От взмаха крыльев пронёсся жаркий ветер.

Я успел лишь мельком оглядеть зал.

Заметил Хиннигана, перетаскивающего Дарта к лестнице, то ли живого, то ли мёртвого. Заметил Матиаса и двух его матросов. Они, встав спиной друг к другу, отбивались от атаки летающих тварей. Эргами, дубинками и пиками — чем могли, тем и отбивались.

Справа от меня вскрикнула Ребекка.

На неё набросились сразу три змееголовых птицы. Меч сестры метнулся вверх и со звоном ударил о когтистые лапы.

Пригибаясь и уворачиваясь от атакующих птиц, я кинулся за оружием.

На обрубок собственного меча уже не надеялся, а револьвер Георга отлетел в сторону второго зала, слишком далеко. Единственный вариант — отыскать топор убитого Фердинанда.

Рывками, зигзагами и перебежками я устремился к мертвецу, скользя по залитому кровью полу. Добравшись до Фердинанда, я упал на колени и бегло пошарил руками в луже вокруг тела.

Господи… давай… ну же…

Топор отыскался через несколько секунд.

Я стиснул древко орудия мокрой рукой и рванул на помощь Хиннигану — в его сторону как раз спикировали две твари. Они вились возле узкой лестницы, но крылья мешали им пробраться внутрь узкого коридора.

Хинниган вытянул Дарта на ступени и продолжал тащить всё выше. Птицы налетали и снова взмывали вверх, наталкиваясь на яростную оборону стихий. Хинниган отбивался то порывом воздуха, то ледяными осколками, то лавиной огня.

И пока он не истратил кодо досуха, надо было его отбить.

Одну тварь я успел рубануть по крылу, а вторая развернулась в воздухе и, оттопырив когти, атаковала уже меня. К ней присоединились ещё пять таких же разъярённых монстров.

От их крыльев в лицо летели жгучие брызги, когти скрежетали над головой, хохот и шипение оглушали всё сильней.

Шесть тварей сразу.

Они кидались то по двое, то по трое, хватали меня за плечи и руки, впивались и царапали когтями через одежду. И если б не стальная броня, бешеные твари меня бы уже растерзали. Но даже с бронёй приходилось туго.

Ткань кителя трещала под напором мощных птичьих ног, от глубоких порезов и царапин кровь текла по спине и плечам. Мой топор ходил вверх-вниз, но почти всегда натыкался на жёсткое оперение и беспомощно вибрировал в руке.

Лишь пару раз клинок попадал по уязвимому месту — по голени, лишённой перьев. И в те моменты птицы вскрикивали, как люди, отшатывались в разные стороны, набирали круг под потолком и тут же нападали снова.

Теперь я прицельно бил в незащищённые перьями участки, и четыре когтистые лапы отрубил уже точно.

Раненные птицы атаковали совсем иначе — пытались укусить, вытягивали шеи и разевали змеиные пасти.

И тут мой топор срабатывал безотказно. Как только тварь подставляла голову ближе, клинок находил её тонкую шею.

Удар — и обезглавленный монстр уже корчился на полу.

Так дело пошло куда быстрее.

Выбрав тактику оставлять птиц сначала без ног, а потом без головы, я прикончил порядка семи тварей. Они валялись вокруг меня, в лужах крови, елозили крыльями и постепенно испускали дух.

Но надо мной летали ещё с десяток монстров.

На оборону ни сил, ни скорости уже не хватало. Броня постепенно истончилась, от усталости и бесконечной битвы меня то и дело клонило в стороны, всё чаще я пропускал удары когтей, и пару раз ощутимо получил по правому плечу и спине.

Залитый кровью с ног до головы, я бился из последних сил, однако от помощи кодо всё равно себя удерживал — чувствовал, что вот-вот настанет момент, когда оно понадобится, как ничто другое.

— Рэ-э-эй! Сейча-а-а-ас! — проорал сбоку Хинниган. — Держись! Я сейчас!

Краем глаза я заметил, как он сбежал по ступеням и метнулся куда-то в сторону, а потом пропал из виду — его скрыли с глаз бьющиеся вокруг меня чёрные крылья.

Неожиданно две птицы спикировали с двух сторон сразу. Одна ухватила меня за предплечье левой руки, вторая — за плечо правой. Мощные крылья подняли тварей в воздух вместе со мной.

И тут в шею одной из птиц попала пика.

