Вероятно, нежелание Юга инвестировать в промышленность было обусловлено и неэкономическими факторами. Возможно, южные плантаторы не хотели идти на определенный риск. Выращивание хлопка на новых землях Запада было, конечно, рискованным делом, но южане понимали эти риски; инвестиции в производственные предприятия казались не только рискованными, но и загадочными. Индустриализация стала политически противоречивой на Юге. Некоторые плантаторы опасались, что в диверсифицированной экономике будет сложнее сохранить рабство, чем в сельскохозяйственной, а некоторые красноречиво утверждали, что Юг должен индустриализироваться, чтобы стать менее зависимым от Севера. Демократическая партия Юга продолжала проповедовать превосходство аграрного идеала Джефферсона и пороки городской жизни. Ни одно другое занятие не давало такого высокого социального статуса, как владение землей и рабами. Большинство плантаторов не находили стимулов для промышленных инноваций, когда крупномасштабное производство основных продуктов приносило им не только прибыль, но и престиж и политическое лидерство.[1323]

Какой бы важной ни была ранняя промышленная революция, факт остается фактом: большая часть рабочей силы в Америке времен антибеллизма — как на Севере, так и на Юге — трудилась в сельском хозяйстве. Хотя независимая семейная ферма была американским идеалом, в действительности в среднеатлантических штатах всегда широко использовался несобственный фермерский труд: подневольный, рабский или арендаторский. В Пенсильвании некоторые иммигранты-фермеры работали по контрактам ещё в 1830-х годах.[1324] После отмены кабального труда и освобождения рабов крупные землевладельцы на севере штата Нью-Йорк были вынуждены полагаться на фермеров-арендаторов в управлении своими владениями. Но начиная с 1830-х годов их арендаторы начали проявлять свою собственную форму трудовых волнений.

Проблемы начались в самом крупном из поместий — поместье Ренсселаервик, возникшем ещё во времена голландского колониального пожалования и занимавшем 436 000 акров земли, то есть большую часть округов Олбани и Ренсселаер. Владелец поместья, Стивен Ван Ренсселаер III, был образцовым аристократом. Он служил своей стране в качестве генерала в войне 1812 года и конгрессмена с 1822 по 1829 год (в 1825 году он подал голос, который сделал Джона Куинси Адамса президентом). Просвещенный филантроп, он основал в Трое в 1824 году школу для «сыновей и дочерей фермеров и механиков», которая стала Ренсселаерским политехническим институтом. «Добрый Патрун» (как его называли) в качестве условий аренды указывал не только арендную плату, определяемую ценой пшеницы, но и феодальные повинности, казавшиеся анахронизмом в Соединенных Штатах XIX века, такие как дневная работа с упряжкой волов. Однако Ван Ренсселаер убедил тысячи поселенцев-янки подписать такие контракты, предложив им бесплатную аренду на первые семь лет, и удержал их на своих землях благодаря снисходительности, с которой он терпел, если они задерживали платежи. Затем канал Эри, который поддерживал Ван Ренсселаер, сократил рынок сбыта пшеницы, которую производили его арендаторы. Некоторые обратились к выращиванию шерсти в качестве альтернативы; Ван Бюрен требовал их поддержки своим «Тарифом мерзости» в 1828 году. Но вскоре многие арендаторы стали задерживать арендную плату, а паника 1839 года сильно ударила по доходам фермеров. Также в 1839 году умер Добрый Патрун. В своём завещании он указал, что накопленные им долги должны быть выплачены за счет сбора 400 000 долларов арендной платы, которые ему причитались. Внезапно старая патерналистская структура перестала быть жизнеспособной.[1325] Последовало крупнейшее фермерское движение протеста в Америке до Гражданской войны.

