В письме лейтенанту-губернатору Кентукки в 1822 году Джеймс Мэдисон вынужден был признать, что система образования Вирджинии не является подходящей моделью для подражания молодому содружеству; вместо этого кентуккийцам следует обратиться к штатам Новой Англии.[1064] Система начальных школ в Новой Англии, основанная на поселках, была дочерью не Просвещения, а Реформации; она была создана в колониальные времена, чтобы соответствовать предписанию, согласно которому все добрые христиане должны уметь читать Библию самостоятельно. В ранней республике протестантская религия оставалась важным стимулом к распространению грамотности, а Новая Англия — лидером в области образования.[1065] В принципе, американское Просвещение, которое олицетворяли Джефферсон и Мэдисон, также одобряло всеобщую грамотность в интересах информированного гражданина. Сам Джефферсон в 1817 году разработал план, согласно которому Вирджиния должна была предоставлять бесплатное трехлетнее начальное образование белым детям, но законодательное собрание штата отклонило даже это минимальное предложение. На практике политические последователи Джефферсона сделали своим главным приоритетом низкие налоги, а государственное образование, соответственно, пострадало не только в Вирджинии, но и во многих других штатах.[1066]

Церкви Американской республики встали на место, оставленное штатами. Одна из их образовательных инициатив — воскресная школа — к 1827 году обеспечила один день в неделю обучения базовой грамотности для 200 000 американских детей. Только после того, как государственное начальное образование стало более распространенным, воскресные школы сосредоточились исключительно на религиозном обучении.[1067] По мере того как янки переселялись из Новой Англии на Старый Северо-Запад, они воспроизводили финансируемые государством будничные начальные школы, с которыми они были знакомы. Этот проект можно рассматривать как ускорение Второго пришествия Христа. Законодательное собрание штата Коннектикут выпустило замечательное обращение, в котором обещало переселенцам на запад, открывшим школы, небесную награду. «Как велико будет ваше счастье, — уверяли они, — смотреть с небес» в будущие века и видеть своих «просвещенных, благочестивых и счастливых» потомков, живущих под «мягким правлением Царя мира», который вернётся и установит своё тысячелетнее царство.[1068]

Большая часть инноваций в сфере среднего образования также была вызвана религиозными побуждениями. В отсутствие государственных средних школ процветали академии под религиозной эгидой. На первых порах они почти никогда не брали учеников на пансион, а привлекали их из своих окрестностей. Как правило, академии были совместными, что сыграло свою роль в открытии среднего образования для девочек. Разумеется, их ученицы должны были платить за обучение. Только после 1840 года государственные средние школы постепенно вытеснили большинство академий.[1069]

Светские власти были не против сэкономить деньги налогоплательщиков, предоставив религиозным группам заниматься вопросами образования. Образовательные цели христианских и светских педагогов удобно совпадали. В традиционной республиканской политической мысли свободные институты опирались на добродетель граждан, то есть на их преданность общему благу. Религиозные воспитатели прививали уважение к социальным добродетелям, которые республиканизм считал необходимыми. Христианская философия и философия морали эпохи Просвещения в равной степени учили, что молодые люди нуждаются в добросовестной подготовке, чтобы сформировать правильно сбалансированный характер, в котором разум и моральное чувство могут преобладать над низменными побуждениями. Образованные протестантские миряне создавали основу для образованного гражданина.[1070] В сложившихся обстоятельствах государственные власти иногда предоставляли религиозным учебным заведениям льготы и субсидии, чтобы те продолжали функционировать, вместо того чтобы тратить больше денег на создание светских альтернатив. Несмотря на знаменитый намек Джефферсона на «стену разделения» (он использовал эту фразу в частном письме, а не в публичном документе, и применительно к федеральному правительству, а не к штатам), строгое отделение церкви от государства, как понимали этот принцип последующие поколения, не было характерно для молодой республики.[1071]

Для афроамериканцев религия как источник образования была даже более важна, чем для белых. «Невидимый институт» религии в рабских кварталах оказал глубокое влияние на культуру афроамериканцев.[1072] Тот небольшой интерес, который проявляло государство к образованию чернокожих, был в основном негативным: В ряде штатов закон запрещал школы для рабов, намереваясь оградить их от аболиционистской пропаганды. Однако отдельным хозяевам часто разрешалось обучать своих рабов. Фактически, от 5 до 10% взрослых рабов должны были обладать неформальными навыками грамотности и счета, полезными в квалифицированных и контрольных профессиях, которыми занимался высший эшелон порабощенных работников. Некоторые хозяева и хозяйки также считали религиозным долгом обучать своих рабов чтению. Ещё во времена Реконструкции религиозная филантропия северян работала в тандеме с Бюро свободных людей, чтобы поддержать недавно созданные школы для южных чернокожих детей.[1073] В свободных негритянских общинах существовали школы — почти всегда сегрегированные, даже на Севере. Эти школы обычно создавались за счет белой религиозной филантропии и/или самопомощи чернокожих, и редко — местными государственными властями. В Коннектикуте власти фактически противодействовали усилиям Пруденс Крэндалл по организации среднего образования для чернокожих девочек.[1074]

Религиозное образование для коренных американцев сыграло важную роль в кризисе, связанном с переселением чероки. Американский совет уполномоченных по иностранным миссиям и другие христианские миссионеры открыли в племени чероки школы, в которых преподавались знания о западной цивилизации. Иногда такие миссионерские школы пользовались определенной федеральной поддержкой. Однако, действуя с благословения администрации Джексона, штат Джорджия решил прервать этот образовательный процесс и изгнать миссионеров, что спровоцировало рассмотрение дела «Вустер против Джорджии» в Верховном суде. Образованное индейское население, решительно настроенное на сохранение своей земли и освоение её ресурсов, могло бы более эффективно блокировать белых захватчиков.[1075]

Но школы — не единственное средство распространения грамотности. Многие молодые люди учились читать дома. Исследования Бет Швайгер, посвященные грамотности южных йоменов, показывают, что, хотя только 40% южных белых детей ходили в школу, 80% южных белых взрослых умели читать. Это говорит о том, что многие люди овладевали хотя бы элементарной грамотностью дома. Почему родители-фермеры, уставшие после трудового дня, находили время для обучения своих детей? По всей видимости, основной мотив был не коммерческим или политическим, и уж тем более не способствовал социальной мобильности детей. Он был религиозным. Хотя протестантское благочестие не создавало бесплатных общих школ на сельском и индивидуалистическом Юге, как это было в деревнях Новой Англии, протестантизм все же способствовал распространению грамотности на Юге.[1076] В отличие от чтения, умение писать не имело религиозного значения. Чтение было более распространено, чем письмо, и многие люди, особенно женщины, которые хотя бы немного умели читать, не имели опыта письма.