Мои бабушки и дедушки тоже успели пожить в старом мире. Может, и они любили песни и танцы. Но они умерли ещё до того, как я попала в приют, и я не успела их ни о чём расспросить. Тогда я даже не догадывалась, насколько сильно всё изменилось за сорок лет, прошедших от катастрофы до моего рождения.

Развитием речи Армина занималась со мной по какой-то старинной книге. Мы каждый раз делали смешные упражнения: я вытягивала губы трубочкой, надувала щёки, вертела головой и при этом произносила бессмысленные звуки. Армина говорила, что так мы укрепляем мой речевой аппарат. Потом она дала мне горсть больших пуговиц, велела помыть их с мылом, нанизать на прочную нитку и взять в рот.

– А нитка зачем?

– Чтобы не проглотить случайно. Одну пуговицу легко можно проглотить, а целую связку – нет. Только будь осторожна! Опусти голову, чтобы не подавиться. Если что, просто открой рот, дай им вывалиться на стол.

Я удивилась, но послушалась. Засунула в рот связку пуговиц и сидела напротив Армины с набитым ртом. А она протянула мне открытую книгу и сказала:

– Теперь читай. Вслух!

Я подумала: как же я буду читать с пуговицами во рту? Но оказалось, что это возможно. Первые фразы звучали неразборчиво, но потом стало получаться лучше, и к концу страницы я уже приспособилась, и пуговицы мне почти не мешали.

– Достаточно. Молодец. – И Армина снова отправила меня мыть пуговицы. На этот раз я вытерла их насухо и убрала на место.

– Видишь, ты теперь в любых условиях можешь говорить отчётливо. Теперь займёмся произношением.

Следующие две недели мы учили скороговорки. Армина сказала, что раньше все дети это делали. А сейчас произношение никого не волнует. Слова понятны, и ладно. Больше всего меня поражали наборы слов, которые предлагала Армина. Я смеялась и переспрашивала:

– Разве губа может быть тупой? Тем более у быка.

Быков я видела в учебнике зоологии: это такое крупное животное с рогами, самец коровы. А коров раньше использовали для получения молока и мяса.

Но Армина терпеливо объясняла:

– Неважно, может или нет. Здесь такие звуки подобраны, чтобы твой язык учился двигаться быстро.

– Как будто он бегает во рту, а не ходит?

– Точно. Ты же сама училась бегать, да? На уроках телесного здоровья. Вот и языку надо поучиться. Давай повторяй за мной.

И я повторяла: был-бык-тупогуб, тупогубенький-бычок, у-быка-бела-губа-была-тупа. Вскоре я уже так быстро тараторила эти слова, что Армина захлопала в ладоши:

– Хоть на сцену прямо сейчас.

Оставалась всего одна проблема с моей речью. Армина считала, что я говорю слишком монотонно. Не выделяю голосом начало и конец фразы. А надо, как она утверждала, немного менять тон и громкость. Но мы и с этим справились: Армина произносила фразы, а я за ней повторяла, стараясь говорить в точности как она. Армина меня похвалила:

– Да у тебя, оказывается, и музыкальный слух есть!

– Как это?

– Ох… Как бы это попроще объяснить… Ты слышишь разницу между звуками.

Я всё равно ничего не поняла, но меня это не очень интересовало.

Когда мы закончили тренировать походку и речь, перешили мне одно платье из запасов Армины и подобрали удобные туфли, Армина сказала, что теперь пора заняться лицом и причёской. Мыть волосы она меня уже научила, и они больше не висели пыльными верёвками, а красиво спадали на плечи. Армина пробовала их закалывать, заплетать, подвязывать разными способами – но всё это было слишком сложно для меня, я бы так не смогла. Поэтому мы решили оставить всё как есть. Армина только подровняла кончики большими острыми ножницами и велела не забывать причёсываться. Я пообещала.

После этого Армина ещё попыталась подкрасить мне щёки и губы мягкой палочкой в железном футляре, которая оставляла красно-коричневые следы. Но с этой раскраской я выглядела очень по-взрослому – нам это не понравилось, и Армина сказала, что это мне не понадобится.

– Одну задачу мы решили. На Биржу тебя точно пропустят, ты отлично выглядишь.

– А что дальше?

– Будем готовиться к собеседованию.

