Год спустя кризис между Чероки и Джорджией поставил Верховный суд перед необходимостью рассмотрения ещё одного дела, и на этот раз судьи сочли, что должны его рассмотреть. Поскольку христианские миссионеры были одними из самых эффективных противников переселения, губернатор Джордж Гилмер из Джорджии в январе 1831 года решил изгнать их с земель чероки.[854] Двое из миссионеров, Сэмюэл Вустер и Элизур Батлер, отказались уехать и были приговорены к четырем годам каторжных работ. Подвергнутые жестокому обращению, призванному сломить их волю к сопротивлению, и одновременно предлагавшие помилование, если они признают законную власть Джорджии, мужчины мужественно отказались и обжаловали свои приговоры в Верховном суде США. За их дело взялись те же адвокаты, которые выступали в защиту народа чероки, и к этому времени оба они были главными политическими противниками Джексона, поскольку в 183 2 году Джон Сержант был кандидатом в вице-президенты от Национальных республиканцев, а Уильям Вирт — кандидатом в президенты от Антимасонской партии. Джорджия отказалась признать юрисдикцию Верховного суда США. Штат послал землемеров в народ чероки, чтобы подготовить его земли к экспроприации, и попытался запугать жен миссионеров и незамужних белых школьных учительниц, чтобы они уехали. Но эти христианские женщины были суровы; они оставались на своих постах и призывали своих мужчин продолжать сопротивление государству.[855]
В марте 1832 года, когда два миссионера выдержали восьмимесячное тюремное заключение, Джон Маршалл огласил мнение суда: Нация чероки была защищена федеральным договором на своей собственной территории, «куда закон Джорджии не имеет права вторгаться иначе, как с согласия чероки». Аргумент Джорджии о том, что штат обладает суверенитетом над индейскими землями по «праву открытия», унаследованному от британской короны (которое штат не соизволил предъявить лично), был отвергнут. Закон Джорджии, на основании которого миссионеры были осуждены и заключены в тюрьму, был признан «недействительным, как противоречащий конституции, договорам и законам Соединенных Штатов». Это решение означало юридическое подтверждение всего, что отстаивали чероки.[856] К стыду Джексона, националистически настроенный бывший генеральный почтмейстер Джон Маклин, которого он недавно назначил членом суда, написал согласие. Единственным несогласным был другой назначенец Джексона, Генри Болдуин, который не подал никакого мнения. Новый судья опасался, что это лишь подтолкнет Джорджию к неповиновению Суду, авторитет которого он уважал даже тогда, когда не соглашался с ним.[857] Все понимали, что исполнить решение будет непросто.
В поисках основополагающего импульса джексоновской демократии историки по-разному указывают на свободное предпринимательство, избирательное право для мужчин, рабочее движение и сопротивление рыночной экономике. Но в своих истоках джексоновская демократия (которую современники понимали как синоним Демократической партии Джексона) не была в первую очередь связана ни с чем из перечисленного, хотя со временем пересекалась со всеми ними.