Столкнувшись с требованиями о выплате непогашенной арендной платы, которую некоторые из них не имели возможности выплатить, арендаторы Ван Ренсселаера объявили забастовку и организовали организацию для предотвращения сбора денег. Они потребовали права выкупа своих ферм (как правило, они сами оплачивали все улучшения), но новый хозяин, Стивен Ван Ренсселаер IV, отказался от предложенной ими цены. Движение против аренды распространилось и на другие поместья. Новоизбранный губернатор Уильям Сьюард (William H. Seward) с пониманием отнесся к желанию арендаторов получить право собственности на свои фермы, что соответствовало представлениям его партии об Америке как стране средних собственников. Рассудив, что только став свободными владельцами, арендаторы смогут получить кредит, необходимый им для перехода от выращивания пшеницы или овец к более прибыльному молочному животноводству, Сьюард предложил использовать право штата на отчуждение собственности, чтобы выкупить тех домовладельцев, которые отклонили разумные предложения. Его план, однако, основывался на воссозданном национальном банке, предоставляющем штату Нью-Йорк кредиты, и распределении федеральных земельных поступлений между штатами. Когда национальная победа вигов в 1840 году не оправдала этих надежд, а высший суд штата вынес решение против такого использования права собственности, план Сьюарда умер. Тем временем в декабре 1839 года у него не было другого выхода, кроме как призвать ополчение для исполнения закона против антиарендаторов. Арендаторы скорее доверяли намерениям Сьюарда, чем его действиям: Избранные ими законодатели штата вступили в союз с вигами. В ожидании решения законодательного собрания, банды борцов против аренды, переодетые в маски и индейцев, продолжали преследовать судебных исполнителей и запугивать любого арендатора, который нарушал порядок. Виги, как партия закона и порядка, были смущены поведением своих союзников по борьбе с арендой и не желали настаивать на дальнейшей помощи им. Федеральный конституционный запрет, запрещающий штатам нарушать обязательства по контрактам, сильно ограничивал возможности.[1326]

Хотя Стивен Ван Ренсселаер III был вигом, большинство других домовладельцев, включая их представителя, писателя Джеймса Фенимора Купера, принадлежали к Демократической партии, отождествляя свои политические интересы с плантаторской аристократией Вирджинии. Тем не менее, когда в 1844 году демократы получили контроль над зданием штата и законодательным собранием, губернатор Сайлас Райт разработал секретный план помощи арендаторам: закон, разрешающий им платить за преобразование арендованных участков в свободные после смерти арендодателя. Однако Райт подчинил эту политику партийным соображениям: он хотел привлечь на сторону демократов тех, кто выступал против аренды. Он не изложил свой план в первом ежегодном послании, опасаясь, что законодатели-виги просто одобрят его, лишив свою партию исключительных заслуг. Но позже, во время сессии, сложный сценарий, который он придумал для принятия закона, не сработал, когда консервативные демократы перебежали на другую сторону. Райт потерпел поражение в 1846 году от вигов, которые пользовались поддержкой противников аренды.[1327] Национальная ассоциация реформ Джорджа Генри Эванса продолжала указывать на протесты против аренды как на пример того, почему Америке нужен закон о приусадебном участке.

Возвращение сельскохозяйственного процветания в середине 1840-х годов подорвало боевой дух движения против аренды (как это часто случается с американскими фермерскими протестами). Хотя общественное мнение в целом симпатизировало арендаторам, оно также поддерживало права договора. Ни законодательная, ни правовая система не отреагировали эффективно на требования движения против аренды. Однако экономические реалии эпохи антебеллума и отсутствие принудительной силы в руках властей благоприятствовали воле белых поселенцев на местах, как в случае со скваттерами на общественных землях или в споре между Джорджией и Чероки. Шерифы, избранные в округах, выступающих против аренды, редко проявляли энтузиазм, заставляя своих избирателей выплачивать арендную плату. Спорадические арендные забастовки продолжались и в постбеллумский период. Измученные, помещики устали от игры и нехотя согласились продать свои владения, участок за участком, чтобы получить необходимые деньги. В итоге Стивен Ван Ренсселаер IV согласился на менее выгодные условия, чем те, которые он отверг в 1839 году. Конституционный съезд Нью-Йорка в 1846 году запретил феодальную аренду и любую сельскохозяйственную аренду сроком более двенадцати лет, но эти запреты распространялись только на будущее, а не на существующие контракты. По сей день, как утверждается, люди, покупающие дома в районе Олбани, могут обнаружить, что «обязаны каждый год выплачивать номинальную арендную плату какому-то отдалённому правопреемнику Стивена Ван Ренсселаера».[1328]