После восьмого марта я не привлекал для работы в «кулинарном цехе» никого, кроме Котовой. Больших единовременных заказов Илья Владимирович мне не делал. А мы с Леной прекрасно справлялись с изготовлением двух-трёх «изделий» одновременно — даже не расширяли для этого производство за пределы кухни четвёртого этажа. Три торта за один вечер после мартовского бума мы сделали лишь один раз: в середине апреля. Помучились тогда знатно. Но не из-за объёма работы, а потому что на улице была тёплая погода — одного холодильника «ЗиЛ Москва» для хранения трёх тортов оказалось маловато. Об этом я и рассказал двадцать третьего мая Илье Владимировичу Прохорову, когда тот по телефону сообщил мне: принял два «срочных» заказа на три «изделия» каждый — к субботе.

— Дядя Илья, три торта в один день — это максимум, на что мы сейчас способны, — сказал я. — Жара на улице. Это вам не декабрь. Один заказ мы осилим. От второго откажитесь. Или перенесите его на другой день.

— Отказаться?! — сказал Прохоров. — От какого? От того, что сделал первый секретарь горкома? Или оставить без тортов жену директора тракторного завода? Угораздило же их внукам родиться в один день!

— Откажитесь от любого, — сказал я. — Выберете сами.

— Сергей, это ты сейчас… серьёзно говоришь?

Звучавший в динамике телефона голос Ильи Владимировича походил на хрип.

— Придумай, что-нибудь, Сергей. Я не могу им отказать.

Я вздохнул, покосился на вязавшую спицами то ли свитер, то ли широкий шарф бабу Любу.

— Есть вариант, дядя Илья, — сказал я. — Заведующая столовой, что в нашей общаге, пусть и вредная тётка, но жадная. Она предоставит мне холодильник. Не бесплатно, конечно. Но это плохой вариант.

— Почему? — спросил Прохоров.

— Лишние люди окажутся в курсе наших с вами дел. Пусть и частично. А это уже попахивает встречей с милицией.

— Я тебя умоляю! — воскликнул Прохоров. — Какая милиция? Сергей, ты о чём говоришь? Их начальники заказывали нам торты и на новый год, и на восьмое марта. Считаешь, им есть дело до наших шести тортов?

— Тогда я арендую на сутки холодильник в столовой, — пообещал я.

— Сделай это, Серёжа, — сказал Илья Владимирович. — Лишние расходы я покрою из своего кармана, обещаю. Пойми, Сергей: дело сейчас не в деньгах. На кон поставлена моя репутация!..

Ожидавшая новый заказ от Прохорова на торты Котова набросилась на меня с расспросами, едва я вошёл в комнату. Я вкратце описал Лене ситуацию. Сообщил и о том, как «выкручусь» из создавшегося положения.

— Не надо ни с кем договариваться, Серёжа, — заявила Котова. — Мои родители уехали в Геленджик к тётке. На десять дней. Вернутся только в среду. Так почему бы нам не приготовить торты там, у меня дома?

Котова взмахнула ресницами.

— Сколько у вас холодильников? — спросил я.

— Холодильник у нас дома один. Он сейчас пустой: родители разморозили и отключили его перед поездкой. А что не поместится в нём, я отнесу к соседям. Газовая плита у нас почти новая — сменили после того случая с самолетом.

Я усмехнулся.

Произнёс:

— Интересное предложение.

Лена положила свои руки мне на плечи, заглянула мне в глаза.

— Соглашайся, Сергей! — сказала она. — Сделаем торты у меня дома. Вдвоём. И не покажем их никому в столовой.

После разговора с Котовой я снова спустился в комнату вахтёров и позвонил Илье Владимировичу. Попросил, чтобы тот организовал для меня и для Лены освобождение от занятий (по состоянию здоровья) на пятницу и на субботу. Прохоров раньше делал подобные справки Артурчику. Артур хвастал, что для его отца раздобыть подобную «бумаженцию» — «плёвое дело». С понедельника в институте начиналась зачётная неделя. Мы с Котовой уже получили допуски к сдаче зачётов (по некоторым предметам имели и сами «зачёты» — «автоматом»). Но я подстраховался от лишних проблем перед началом сессии.

