«…слишком устойчив к стрессам…»

«…слишком хорошо владеет кодо…»

«…слишком спокоен…»

«…слишком скрытен…»…

Статья просто кричала о том, что я весь какой-то «слишком не тот Теодор Ринг», но не утверждала этого наверняка. Потому что окончательное решение не было ещё вынесено Судом. В прессу попали только черновые заметки и наблюдения секретарей.

Правда, этого хватило, чтобы породить у общественности волну сомнения.

Я коротко усмехнулся и снова стал серьёзным. Потом повернулся к Питеру, посмотрел ему в глаза и ответил громко, чтобы услышали все (потому что обращался я ко всем):

– Это лучшая боевая школа Бриттона, а не клуб любителей сплетен. Здесь ценят преданность и силу, потому что у Ронстада больше не осталось защиты. И если тебя так легко сбивают с толку вражеские листовки, которыми можно подтереться в сортире, какого хрена ты тут делаешь, Питер?

Тот округлил глаза.

На его бледном лице отразились мириады эмоций.

Он явно пытался отыскать в своей башке достойный ответ, но пока ничего не мог придумать. Снова наступило безмолвие. И в этой напряжённой тишине я услышал негромкие ритмичные хлопки.

Развернулся и увидел, что Софи стоит у доски и молча аплодирует мне.

Потом скрипнул стул в среднем ряду. Это поднялся Хинниган… и тоже захлопал. Его примеру последовали Джо и, как ни странно, Терри Соло, сидевшая с ней за одной партой в крайнем ряду у окна. Следом встали Дарт, Латье и несколько неизвестных мне девчонок. В итоге почти весь класс поднялся и захлопал.

Сидеть остались лишь я, Питер, Митчел и Одзаки.

Очередное нелепое шоу с моим участием в главной роли продолжалось где-то с минуту. Потом Софи взмахнула рукой, и все стихли.

– Класс, урок окончен, – сказала женщина. – Все свободны.

Первым из кабинета ринулся Питер Соло, но у порога он остановился и процедил, глядя на Софи:

– Знайте, этого я так не оставлю.

На что она ответила:

– Вы мне угрожаете, мистер Соло?

– Просто предупреждаю, – бросил тот и скрылся в коридоре.

Я остался сидеть, еле дождавшись, пока весь класс вывалится наконец из кабинета. Дарт задержался последним и уже у двери в раздражении развёл руками.

– Тебя ждать, или ты слишком крут, чтобы поднять свой благородный зад, мистер Ринг?

– Иди, я догоню.

Как только Дарт вышел, бормоча себе под нос, куда бы он хотел меня послать, я поднялся и пристально посмотрел на Софи. Она всё ещё стояла у доски, уже догадавшись, что я хочу поговорить.

– Вы желаете что-то спросить у меня, мистер Ринг? – всё же уточнила она.

Я подошёл к Софи. И так близко, что услышал, как тяжело она дышит, но всё же решил задать вопрос не вслух, а ментальным голосом:

«Можно взглянуть на перстень, Софи?».

Женщина вздрогнула, передёрнувшись всем своим хрупким телом.

– Боже, – прошептала она, – твой голос столь громкий, что ты меня оглушаешь.

– Простите. – А вот это я сказал уже вслух. – Очень хочется его увидеть.

Софи покачала головой.

– Директор школы слишком тебе доверяет…

И опять я переключился на ментальный голос:

«Покажите Печать, Софи. Я настаиваю».

Женщина сжала кулаки.

– Перестань, Рэй, – тихо сказала она. – Мне хватило того, что ты атаковал всю школу своим неистовым голосом. А сейчас направляешь его на меня одну.

– С чего вы взяли, что это был я?

– Твой голос трудно не запомнить. Если ты тот, о ком я подумала, то… – Она замолчала. – Значит, ты настаиваешь? Что ж… просто знай, что это ничего тебе не даст.

С этими словами она расстегнула верхнюю пуговицу на глухом воротнике платья и пальцем вытянула тонкую цепочку, на которой висел перстень. Софи положила его на раскрытую ладонь, обтянутую перчаткой из плотного чёрного кружева, и чуть приподняла руку.

Я внимательно всмотрелся в реликвию.

Это был мужской золотой перстень с круглой печатью-гербом в виде наложенных друг на друга треугольников и вместе составляющих шестиконечную звезду. В её середине располагался круг, овитый тернием, а внутри круга был изображён ворон.

