Однако ещё оставались грызуны и птицы. Эйне казалось, что они не такие противные, но зато и охотиться на них сложнее. Заливать водой норы сусликов или выкуривать зверей дымом, как описывалось в энциклопедии, Эйна ещё не была готова. Она просто держала в голове эти способы как запасной вариант. Первым делом надо будет попробовать силки из тонкой прочной верёвки. Эйна изучила виды узлов, нарисованные на вырванных страницах, и во время дневного отдыха тренировалась их завязывать.

Наконец настал день первой охоты. Голод так измучил Эйну, что она уже готова была съесть кого угодно. Оставив рюкзак в кустах, она ползала на коленях по земле в поисках нор. Разложила верёвочное кольцо вокруг выхода, отошла к кустам, легла на траву. Дожди прекратились, всё просохло, и лежать на тёплом зелёном ковре было так приятно, что Эйна чуть не задремала. Она очнулась, заметив чёрный глаз на рыжеватой голове с прижатыми ушками. Эйна дёрнула верёвку, петля затянулась вокруг толстого тельца, и раздался пронзительный крик, похожий на птичий.

Эйна подбежала к добыче. Суслик извивался в петле, тонкие лапки с чёрными пальцами судорожно молотили по воздуху. Эйна выхватила из-за пояса нож и проткнула зверька. Он обмяк, а у Эйны хлынули слёзы. Громко ругаясь вслух, едва сдерживая рвотные позывы, она кое-как содрала шкуру с суслика и вернулась к своей стоянке с окровавленной тушкой. Развела костёр, откромсала самые мясистые части и бросила в ковшик. Над поляной поплыл аромат еды. Дожидаясь, пока мясо проварится, Эйна сидела под кустом с закрытыми глазами и твердила: «Всё нормально. Я должна есть. Я должна жить».

Но когда она прожевала первый кусок жёсткого мяса, её вырвало. Эйна прополоскала рот, сделала несколько глубоких вдохов, взяла новый кусок. Половину мяса съела сразу и выпила весь бульон, а оставшиеся куски сложила в герметичный пакет, чтобы съесть перед сном. В животе громко урчало, как будто организм не хотел принимать непривычную пищу. Эйна никогда не ела мяса, люди уже давно не включали его в рацион. Она вспомнила о чёрных таблетках, которые уже помогли от боли в животе после испорченного брикета. Порылась в пакете, проглотила таблетку и вскоре почувствовала себя лучше.

С тех пор Эйна охотилась каждый день. Она больше не плакала, разделывая добычу, и научилась получать удовольствие от вкуса мяса. Иногда вместо грызунов она ловила птиц. Самыми вкусными оказались куропатки, Эйна даже пожалела, что ей не доводилось пробовать их раньше.

На ровных участках без кустов и деревьев птицы строили гнёзда прямо в траве. Эйна ложилась на землю и смотрела по сторонам. Если где-то взлетала птица, Эйна осторожно подползала к тому месту и обшаривала траву. В гнёздах часто оказывались крошечные копошащиеся птенцы, или пустые скорлупки, или даже яйца. Эйну тянуло попробовать эти яйца, но она боялась. Она никогда не встречала в книгах упоминаний птичьих яиц, кроме куриных, которые производили в аграрной зоне. Съедобны ли яйца других птиц? Стоит ли рисковать? Эйна решила, что не стоит. Она затаивалась в высокой траве рядом с гнездом, и, когда птица возвращалась, Эйна легко хватала её.

Однажды Эйне удалось поймать зайца. Он не бился и не кричал, как другие звери. Только дёрнулся, когда Эйна прикоснулась к нему, и сразу замер. Эйна погладила жёсткий мех, ощутила, как быстро колотится маленькое заячье сердце. Зачем-то потрогала смешные длинные уши. А потом ослабила верёвку и освободила зайца. Но он не двигался. Тогда Эйна приподняла его и подтолкнула. Заяц подскочил и кинулся в кусты.

Больше она не охотилась на зайцев.

Привыкнув к мясу грызунов и птиц, Эйна отважилась попробовать кузнечиков. В один из тёплых сухих дней, когда ей долго не удавалось найти ни нору, ни гнездо, она наловила полный пакет кузнечиков и сварила их, оторвав лапы и головы. Вкус супа был новым, но не отталкивающим, и теперь у Эйны появился ещё один способ быстро пообедать.