Монстр замотал головой и рванул вправо, сбиваясь с пути. Вторая птица потянула влево. Ещё чуть-чуть — и разорвут надвое.

Пока не стало поздно, я, как мог, извернулся и ударил топором по ногам ближайшей твари. Та мгновенно меня отпустила, но вот вторая птица, с пикой в шее, погибла прямо в воздухе и камнем полетела вниз.

Вместе с ней полетел и я.

Падение длилось всего пару секунд, и за это время я успел перегруппироваться и перед встречей с землёй ударил гравитационным эргом в пол.

Это смягчило удар, но всё равно приземлился я жёстко, плашмя, точно на спину. Нехило так приложился затылком, лопатками и копчиком.

На мгновение из меня вышибло сознание, в глазах потемнело, и я плюхнулся щекой в кровяную лужу.

— Рэй! — провопил опять Хинниган. — Сейча-а-а-а-ас, сейчас, сейчас, дружище…

Его голос оборвали звуки стрельбы.

Выстрел. Визг твари.

Выстрел. Шелест крыльев и удар.

Выстрел. И выкрик Матиаса:

— Вон туда стреляй! Слева! Слева!

Выстрел. Выдох. Пауза.

— Справа!

Выстрел. И тишина…

Патроны в барабане закончились.

Побеждая головокружение, я приподнялся на локте, и увидел перед глазами грязную физиономию Матиаса.

Ничего не говоря, он ухватил меня за подмышки и поволок к лестнице. В это время Хинниган и два матроса добивали последнюю птицу, прижав её к полу.

Очкарик с остервенением колотил рукоятью револьвера по выпуклым глазам. Матросы крепко держали тварь за крылья.

К ним подоспела Ребекка и с налёта рубанула птицу по шее. Змеиная голова, глухо чавкнув, упала на пол и откатилась к стене.

Всё это пронеслось перед глазами за секунды, пока Матиас тащил меня к лестнице. Наконец он навалил меня спиной на первую ступень и склонился к моему лицу.

— Ну как? В порядке? — зачем-то спросил он.

Я поморщился и сел на полу, обхватив ладонью лоб. Голова кружилась уже заметно меньше, но багровый зал вместе с рожей Матиаса всё равно ещё вертелся перед глазами.

И тут я вспомнил про Дарта.

Чёрт, в этом аду и не про такое забудешь…

Я неуклюже перевернулся на бок, потом встал на колени и начал карабкаться вверх по ступеням — туда, где Хинниган оставил Орривана. Надо было преодолеть минимум восемь ступеней, залитых кровью и заваленных трупами свинорылов.

Это был тяжёлый подъём.

Не потому, что пространство ходило ходуном, не потому, что меня то и дело клонило вбок, и я таранил плечом стену коридора, и не потому, что сил почти не осталось.

Нет, всё это было ерундой.

Чем ближе я подбирался, тем сильнее меня сковывал страх — я боялся увидеть Дарта Орривана мёртвым.

Он не подавал признаков жизни.

Не дышал, не шевелился.

Лежал на ступенях с закрытыми глазами и заваленной набок головой, с вытянутыми вдоль тела руками. Его синий китель пропитался кровью насквозь и стал чёрным.

Докарабкавшись до Дарта, я быстро осмотрел его, но рану от пули нашёл не сразу — слишком изодранный китель и слишком много чужой крови. Пришлось перевернуть его на живот.

Пуля попала под правую лопатку и осталась в теле.

Дарт потерял сознание, дышал почти незаметно, но всё же дышал, только жить ему оставалось недолго.

Я огляделся.

Вокруг валялись полуизрубленные трупы свинорылов. Дотянувшись до ближайшей убитой твари, я выдернул из её одеревеневшей лапы коготь и распорол им китель на спине Дарта. Затем раздвинул края мокрой одежды и наконец увидел рану.

Она была заполнена кровяными сгустками и обрывками ткани, из неё обильно сочилось.

Я поднёс ладонь ближе, чтобы достать пулю. Такого я никогда ещё не делал, поэтому действовал наугад, опять использовав кодо. Пришлось прикрыть глаза и задержать дыхание — так лучше ощущался застрявший в теле свинец.

Секунд через десять из раны показалась вязкая свинцовая клякса. Я осторожно вытянул её и, не вытирая, сунул в карман брюк. Затем опять вернулся к ране. В очередной раз в ход пошло кодо.