В новой жизни это был мой первый допрос. Но он принёс мне массу новых впечатлений. Я раньше и не догадывался, что допросы бывали такими: похожими на смесь дружеского разговора и заполнения статистической анкеты. Раз пять собеседница меня даже похвалила и трижды восхитилась моими «смелыми» поступками.

Вечером Артур позвал меня к телефону.

В трубке я услышал голос Ильи Владимировича: он сообщил мне, что «всё прошло нормально».

А ещё Прохоров сказал, что дядю Сашу Лемешева задержали, и он «во всём признался».

В пятницу я снова погрузился в учёбу.

Причём, занимался в доме, а не на виду у всего посёлка: под шелковицей. До начала вступительных экзаменов оставалось меньше двух недель. А у меня на столе лежали ещё три не изученных школьных учебника (точнее, изученных пятьдесят лет назад).

Поэтому я не пошёл с братом и Артуром на речку. И от похода вечером в кино и в кафе тоже отказался. Всё ещё удивлял родителей своим серьёзным и ответственным поведением. Заслужил от младшего брата прозвища «зубрила» и «старый заучка».

До субботы представители правоохранительных органов меня больше не беспокоили.

А в субботу я снова увидел около нашей калитки наряженного в милицейскую форму мужчину. Я с папой и мамой в это время обедал под навесом на улице около летней кухни. Кирилл ещё утром умчался вместе с приятелем на речку и к обеду не вернулся.

— Кажется, это снова ко мне, — сказал я родителям.

Выбрался из-за стола и поспешил навстречу гостю, поздоровался с ним.

— Здравствуйте, — звонким голосом произнёс милиционер.

Он поправил фуражку, спросил:

— Могу я увидеть Сергея Чернова?

Широко открытые тёмно-карие глаза милиционера показались мне знакомыми.

Я сказал:

— Сергей Чернов — это я. Повестку принесли?

Распахнул калитку и шагнул на улицу.

Страж закона и правопорядка вынул из кармана красные корочки. Открыл удостоверение. Показал мне свою украшенную печатью чёрно-белую фотографию.

— Лейтенант Котов Олег Иванович, — представился милиционер. — Я брат Лены Котовой. Сергей, мне нужно с тобой поговорить. Желательно наедине.

«Олег Котов. Вот почему его внешность показалась мне знакомой», — подумал я.

Разглядывал молодого милиционера и отмечал его несомненное внешнее сходство с Леной Котовой. Будь Котова мужчиной, она (помимо того, что обзавелась бы короткой причёской, кадыком и… прочими атрибутами мужской внешности) выглядела бы почти в точности, как и её старший брат. С той лишь разницей, что у Лены не было бы этой небольшой горбинки на носу, родинки на подбородке и слегка высокомерного взгляда человека, привыкшего смотреть на окружающих сверху вниз. На меня лейтенант посматривал снизу вверх: на пару сантиметром я всё же превзошел его в росте. Милиционер нахмурил брови, спрятал в карман удостоверение. И отступил на шаг назад, будто предложил мне следовать за ним.

— Отойдём? — спросил Котов.

Он указал на дорогу, где полуденное солнце почти не оставило островков тени.

— Может, лучше туда? — спросил я.

Ткнул пальцем в сторону шелковицы, что росла рядом с забором соседей.

Милиционер пожал плечами и снова прикоснулся к фуражке.

Я первый шагнул под крону шелковицы — Котов отстал он меня лишь на пару шагов.

— Слушаю тебя, Олег, — сказал я.

Лейтенант всё же снял фуражку и провёл рукой по своим коротко стриженым волосам.

— Чернов, я хочу знать, каковы твои намерения… относительно моей сестры, — заявил он.

— В смысле?

Я сощурился: глаза мне слепило отражавшееся в оконном стекле позади милиционера солнце.

— Я знаю, что между вами происходит! — сказал Котов.

Он обеими руками вцепился в фуражку и сообщил:

— У нас с сестрой нет друг от друга секретов.

Его пристальный взгляд мне вновь напомнил о Лене Котовой.

— Поздравляю, — сказал я.

Шагнул в сторону, чтобы лицо милиционера заслонило солнечные блики.

Голова лейтенанта будто осветилась ярким ореолом.

