут милосердие? Им тут и не пахло…

Цепкие стебли спутали мне ноги, обхватили колени, поднялись по туловищу и сдавили грудь, добрались до плеч, стянули шею. Правую руку, держащую меч, лианы окутали плотнее всего, вместе с мечом, не давая им даже пошевелить. Левая рука ещё двигалась, но и ей оставалось недолго.

Колючая сеть сковала, окутала со всех сторон, будто меня проглотил удав. Шипы доставляли боль, стебли не просто насадили моё тело на иглы, но ещё и разрывали его на части.

Херефорд оставил посох в полу, чтобы Терновник не иссяк, и подошёл ко мне. Гнева в его глазах я больше не увидел. Он приблизил ко мне своё бледное лицо и спросил:

— Ты смирился?

— Не дождёшься, — процедил я сквозь зубы.

— Ты перестал верить в свободу?

— Хрен тебе, приятель.

Херефорд улыбнулся и указал себе за спину.

— Тогда посмотри туда.

Я проследил за его рукой и увидел щит Софи.

На нём остался всего один слой. Она держала эрг из последних сил — это было уже заметно: слой сферы дрожал и тускнел с каждой секундой.

— Ну как тебе? — поинтересовался Херефорд, не глядя на меня, а наблюдая за тем, как тает моя единственная надежда.

Ничего не отвечая, я сжал левую ладонь в кулак и потянул руку вверх, к груди, преодолевая сопротивление стеблей Терновника.

Он давил на меня, а я давил на него. Шипы рвали тело, но я продолжал поднимать руку.

Херефорд повернулся ко мне в тот самый момент, когда лианы, державшие меня, лопнули. По Терновнику пронеслась дрожь.

Я отвёл руку назад и провёл короткий и точный удар.

Кулак угодил Херефорду под подбородок, и если бы я был человеком, то противник просто отшатнулся или, не удержав равновесия, упал бы на спину. Но человеком я не был, а значит, и мой апперкот не был человеческим…

Херефорда отшибло вверх, под самый потолок, удержаться ему не помогли даже крылья. Он рухнул прямо на свой посох, торчащий из пола. Посох треснул, тело Херефорда сделало кувырок и ударилось в стену.

Терновник Милосердия, потеряв связь с посохом, тут же развалился и дряблыми ветвями попадал к моим ногам. Пока Херефорд не поднялся и не дотянулся до своего оружия (оно хоть и треснуло, но вряд ли потеряло силу), я бросился на него. По пути подобрал второй клинок и подскочил к противнику.

Длинноволосый юноша успел лишь приподняться на локтях, посмотреть мне в глаза и прошептать:

— Хороший удар…

Оба чёрных клинка вонзились ему в грудь. Я провернул их внутри тела Херефорда, быстро рванул в бока и, ещё раз размахнувшись, рубанул по плечам, отсекая противнику обе руки.

Херефорд не издал ни звука, даже не дёрнулся.

Он смотрел на меня и ждал, когда я завершу схватку его смертью, ведь не только он знал мой мортем, но и я — его.

Я положил мечи на пол, обернулся и отыскал глазами белый посох, вытянул руку в его сторону, и оружие Херефорда, перекатившись по изуродованному полу, поднялось в воздух.

В моей ладони оно оказалось уже через пару секунд. Посох опалил мне руку, но я стерпел. Занёс оружие над лежащим передо мной противником, направив трезубец ему в шею. Поднял его выше… ещё выше…

— До встречи, мистер Смит, — попрощался Херефорд.

— Свидимся, — ответил я.

Прозвучал глухой удар.

Наконечник посоха пронзил шею юноши, так в нём и оставшись. Херефорд закрыл глаза и выдохнул, а вместе с дыханием исчез и он сам, и его белое оружие. Только тело бездыханного волхва осталось лежать посреди зала.

Я поднял с пола мечи и выпрямился.

Больше никто не мешал мне добраться до маленького человека в кресле, а он всё ещё сидел в нём, откуда и наблюдал за сражением сильнейших.

Он улыбался.

Этот червь улыбался!

— Ну чего стоишь? — спросил он.

Я рванул через зал, преодолев его за мгновение, и горой навис над человеком, а тот даже с кресла не встал, даже глазом не моргнул. Он продолжал улыбаться.

Меня захлестнул гнев.

