В этих условиях Двенадцатая поправка к Конституции предусматривала, что Палата представителей должна выбрать президента из трех претендентов, причём делегация от каждого штата должна была отдать один голос. Поскольку Кроуфорд сильно отстал от двух других кандидатов, а его здоровье оставалось под вопросом, Джексон и Адамс явно были двумя наиболее достойными кандидатами. Адамс не собирался отказываться от участия в выборах только потому, что Джексон был лидером. Теперь настал черед лоббирования интересов конгрессменов, когда Адамс вступил в свои права. Он хорошо понимал этот вид политики, основанный на «старой доброй» сети и неявных договоренностях. Адамс сохранил делегации от семи штатов, в которых он победил на всеобщих выборах, и выиграл ещё три. В Иллинойсе, главным вопросом в политике штата в то время был вопрос о том, вводить или не вводить рабство. Единственный представитель Иллинойса в Конгрессе, Дэниел Кук, настроенный резко против рабства, без труда предпочел Адамса Джексону. Чтобы заручиться поддержкой в Мэриленде, Адамс пообещал не исключать федералистов из числа покровителей. Тем временем конгрессмен Джеймс Бьюкенен из Пенсильвании, сторонник Джексона, пытался заключить сделку, в которой Джексон сделал бы Клея государственным секретарем в обмен на поддержку Клея. План Бьюкенена ни к чему не привел; на самом деле Клей уже принял решение поддержать Адамса.[507]

Первоначально Клей надеялся использовать своё влияние в Палате представителей в интересах собственной кандидатуры; как оказалось, он мог быть только кингмейкером, но не королем. В прошлом Адамс и Клей нередко задевали друг друга, особенно когда были коллегами в американской команде по переговорам в Генте, но теперь они оказались способны достичь важного взаимопонимания в ходе трехчасовой частной встречи в воскресенье вечером, 9 января 1825 года.[508] Их союз был вполне логичным: Клей и Адамс были согласны в вопросах, оба были националистами, которые хотели, чтобы правительство способствовало экономическому развитию, и их различные секционные базы власти дополняли друг друга. Кроме того, Клей считал военного героя с послужным списком неповиновения гражданским властям опасно неподходящим выбором на пост президента.

У «Гарри Запада» было три штата, которые он мог провести в Палату представителей: Кентукки, Огайо и Миссури (единственный член которой был благодарен Клею за его роль в принятии штата).[509] Если добавить к десяти штатам, уже находившимся в лагере Адамса, то их стало тринадцать: большинство из двадцати четырех штатов. Джексон, хотя и прошел одиннадцать штатов в коллегию выборщиков, получил голоса только семи делегаций штатов в Палате представителей; он был менее популярен в политическом сообществе, чем в обществе в целом. Снежным девятым февраля 1825 года Джон Куинси Адамс был избран шестым президентом США Палатой представителей при первом же голосовании. Вернувшись домой в Куинси, штат Массачусетс, его восьмидесятидевятилетний отец был переполнен эмоциями, когда пришло известие.[510] Только после Джорджа Буша ещё один бывший президент увидит своего сына в Белом доме.

Результат ошеломил политическое сообщество. Большинство наблюдателей предполагали, что популярность Джексона на Западе заставит Клея перекинуть свою поддержку на это направление. (Действительно, законодательное собрание Кентукки «поручило» Клею и остальным членам делегации Палаты представителей штата голосовать за Джексона). Возможно, с точки зрения общей идеологии сторонникам Кроуфорда и имело бы смысл переметнуться к Джексону, но они не были уверены, что могут доверять генералу. Чрезвычайно сильная личная неприязнь между двумя лидерами не позволяла сторонникам Кроуфорда слишком легко присоединиться к Джексону. Поэтому они ждали, ожидая, что процесс потребует нескольких голосований; если между Адамсом и Джексоном возникнет тупик, они могли надеяться, что Кроуфорд станет компромиссным выбором.[511]

Именно Адамс сделал возможным быстрое разрешение спора. Успешно завоевав делегации трех штатов, в которых Джексон победил на всеобщих выборах (Мэриленд, Иллинойс и Луизиана), он создал ситуацию, в которой союз с Адамсом был единственным выигрышным вариантом для Клея. Поэтому решение Клея поддержать Адамса было, по словам одного историка, «единственным разумным и ответственным решением, единственным, которое могло предотвратить затяжную борьбу, ведущую к конституционному кризису».[512] Но каким бы рациональным и конституционно оправданным ни был результат, он возмутил джексонианцев, которые увидели, что их народное и электоральное большинство расстроено. Выборы 1824–25 годов стали последним случаем, когда конституционный механизм джефферсоновского республиканизма, определенный Двенадцатой поправкой 1804 года, возобладал над политикой массовой демократии. Палата представителей больше никогда не выбирала президента.[513]

Выборы 1824 года ознаменовали конец беспартийной политики, но в то же время заложили основу для грядущей партийной системы. Альянс Адамса и Клея лег в основу того, что впоследствии стало называться Национальной республиканской, а затем и Виг-партией. Вскоре последователи Джексона и Кроуфорда объединились в Демократическую республиканскую партию, позже названную Демократической партией. Из пяти претендентов на пост президента в 1824 году только Кэлхуну не удалось найти уютный дом в системе второй партии. Среди широкой общественности старательные исторические исследования показали значительную преемственность в распределении голосов между 1824 годом и последующими выборами.[514]

В обмен на поддержку Адамса Клей, конечно же, хотел, чтобы его назначили наследником. Государственный департамент служил ступенькой к президентству в ранней республиканской истории: Джефферсон, Мэдисон, Монро, а теперь и Адамс — все они были государственными секретарями. Когда Адамс назначил Клея государственным секретарем, все понимали, что это значит. Было ли между двумя мужчинами четкое предварительное соглашение на этот счет, мы никогда не узнаем; большинство историков сегодня считают, что нет. Но комментарий Эндрю Джексона отразил всю горечь, которую он испытывал: «Иуда Запада заключил контракт и получит тридцать сребреников. Его конец будет таким же».[515]

Проблемы, с которыми предстояло столкнуться новому президенту, были тесно связаны с тем, что историки называют «транспортной революцией». Жители Соединенных Штатов осознавали необходимость создания более совершенной транспортной системы. Великое переселение увеличило число сельскохозяйственных производителей, желающих доставить свой урожай из внутренних районов страны на национальные или международные рынки. В то время как одни люди двигались на запад, другие мигрировали в прибрежные города, чтобы работать в торговом флоте и его многочисленных вспомогательных профессиях, от судостроения до страхования. Этим горожанам требовалось прокормиться даже больше, чем фермерам — продать свой урожай. Необходимость в улучшении транспортного сообщения исходила как от городов, жаждущих покупать, так и от фермеров, стремящихся продавать. Городские купцы надеялись переправить как можно больше сельскохозяйственной продукции из как можно более обширных внутренних районов на свой собственный рынок, либо для потребления, либо для перевалки в другие места.[516] Технологии, новые или недавно примененные, позволяли улучшить транспорт, но строительство «внутренних улучшений» создавало проблемы не только физического, но и экономического, юридического и политического характера. Кто должен отвечать за удовлетворение потребностей и финансирование решений? Частное предпринимательство, местное, государственное или национальное правительство? Адамс, Клей и вице-президент Кэлхун поддержали идею тратить федеральные деньги на транспорт, но многие другие политические лидеры с этим не согласились.[517]