— А что между нами происходит? — спросил я. — И между кем это: между нами?

Котов пренебрежительно скривил губы.

— Не изображай дурака, Чернов, — сказал он. — Я всё знаю.

Я покачал головой.

— Прекрасно. Так может, поделишься со мной информацией?

Лейтенант хмыкнул. И едва ли не слово в слово пересказал мне историю, во многом повторявшую ту, которую до него уже озвучивала в моём присутствии Наташа Торопова. Он выдал мне Наташин вариант истории со спасением Котовой от встречи с самолётом. Дополнил его своими подозрениями и домыслами. В версии Олега Котова я (а не некий таинственный десантник) воспользовался информацией о готовящемся преступлении, чтобы… «задурить» своим «якобы» героическим поступком голову его юной младшей сестре. Милиционер усмотрел в моём поступке явный преступный умысел. И бомбанул меня номерами статей Уголовного кодекса, которые я своим подлым и хитрым злодейским поступком нарушил.

— Как интересно, — пробормотал я.

Потёр подбородок.

Подумал о том, что персонажу стихотворения Самуила Маршака (о парне со значком «ГТО» на груди) повезло больше, чем мне: его ни пожарные, ни фотографы, ни милиция так и не нашли.

— И что тебе от меня нужно? — спросил я.

Котов шагнул мне навстречу (я унюхал запах тройного одеколона) и грозно посмотрел мне в глаза.

— Это ты мне объясни, Чернов, чего хочешь от моей сестры! — сказал он.

Я пожал плечами. Покачал головой.

Ответил:

— Ничего не хочу. Совсем ничего.

— Не ври мне, Чернов! — сказал милиционер. — Я таких, как ты, насквозь вижу! Говори!

Он смял в руках фуражку.

Я поднял руки.

— Спокойно, товарищ начальник…

Всё же чихнул — не вытерпел аромата «тройного».

— Спокойно, товарищ Котов, — сказал я. — Без паники.

Потёр нос.

Не улыбнулся — сохранил серьёзное лицо. Вступил в баталию взглядов с родственником Лены Котовой. Подумал, что в отличие от сестры, Олег совершенно не походил на грека.

— Как на духу тебе признаюсь: ничего от твоей сестры не хочу, — заявил я.

Милиционер резко вдохнул…

Но я опередил его возражения, сказал:

— Вообще ничего! Даже того, чего все мужики от женщин хотят… я от неё не хочу.

Прижал руку к левой стороне груди и добавил:

— Клянусь честью комсомола!

И добавил:

— Так что нет проблем.

Котов взглянул на мою тельняшку, но комсомольского значка на ней не увидел. Быть может, поэтому он мне и не поверил.

Но он не схватил меня за грудки (как наверняка захотел) — вместо меня пострадала фуражка.

— Есть проблема! — заявил Котов. — Ты и есть проблема.

Милиционер указал на меня козырьком фуражки.

Я сказал:

— Ну, допустим, кто-то похожий на меня спас твою сестру…

— Это был ты! — заявил лейтенант. — Я опросил свидетелей — они тебя подробно описали.

— … Твоя сестра не пострадала, — сказал я. — Скоро поступит в институт. Мне ничего от неё не нужно.

Развёл руками и спросил:

— Олег, какие могут быть ко мне претензии?

Милиционер дёрнул головой — меня вновь ослепили солнечные блики на оконном стекле.

— Ты задурил моей сестре голову! — сказал Котов. — Вот какие к тебе претензии!

Он посмотрел мимо меня: на ствол шелковицы.

— Сегодня ночью она рыдала, — сообщил Олег. — Снова. И не призналась, почему.

Он взглянул мне в глаза.

— Но я-то знаю, из-за кого она уже не первый раз этим летом льёт слёзы.

Снова направил мне в грудь фуражку.

— Это из-за тебя!

Я покачал головой.

— Стоп, стоп, стоп.

Сказал:

— А говорил, что у вас нет друг от друга секретов. Я-то здесь при чём?

Котов хмыкнул.

Я заявил:

— Не видел твою сестру уже две с половиной недели.

Покачал головой.

— Олег, с какой стати ты решил, что она рыдала из-за меня? — спросил я.