Эйна давно потеряла счёт дням, она просто проживала время от утра до вечера, потом спала, потом всё повторялось. Но она постоянно напоминала себе, что цель всё ближе. Только это и помогало не отчаиваться и двигаться вперёд.

Она давно поняла, что до сих пор жива только благодаря Альфии. Её рассказ о Четвёртой зоне дал Эйне цель. Скитаться в Безлюдных землях без всякой надежды вернуться к людям – это верный путь к отчаянию, а значит – верная смерть.

Между тем приближалось лето. Дожди прекратились, деревья покрылись плотными тёмными листьями, и теперь Эйна старалась останавливаться на обед и на ночлег в рощах, а не на открытом месте. Солнце припекало сильнее, чем в первые дни и недели пути. Эйна смастерила себе шляпу в виде широкого конуса из белых книжных страниц. Скрепила их длинными шипами, которые отломила от веток колючего кустарника. Широкие поля этой шляпы защищали голову и плечи от жарких солнечных лучей, да и глаза меньше уставали, когда лицо оставалось в тени.

Все сырые вещи Эйна давно просушила и тщательно свернула, тёплую одежду она теперь надевала только на ночь, когда становилось холодно.

Правда, теперь ей реже попадались ручьи и речки. Вместо них Эйна всё чаще находила пересохшие илистые русла. Иногда, если ил казался мокрым, она выкапывала топориком и ножом яму прямо в русле, и на небольшой глубине показывалась вода. Эйна набирала её в герметичный пакет и ставила его на землю так, чтобы вся грязь осела на дно пакета. Потом осторожно переливала отстоявшуюся воду в ковшик и кипятила.

Иногда, если не удавалось найти не полностью высохшее русло, Эйна подолгу бродила по степи сразу после захода солнца и наблюдала за мелкими насекомыми. Днём они досаждали Эйне своими укусами, после которых подолгу чесались руки, лицо, шея. Но вечером они приносили пользу. Эйна читала, что в сумерках мошки и комары вьются над сырыми участками грунта, и если найти такое место, то можно легко добраться до подземных вод. И действительно, стоило выкопать яму там, где крутились насекомые, как на дне появлялась вода и можно было наполнить пакет.

В неудачные дни, когда вода совсем не попадалась, Эйна допивала перед сном остатки вчерашнего запаса, а утром старалась проснуться как можно раньше, чтобы собрать росу – об этом она тоже узнала из энциклопедии. Росы надолго не хватало, к вечеру Эйну сильно мучила жажда, и, если такое случалось несколько дней подряд, силы истощались и Эйне становилось всё равно, дойдёт ли она до аграрной зоны. Все мысли сводились к тому, чтобы найти воду.

В один из таких дней Эйна остановилась на привал, села отдохнуть под дерево и решила проверить, не завалялся ли где-нибудь на дне рюкзака пакет с недопитой водой. Всякое бывает: а вдруг она когда-то не допила воду и забыла про это?

Она вытряхнула все вещи на сухую песчаную прогалину и мрачно рассматривала их. В это время ей показалось, что она слышит необычный шум в глубине леса: не то шуршание, не то позвякивание. Эйна встала и медленно пошла на звук.

Деревья стали гуще, солнечный свет почти не проникал сквозь листья. Трава под ногами влажно поскрипывала. Вскоре Эйна увидела впереди небольшой холмик и догадалась наконец, что это шумит: из тёмной расщелины вытекала струйка воды, наполняла углубление перед склоном, а потом вода переливалась через подгнившее бревно и уходила дальше, петляя между стволов.

Эйна подбежала к крошечному озерцу перед родником, легла прямо на сырой мох и начала жадно пить. Потом отползла в сторону, на сухое место, и задремала. Проснувшись, снова долго пила, а потом вспомнила, что надо сходить на свою стоянку и вернуться сюда с пакетами для воды. Можно наполнить сразу все пакеты – этого хватит на несколько дней пути.

Когда Эйна подошла к опушке леса, ей показалось, что на поляне кто-то есть. Она остановилась, присмотрелась. Около рюкзака копошились две тёмные фигуры.

Лохматый старик с грязным морщинистым лицом, одетый в серое тряпьё, сидел на корточках и рылся в вещах Эйны. Второй, помоложе, тощий, тоже чумазый, озирался по сторонам и торопливо засовывал в свою сумку пустые герметичные пакеты.