В дело пошли мечи, но ни один из них не смог даже приблизиться к человеку в кресле. Клинки жалобно звякнули, будто натолкнулись на невидимую преграду.

— Ты не сможешь меня убить, — сказал человек. — Потому что я твой Хозяин. А теперь поклонись, тёмная тварь!

Он поднялся с кресла и вытянул вперёд правую руку с Печатью. Рисунок льва сверкнул на перстне, завораживая блеском.

— Приказываю, поклонись мне! — повторил человек и сжал ладонь в кулак.

В памяти тут же всплыли слова Херефорда: «Невозможно… ему невозможно сопротивляться… мы проиграли…».

Он оказался прав.

Мы проиграли.

Я склонил голову перед своим Хозяином.

— На колени, — был его следующий приказ.

И я опустился на колени.

«Невозможно… ему невозможно сопротивляться… мы проиграли…», — пульсировало в голове.

— Целуй перстень. Ну! — Человек приблизил ко мне кулак с Печатью. — Ну же, не стесняйся! И не заставляй меня ждать!

Я склонился низко, почти приник к полу, и прикоснулся губами к ненавистному перстню.

— Хороший слуга, — кивнул мне Хозяин. — Ты лишил меня помощи своей сестры, зато послужишь мне сам. Всё же ты сильнее, чем она, поэтому заменой я доволен. Твоя сестра, наверное, уже переродилась, но мы обязательно найдём её. Ты ведь поможешь мне? Она помогла вернуть тебя. И ты поможешь, правда?

Я промолчал, так и не подняв головы.

Никогда не смотри на Хозяина — первое правило. Никогда не разговаривай с Хозяином — правило второе.

— А теперь принеси мне остальные Печати, — сказал он.

Я поднялся и с высоты своего роста оглядел зал в поисках тех, кто носил перстни. Они всё так же лежали без сознания по углам. Не приближаясь к ним, я выставил руку вперёд, а потом отвёл обратно к себе.

Печати снялись с пальцев сами.

Четыре реликвии поднялись в воздух, медленно двинулись в сторону Хозяина и легли на ковёр у его ног.

Он удовлетворённо хмыкнул.

— Хороший слуга. Вот так мне нравится. Ты нашёл для меня Печати, ты уничтожил Рингов, убрал их охрану, убил и ослабил своих друзей. Ты сделал всё, что надо и даже больше.

Человек наклонился и сгрёб Печати с ковра, стиснул их пальцами, опять устроился в кресле и прошептал:

— Вот. Смотри. Они у меня. Все пять. Слышишь? ВСЕ ПЯТЬ. Великий дар вернулся в мой род, в мои чистые руки. Теперь я и только я смогу создавать любые артефакты. Я, Леонис Рэтвик Нельсон, потомок великого алхимика и единственный выживший из своего истреблённого рода. Я, только я.

Моя память вдруг выдала звонкий мальчишеский голос: «Эту смесь я назвал Сумрачные порталы имени Филиаса Юджина Рэтвика. Круто, да?..».

— Круто… — прошептал я, будто отвечая на вопрос далёкого мальчишки.

Услышав, что я заговорил, Хозяин очень удивился. Такого себе его слуги не позволяли.

— О, ты настолько восхищён? — Улыбка опять появилась на его потном лице, и он охотно поделился: — Год назад проклятый Херефорд чуть не уничтожил весь мой род. Он рыскал по Хэдширу, как волк в поисках добычи. Откуда-то он узнал, что род алхимика жил в полях. И он нашёл нас в Ривер-Фол. Убил всех, даже малышку Кристи.

Улыбка сошла с его лица, но скорби не появилось, зато он стиснул перстни сильнее и прижал их к груди.

— Херефорд не знал, что остался выживший, — продолжил он. — Мне повезло, я избежал смерти, потому что был вусмерть пьян. У нас в тот день был семейный праздник… Моя семья хранила секрет своего рода, передавала Печать из поколения в поколение, хозяева сменяли друг друга, а о тайнике знали немногие. Но я решил, что пора явить себя миру, восстановить дар и выйти из тени. Лев давал мне прекрасный навык склонять людей на свою сторону. Вот и император Тадеуш от сотрудничества не отказался, а Херефорд как раз состоял у него на службе. Так приятно было им помыкать… так приятно. Как и тобой, мой тёмный слуга.