И если бы у работников зала была такая же возможность, они бы в два счёта отсюда слиняли.

Я остановился у перил, но пока не спешил спускаться. Для начала надо было хотя бы понять, с кем я имею дело.

Леонель Скорпиус стоял ровно посередине зала.

Он будто специально высчитал, где остановиться.

Это был высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. С заметными следами усталости на лице: тени под глазами, припухшие веки, впалые щеки и кожа какая-то бесцветная, будто выбеленная и прозрачная.

В придачу бледность его кожи оттеняла седина в чёрных волосах, собранных в длинный хвост на затылке. Возможно, он их красил, потому что волосы не седеют ровными прядями, как у него — образуя полосы, будто отмеренные по линейке.

Необычно, но при всей видимой усталости, на лице Леонеля ярко выделялись глаза — цепкие, ястребиные, с пугающей желтизной и живостью.

Он стоял, сунув руки в карманы брюк. Между распахнутыми полами его чёрного пальто виднелся костюм с металлическим отблеском. Наверняка, стоила его одежда как половина Хэдшира.

Патриций разговаривал с Бруно.

Но лучше сказать не разговаривал, а тихим и властным голосом отдавал приказы.

В ответ Бруно решался произносить только «Да, патриций», «Как скажете, патриций», «Вы бесконечно правы, патриций».

Леонель пришёл со своей охраной.

Трое в чёрной униформе. Да, их было всего трое, но что-то подсказывало мне, что эти трое стоят взвода солдат.

Вскоре патриций почувствовал мой взгляд.

Он смолк и посмотрел наверх, в сторону лестницы. Изучал он меня не меньше полминуты и всё это время молчал, лишь его глаза угрожающе блестели.

Сообразив, что я вышел из кабинета и отвлёк внимание начальника на себя, Бруно откровенно разозлился. Его ноздри раздулись от гнева.

— Кто это? — негромко спросил у него Леонель.

— Патриций, он уже уходит, — ответил Бруно.

— Я не спрашивал, когда он уходит. Кто это, Джакомо?

Я не дал управляющему ответить, а высказался сам, причем довольно громко:

— Я бы хотел поговорить с вами, патриций Скорпиус!

Эхо от моего голоса пронеслось под высокими потолками зала.

— Ты бы хотел?.. — вскинул брови патриций.

— Он уже уходит, господин Леонель, — опять встрял Бруно. — Олух неотёсанный… никакого уважения…

— Как его зовут?

Управляющий зло покосился на меня.

— Рэймонд Питон. Говорит, что он агент из Лэнсома, но это, конечно, не так. Парень слишком много о себе возомнил и уже получил от меня по носу…

— Напомни мне, Джакомо, — вдруг перебил его Леонель, — за что я тебе плачу? Разве за то, чтобы ты делал поспешные выводы? Или за то, чтобы ты тащил в постель всех работниц моих виноделен? Может быть, за то, чтобы ты прекрасно жил под защитой моего клана?.. Нет, Джакомо. Я плачу тебе лишь потому, что ты, как никто другой в Хэдшире, умеешь делать деньги. Только и всего. Но, прошу, не бери на себя слишком много, дорогой друг. Ты рискуешь надорваться.

— Да, патриций, — выдавил Бруно. — Разрешите идти?

Леонель кивнул, и управляющего как ветром из зала сдуло. Через несколько секунд за ним тихо хлопнула парадная дверь.

Патриций повернулся к бару.

— Френсис, мне чай как обычно. Только на этот раз разогрей воду до «шума ветра в соснах».

Бармен закивал.

— Как скажете, господин Леонель. — И кинулся исполнять приказ, тихо загремев посудой.

— Теперь вы. — Патриций снова посмотрел на меня. — Значит, вы хотели со мной поговорить, молодой человек?

— Да, — ответил я, продолжая глядеть на Леонеля с высоты второго этажа. И добавил на всякий случай: — Желательно прямо сейчас, раз уж вы всё равно здесь.

Патриций не ответил.

Он развернулся и неторопливо проследовал в зону отдыха. Один из трёх телохранителей помог снять ему пальто.

Леонель уселся за угловой столик, откинулся на спинку кресла и опять глянул на меня. В его ястребиных глазах мелькнул интерес.