В первую очередь речь шла о распространении господства белой расы на весь североамериканский континент. Своей политикой удаления индейцев Джексон подтвердил свою поддержку в хлопковых штатах за пределами Южной Каролины и определил характер своей политической партии. Индейская политика, а не банковское дело или тарифы, была темой номер один в национальной прессе в первые годы президентства Джексона. Но своим энтузиазмом по поводу удаления индейцев Джексон вызвал гневную реакцию не только среди христиан-евангелистов, но и среди конституционных националистов, спровоцировав их на союз с его политическими противниками, который определит расстановку партий на целое поколение. Заявляя о себе как о защитнике демократии, Джексон вызвал противодействие со стороны самого мощного общенационального демократического движения протеста, которое страна ещё не видела. А статистический анализ поведения членов конгресса показал, что по мере формирования второй партийной системы голосование по делам индейцев оказалось наиболее устойчивым предиктором партийной принадлежности.[858]
IV
Джексоновское руководство с неприличной поспешностью провело через Палату представителей законопроект об удалении индейцев. 27 мая, на следующий день после голосования в Палате представителей, президент наложил вето на крупную меру по внутреннему благоустройству — законопроект о Мейсвильской дороге. Мейсвильская дорога через Лексингтон, штат Кентукки, должна была стать звеном общенациональной транспортной сети, соединяющей Национальную дорогу на севере с Натчезским трактом на юге и речные системы Огайо и Теннесси. Роберт Хемфилл из Пенсильвании, сторонник Джексона и сторонник внутренних улучшений, не сумев добиться принятия законопроекта, разрешающего строительство всей дороги, добился выделения участка в Мейсвилле в качестве более скромного, но многообещающего начала. Многие джексонианские конгрессмены были возмущены тем, что президент оказал на них давление, заставив поддержать идею удаления индейцев, а затем предал их интерес к внутренним улучшениям. Некоторые из них потребовали пересмотреть решение об удалении индейцев, но обнаружили, что законопроект уже поступил на стол президента и не подлежит отзыву. Теперь стало ясно значение крайнего срока принятия Indian Removal: президент мог отложить наложение вето на Мейсвильскую дорогу только на десять дней, и Белый дом понимал, что Indian Removal проиграет, если сообщение о вето поступит на Капитолийский холм до голосования.[859]
Ван Бюрен призвал президента наложить вето. Хитрый лис из Киндерхука понял, что выступление против федеральных внутренних улучшений сыграет на руку радикалам Юга, отстаивающим права штатов, и тем самым не позволит старому электорату Кроуфорда переметнуться к Кэлхуну. Кроме того, поскольку Нью-Йорк уже пользовался преимуществами канала Эри, построенного на его собственные деньги, родной штат Ван Бюрена мало что выиграл бы от внутренних улучшений, финансируемых из федерального бюджета в других местах. Не то чтобы Джексона нужно было долго уговаривать: Он с радостью наложил вето на дорогу, которая должна была пройти через родной город Генри Клея. «У меня были самые забавные сцены, когда я пытался помешать ему объявить о своих намерениях до того, как законопроект пройдет через обе палаты», — признавался Ван Бюрен Фрэнсису Блэру.[860] Работая в тайне, Джексон и Ван Бюрен составили послание о вето с помощью Джеймса Нокса Полка, демократа из Теннесси, одного из немногих западных конгрессменов, подозрительно относившихся к федеральным внутренним улучшениям.
Мейсвильское вето привлекло широкое внимание и остается ключевым документом для понимания тонкостей отношения джексоновцев к транспортной революции. В послании признавалось, что федеральное финансирование национальных схем внутреннего благоустройства уже давно практикуется, но при этом отмечалось, что конституционные сомнения никогда не были полностью преодолены, и делался вывод, что безопаснее было бы разрешить это путем внесения поправки в конституцию. Однако до принятия такой поправки президент утверждал, что должен применять критерий того, является ли предложение «общим, а не местным, национальным, а не государственным» по своему характеру. Игнорируя тот факт, что Мэйсвиллская дорога станет частью системы межштатных автомагистралей, Джексон заявил, что она не проходит этот тест. Но, критикуя Мэйсвиллскую дорогу за недостаточный национальный характер, Джексон не хотел, чтобы его неправильно поняли как сторонника федерального финансирования более подлинно национальной транспортной системы. Напротив, он предупредил, что расходы на внутреннее благоустройство могут поставить под угрозу его цель погашения национального долга — или, наоборот, потребовать более высоких налогов. Интересно, что Джексон не выступал против экономического развития или расширения торговли в целом. Отнюдь не осуждая последствия транспортной революции, Джексон полностью признал популярность и желательность внутренних улучшений. «Я не думаю, что найдётся разумный гражданин, который не желал бы их процветания», — уверял он своих соотечественников. Но он считал, что эти проекты лучше оставить на усмотрение частного предпринимательства и штатов. Анализ Мейсвильского вето и свидетельства экономической политики Джексона в целом не подтверждают утверждение некоторых историков о том, что он выражал сопротивление рыночному капитализму.[861]