Насчёт самого экзамена Армина не сомневалась. Если я хорошо учусь в школе, то легко отвечу на все вопросы. Варианты деловых писем, которые надо будет составить на втором туре экзамена, Елена уже давно принесла, и мы всё обсудили. Я запомнила, какие фразы там используются, и завела привычку проговаривать эти фразы по дороге в школу или на фабрику, если шла одна.

Теперь, когда мы разобрались со всем остальным – как пройти в здание Биржи, как сдать экзамен по школьной программе и как составить деловое письмо, – меня беспокоило только собеседование. Во время нашей первой встречи Елена рассказала, о чём со мной будут говорить: еда, сервировка стола, одежда, мебель. Я должна буду доказать, что мои знания о мире не отличаются от знаний тех, кто прожил всю жизнь в обычной семье, с родителями. Елена советовала мне сразу признаться, что мои родители умерли, поэтому я оказалась в приюте, но провожу много времени у родственников. Тогда же мы решили, что я притворюсь двоюродной внучкой Армины.

И вот теперь мы с Арминой часами обсуждали эту обычную семейную жизнь, которой я была лишена столько лет. С едой было проще всего; у Армины я видела особые брикеты, которых не было в других семьях. А школьная программа по ботанике помогала мне понять и запомнить, из какого сырья эти брикеты изготавливались. Я с удовольствием рассказывала Армине про настоящие растения, которые выращивали в аграрной зоне, и мы пытались представить, похожи ли они по вкусу на те брикеты, из которых я готовила еду на кухне у Армины. Она сама пробовала все эти растения в молодости, до катастрофы, но через полвека, конечно, уже не могла вспомнить их вкус.

Сервировка стола меня тоже не пугала: Армина меня научила всему, что знала сама. Больше всего я любила заваривать чай и разливать его в тонкие чашки с нарисованными цветами. Мы договорились, что, если меня начнут расспрашивать о расстановке посуды на столе, я постараюсь перевести разговор на чай, и тогда уж смогу блеснуть своими знаниями! Правда, Армина мне напомнила:

– Ты только обязательно поясни, что мы называем «чаем» горячие витаминные напитки! Скажи, что ты заваривала разные брикеты из пайка. Не проговорись, что у нас дома есть настоящий чай!

Следующая тема – одежда. Армина говорила, что раньше про это даже писали книги. Она рассказала мне, что такое мода. Слово я знала, но смысл не понимала. В старых романах иногда упоминалось, что героиня одевалась модно. Я думала, что это синоним слова «красиво», имеющий какой-то дополнительный оттенок – например, красиво и по сезону, красиво и по погоде. Армина сказала, что я почти угадала: по сезону, но речь шла не о времени года, а о том периоде, когда было принято носить одежду определённого типа. В какие-то годы модная одежда была очень узкой, в какие-то широкой. То все носили серебристое, то зелёное. Вот эти особенности и назывались модой.

Но сейчас такого нет. Поэтому я выучила только основные типы одежды: форменная, рабочая, нарядная, домашняя, ночная. Форменная – это понятно. Охранители, дарители знаний в школе, наставницы в приюте, инженеры и начальники цехов на заводе – все они носят форменную одежду, которую легко описать словами. Рабочая – это одежда мастеров, работников, воспитанников приютов. Ночная – у нас это длинные белые рубахи, но Армина показала мне пижамы, и теперь я знала, что есть и такой вариант.

Сложнее всего было изучить нарядную и домашнюю одежду. Сначала Армина показала всё, что висело у неё в шкафу, и рассказала, в каких случаях принято носить такие платья. Потом она поняла, что у меня в голове всё это перемешалось, и стала рисовать в блокноте силуэты и фасоны. Так мне было проще: мы разбили всё на несколько категорий, и я их запомнила.

Последняя тема – мебель. У меня ещё сохранились воспоминания о квартире моих родителей. Я бывала у тётушки Марты – там всё было очень похоже на то, что я запомнила о доме. И вот теперь – квартира Армины, более просторная и красивая, с вещами, которых я не видела раньше. Армина просила меня закрывать глаза и описывать словами каждую комнату: перечислять вещи, которые там есть, объяснять, для чего они нужны, и делать вывод, почему они стоят именно в таких местах.