— Что тебе здесь надо, полосатый? — спросил неКоля.

Я посмотрел не в глаза мужчины — уставился на посиневший кровоподтёк на его правой скуле (оставленный не иначе как кулаком моего младшего брата).

Произнёс:

— Здравствуйте. Я представитель студенческого отряда Новосоветского механико-машиностроительного института…

— Студент⁈ — взревел неКоля.

Он протянул ко мне руки, похожие на медвежьи лапы. Смял на моей груди тельняшку. Без видимых сверхусилий хозяин дома оторвал меня от земли. Поднял меня вверх. Дохнул мне в лицо перегаром.

Я почувствовал, что мои ноги не касались ступеней. Мои глаза оказались на одном уровне с тёмными блестящими глазками деревенского гиганта. Я рассмотрел синяк — прикинул траекторию, по какой прилетел мужику в глаз кулак моего брата.

— Где мой мотоцикл, студент⁈ — прорычал неКоля. — Отвечай!

Он то ли брызнул мне в глаза слюной, то ли до меня долетели разбившиеся о его нос дождинки. Влага смыла с моего лица улыбку. Испортил мне настроение и громкий треск рвущейся ткани — тельняшка не выдержала грубого обращения.

Моя рука будто зажила своей жизнью. Она дважды (с секундным интервалом) ударила мужика сбоку под рёбра (пока я обдумывал заданный мне вопрос). Оба раза она приложилась кулаком точно по печени неКоли — сил на удар не пожалела.

Деревенский гигант вздрогнул и выпустил мою тельняшку. Я приземлился на край ступени, но устоял на ногах. НеКоля выпучил глаза и поклонился мне едва ли не в пояс. Он приоткрыл рот, застонал. Капля дождя вновь разбилась о его переносицу.

— С твоим мотоциклом всё в полном порядке, уважаемый, — сообщил я. — Не переживай. Верну тебе его завтра утром. Сейчас на нём повезли в город больную девочку. Считай, что ты спас ей жизнь.

Я похлопал мужика по плечу — тот приподнял голову, но поясницу не разогнул.

— Ты кто такой? — спросил неКоля.

Я не услышал в его голосе нотки испуга — различил в нём только удивление.

«Чёрный дембель, слышал о таком?» — подумал я.

Но сказал:

— Я друг той девчонки, которую сегодня спасли благодаря твоему мотоциклу. Пришёл поблагодарить тебя. За помощь.

Мужчина всё же разогнул спину. Он снова смотрел на меня с высоты своего более чем двухметрового роста. Ступени крыльца, на которых он стоял, делали его настоящим великаном.

— Завтра утром, — сказал он, — чтобы мой мотоцикл стоял здесь.

НеКоля указал на ворота.

— И чтобы без единой царапины!

— Договорились, — ответил я.

Хозяин дома покачал головой.

— Это ещё не всё, — сказал он.

Показал мне три пальца.

— Принесёшь три бутылки водки, — заявил он. — Одну за то, что взял мой мотоцикл. Вторую за бензин. И третью на лечение.

Он прикоснулся пальцем к своему синяку.

Я покачал головой и ответил:

— Две бутылки.

И тут же пояснил:

— Мне привезут из города только две. Отдам их тебе: обе. Обещаю.

НеКоля усмехнулся.

— Отдашь, — сказал он. — А третью купишь в нашем «Сельмаге»…

Указал рукой в направлении Котовой.

— … Когда вернёшь мне мотоцикл. И мы в расчёте.

Я кивнул и сказал:

— Ладно, договорились.

— М-да.

Капля воды ударила его по лбу. Другая дождинка намочила мужчине гематому под глазом.

Мужик поправил лямку майки на своём плече.

— Жду тебя завтра, студент, — сказал он. — Но только не утром, а в обед. Ровно в полдень.

НеКоля нахмурил брови.

— Я домой с работы обедать приду. И только попробуй не явись!..

Он показал мне кулак и добавил:

— … Пожалеешь!

«А Кир молодец, — подумал я. — Такого слона успокоил одним ударом!»

Эту же мысль мне озвучила и Котова (когда я спросил, почему она не предупредила о том, что в доме меня ждал настоящий снежный человек).

— Не такой уж он и страшный! — сказала Лена.

Девчонка пожала плечами.