— Так и быть, я поговорю с вами, — сказал он. Потом махнул рукой через стол, указав на соседнее кресло. — Итак, Рэймонд. Как только вы окажетесь в этом кресле, я с вами поговорю. У вас есть десять минут, пока я пью чай.

Бармен Френсис в это время уже нёсся к его столику с подносом. На нём стояла лишь фарфоровая чашка с желтоватой дымящейся жидкостью. Ни блюдца, ни ложки, ни салфеток, ни сладостей — ничего такого, что обычно подают в изысканных заведениях, вроде этого.

Только голая чашка чая.

Патриций кивнул бармену, а сам не сводил с меня глаз.

— У вас не так много времени, Рэймонд. Поторопитесь. — Он сделал первый глоток из чашки и приподнял бровь, с любопытством меня разглядывая.

Я нахмурился и начал спускаться по ступеням вниз. Не слишком спешил, но и не медлил, хотя всё это выглядело, как минимум, странным. Сесть в кресло и поговорить с патрицием клана Скорпиусов.

Вот так просто?..

И только когда двое телохранителей патриция покинули пост и встали на моём пути, я всё понял.

Чёрт-те что.

Неужели он собирается смотреть, как я с боем прорываюсь к нему, чтобы сесть в кресло напротив? Развлекается так, что ли?

Совсем охренел от собственного величия, желтоглазая сволочь. В гробу я этого козла видел с его царскими замашками…

Больше я ничего не успел подумать. Даже, как следует, разозлиться.

Один из телохранителей взмахнул руками, и меня откинуло на ступени лестницы, по которой я только что спустился.

Чёрт возьми, он использовал гравитационный эрг!.. И следом сразу же метнул в меня огненную дробь.

Я еле успел увернуться. Перекатился к перилам, вжавшись в мрамор спиной.

Второй охранник в это время уже растворился в вихрях чёрного тумана. Мастер призыва, мать его…

Вот этого я совсем не ожидал.

Оба телохранителя господина Скорпиуса оказались адептами. И, судя по мощи гравитации и огня, один из них был уровнем не ниже фортис.

Во мне же силы имелось всего на медиона-середнячка.

Третий охранник остался рядом с Леонелем и накрыл его своим щитовым эргом вместе со столом, креслами и грёбанным чаем.

Больше я на них не смотрел.

Одним прыжком вскочил на ноги и, перемахнув через перила лестницы, спрыгнул вниз. Успел как раз вовремя — мастер стихий снова швырнул в воздух месиво из сгустков огня.

Увернуться-то я увернулся, но вот внизу меня уже принял мастер призыва. Он был уровнем пониже, чем его напарник. Правда, старался так, будто пришибить меня было целью всей его жизни.

Из сизых клубов тумана метнулись его чёрные когти и со свистом резанули воздух у моего лица. Без промедления последовал второй удар.

Моё левое плечо будто окатили кипятком.

Успел задеть, зараза…

Кажется, такой приём Джо называла Тайной. Мастер призыва пропадает и появляется в тумане так быстро, что за ним невозможно уследить. Остаётся только вертеть головой и ждать удара его когтей.

Ждать я не стал. Отдал должок почти сразу.

Чтобы не выискивать засранца в тумане и не тратить время, я моментально нарисовал слепую руну и ударом с локтя отправил в его сторону.

Рунная атака прошла успешно. Послышалось тихое ругательство, и парень отпрянул. Вихри его боевой Тайны померкли — телохранитель ослеп. После чего я легко отправил его в стену ударом гравитационного эрга.

И тут меня атаковал второй охранник. Мастер стихий.

Странный он был, этот мастер. Во-первых, стоял босиком, а во-вторых, зачем-то раззявил рот, будто зевал от скуки.

Через пару секунд я понял, зачем он это сделал.

Из его паршивого зева вырвался пламенный ветер и устремился прямо мне в голову. Я припал к полу, но это меня не спасло…

Казалось, от неистового жара вспыхнули волосы, брови, ресницы, вспыхнула вся спина вместе с одеждой, а кожа не просто загорелась, а уже оплавилась и стекла с костей, как парафин.

Я зажмурился от боли и прокатился по полу, сделав несколько оборотов, чтобы сбить пламя.

Бесполезно.