На предложение Котовой я согласился не сразу. Считал, что запросто договорюсь с заведующей столовой о кратковременном использовании холодильника на её предприятии. Да и идея поездки через весь город на Лесную улицу поначалу меня не привлекла. Зато меня привлекло… наличие в квартире Котовых ванны. Я невольно представил, как лягу в горячую воду (а не стану под водные струи, как в общежитии), и мечтательно улыбнулся. Ванну я регулярно видел и в квартире Светочки (раз в одну-две недели), но полежать в ней час-полтора себе не позволял: к Ельцовой я наведывался ненадолго и не с этой целью.

Мне запомнилась та ночь, что я провёл в квартире Марго не в последнюю очередь дурманящим запахом розовых лепестков, что витал над заполненной горячей водой и мыльной пеной ванной. Подобную процедуру в гостях у Светочки я повторил лишь однажды; да и то в ускоренном режиме — обычно довольствовался тем, что «до» и «после» принимал душ. Я прикинул, что послезавтра утром мы с Котовой отгрузим водителю Прохорова торты, и у меня появится время на водные процедуры. Невольно зажмурился от предвкушения. И решил, что завтрашний поход к Котовой в гости — это не такая уж плохая идея.

Пятница двадцать четвёртое мая для меня началась обыденно: с утренней пробежки и зарядки. А продолжилась она не походом в институт, а прогулкой бок о бок с Котовой к трамвайной остановке.

Солнце ещё не припекало (оно только-только выглянуло из-за крыш домов). В уличном воздухе я чувствовал запашки выхлопных газов и табачного дыма, сквозь которые явственно ощущал аромат цветов акации.

До Лесной улицы мы добрались с пересадкой — снова постояли на трамвайной остановке около рынка. Воспользовались вынужденной остановкой: прикупили на рынке часть продуктов для тортов.

Дом номер шестнадцать по улице Лесная отличался от своих соседей прежде всего свежеокрашенным пятном на фасаде. Строители покрасили его в том самом месте, куда летом врезался самолёт.

В остальном же дом и территория перед ним за год почти не изменились. Разве что… сейчас цвела сирень; а на том месте, где в прошлом году стоял горбатый «Запорожец», теперь красовались новенькие белые «Жигули» первой модели.

На этот раз я поднимался на четвёртый этаж неторопливо, нарушал тишину пропахшего табачным дымом подъезда урчанием живота. Переступил порог той самой квартиры, откуда умыкнул Котову примерно одиннадцать месяцев назад.

— Ну, вот мы и пришли, — сказала Лена. — Серёжа, чувствуй себя здесь, как дома.

Холодильник в квартире Котовых действительно оказался пустым. Мы подключили его к электросети сразу же, как только вошли в кухню. Лена отнесла к соседке пенсионерке часть купленных нами на рынке продуктов (заверила, что соседка летом просыпалась рано). Заодно и договорилась с той, что мы вечером пристроим у неё в холодильнике один из тортов.

Наспех позавтракали купленным на рынке творогом со сметаной. Котова посыпала свою порцию сахаром — я от сахара отказался: по сохранившейся с прошлой жизни привычке, сторонился этого продукта. Прикинули, что именно купим для изготовления бисквитных тортов — по уже сложившейся традиции составили список ингредиентов.

Прогулялись в ближайший к дому Котовой «Универсам» — там докупили то, что я поленился везти из общежития и с рынка. К приготовлению тортов приступили без долгой раскачки. Солнце только-только поднялось в зенит, когда мы вынули из духовки первый бисквитный корж. К тому времени я уже приступил к изготовлению украшений из крема.

Лена сегодня болтала больше, чем обычно — всё больше об институте. Словно в родных стенах (обновлённых после встречи с самолётом) её «прорвало» на обсуждение связанных с учёбой тем. Я выслушал её прогнозы на тему, какие оценки она получит на летних экзаменах — признался, что не готовлюсь к сессии: рассчитываю на свою память и на обещанные Ковальчуком «шпоры».

Отправили в духовку корж для второго торта — Котова сменила тему разговора. Она рассказала, как развиваются отношения её старшего брата и дочери профессора Баранова. Сообщила, что Олег временами (на выходных) ночует в профессорской квартире. Усмехнулась и пояснила: Рита и Олег Котов «по ночам печатают фотографии».