А ведь на перстне Фердинанда Ринга я успел заметить похожий герб. Та же шестиконечная звезда, тот же круг. Но вот, что было внутри круга, я не разглядел. Как не разглядел и перстень харпага с белой отметиной на лбу. У него ведь тоже была Печать. Но в тот паршивый день мне было как-то не до разглядывания колец.

– Ну что, насмотрелся? – спросила Софи.

– Нет ещё, – ответил я, не отрывая взгляда от Печати.

На самом деле я надеялся, что почувствую хоть что-нибудь, ждал, что нахлынет новая волна воспоминаний, что меня накроет озарение, по телу пойдут мурашки, охватит дрожь и трепет, но… ничего не произошло. И тогда я потянулся к перстню пальцами.

От нетерпения у меня участилось дыхание…

Софи мгновенно сомкнула ладонь с перстнем в кулак и прижала к груди. Но потом, подумав пару секунд, снова протянула мне руку и раскрыла передо мной ладонь.

…и тут в дверь кабинета постучали.

Женщина быстро спрятала Печать за воротником и застегнула пуговицу.

– Извини, Рэй. В другой раз.

В кабинет заглянул профессор Капелли. В уже привычном стёганом халате и ярких мокасинах. Мужчина замер на пороге, с недоумением оглядев нас, стоявших слишком близко к друг другу, и поинтересовался у меня, как всегда заикаясь:

– Как вам к-к-карцер, мистер Ринг?

– Недурно отоспался, профессор, – улыбнулся я, отходя от женщины на шаг.

– Это радует. – Он перевёл рассеянный взгляд на Софи. – Ну я вас жду. Помните, мы с вами планировали…

– Да, я помню, Густаво, – перебила его Софи. – Дайте мне пять минут. Ученик готовится к пересдаче.

Профессор кивнул и скрылся за дверью.

Софи проводила его взглядом и подошла к доске. Быстро перебрала висящие на крючках плакаты, потом сняла один и развернула передо мной. На нём были изображены пять древних перстней (а ведь этот плакат я уже видел на первом уроке Софи, но не придал рисункам значения).

– Смотри, Рэй, – сказала она. – Это Пять Печатей. Только что ты видел вот эту. – Женщина указала на вторую, с изображением ворона. – В доимперскую эпоху, ещё до Великой родовой битвы, эта Печать принадлежала патрицию Дювалю из Эгвуда. Но род Дювалей давно истреблён, у них не осталось наследников.

Я кивнул.

– Вот эта принадлежала Орриванам из Ронстада. – Палец Софи ткнул в перстень с изображением буйвола. Потом переместился на Печать с символом льва. – Этой владели Баумы из Юни-Порта. – Следующим Софи показала рисунок перстня с пауком. – А эта принадлежит сейчас Рингам.

– А вон та, со скорпионом, – спросил я, указывая на последнюю Печать. – Кому принадлежал перстень со скорпионом?

– Сильверам из Фориата, – ответила Софи.

Я нахмурился в попытке уложить в голове информацию.

Если следовать истории и символам на гербах, то когда-то Орриваны владели «буйволом», Ринги – «пауком», Сильверы – «скорпионом», Дювали – «вороном», а Баумы – «львом».

Выходит, что именно печать с пауком я видел на руке брата императора, Фердинанда Ринга (странно, что сам император не носит Печать), а перстень с вороном сейчас находился в Ронстаде. Утерянными оставались ещё три Печати: скорпион, буйвол и лев.

И всё же, как понять, какая из них главная?

Та, что у Рингов?..

– Рэй, – обратилась ко мне Софи, – я знаю, как найти остальные перстни. Надо искать тех тёмных тварей, которые их отняли. Исполнителей. У меня есть некоторая информация по этому поводу.

– И какая? – На моём лице не дрогнул ни один мускул, но внутри всё напряглось.

Если Софи узнает, что я причастен к исчезновению Печатей и Великой родовой битве, она не оставит от меня мокрого места.

– За двести лет я собрала кое-какую информацию, – ответила Софи, – но вся она косвенная, ничего не доказывающая наверняка. Это всего лишь намётки, мелкие детали, чьи-то воспоминания, письма и прочее. Те твари, что отняли Печати, хорошо за собой подчистили, не оставив живых свидетелей. Но, поверь мне, Рэй, если поганый пёс Рингов где-то прошёл, он всё равно наследил. И я отыщу его. Уверена, что это дело рук чёрного волхва.