— Кирюша ему всего разок ка-а-ак врезал!.. В глаз!..

Она махнула кулаком.

— … Тот здоровяк сразу и отстал от нас. Только стоял, хлопал глазищами. И башкой вертел, как дурачок.

Котова улыбнулась — будто снова увидела, как Кир успокоил разгневанного хозяина мотоцикла.

Я хмыкнул и мысленно повторил: «Кирюша…»

— А у тебя тельняшка порвана, — вернул меня в реальность голос Котовой.

Лена указала пальцем на моё плечо.

— Он что, побил тебя? — спросила она.

Покачала головой и пояснила:

— Я в темноте плохо вижу. Слышала только, как вы разговаривали…

К летнему дому мы с Котовой шагали прогулочным шагом (в темноте).

Явились туда ближе к полуночи.

А по дороге Лена расспрашивала меня о моём младшем брате.

Утром я на баштан не пошёл. Остался в доме вместе с дежурными. Дожидался, когда вернутся из города доцент и Кирилл. Рычание двигателя я услышал за час до назначенной встречи с неКолей. Вышел из кухни, наблюдал, как проплывали над верхушками сорняков головы Кирилла и нашего черноволосого начальника. Почувствовал, как отлегло от сердца. Со вчерашнего дня я сам себе не признавался, что переживал за Кира: уж очень неопытным водителем был мой брат. Мотоцикл подкатил к колодцу, замер — Кирилл заглушил двигатель. Я посмотрел на его лицо — и тут же поспешил к брату.

— Что случилось? — спросил я. — С Ингой проблемы?

Доцент и Кирилл слезли с мотоцикла. Оба выглядели уставшими. Преподаватель горделиво выпячивал грудь, а мой младший брат нервно покусывал губы.

Кирилл вздохнул.

Черноволосый доцент самодовольно улыбнулся.

— С Рауде всё нормально, — сообщил он. — Как я и предполагал: у девчонки воспалился аппендикс. Её уже прооперировали. Мы были сегодня утром в больнице. Нас заверили, что операция прошла хорошо.

Кирилл кивнул — подтвердил слова начальника.

Я снова заглянул в глаза своего младшего брата — тот тут же отвёл взгляд в сторону.

— Малой, что случилось? — повторил я.

Положил Кириллу руку на плечо.

Тот тихо ответил:

— Ничего.

Кир дёрнул плечом, но не сбросил мою руку; и не встретился взглядом с моими глазами.

— Ты не умеешь врать малой, — сказал я. — Выкладывай!

Кирилл взглянул на меня исподлобья и произнёс:

— Тут такое дело, Серый… В общем… Мама просила тебе пока не говорить…

Ливень вчера так и не начался. Но тяжёлые капли барабанили по крыше летнего дома всю ночь. Под утро я проснулся от тишины: потому что небо выплакалось — увидел, как из-за поредевших туч в окно «мужской» спальни заглядывала луна. К утру небо почти очистилось от облаков. Я отправился на пробежку — маяком мне служила яркая полоса рассвета. Ведущая к деревне колея за ночь так и не превратилась в грязевое болото. Я прекрасно пробежался по ней. На обратном пути увидел на небе солнце. Прикинул, что за пару часов оно хорошо подсушит землю. Порадовался, что Кир не поедет из Новосоветска в колхоз по лужам и по грязи.

Я сразу отметил, когда Кирилл подруливал к колодцу, что ИЖ-56 не выглядел чистым. Но мотоцикл скорее запылился, а не покрылся слоем грязи. Без труда угадывался его цвет. Да и штанины его седоков сохранились к финалу поездки в относительно пристойном виде. Я заметил, что Кир переоделся — это прямо говорило о том, что он побывал дома. Мой младший брат даже побрился утром: не забыл мои наставления. Кир не ответил на мой вопрос. Он замолчал, скосил взгляд на доцента. Наш черноволосый начальник на плохо гнущихся ногах зашагал к дому, где на кухне позвякивали посудой дежурные. Я проводил его взглядом и снова повернулся к брату.

— Рассказывай, малой, — потребовал я. — Что-то случилось с родителями?

Копался в памяти — отыскивал сведения об этом сентябре, но в «прошлом» тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Вспоминал, не болела ли «тогда» мама. Соображал, как пережил ту мою поездку в колхоз отец. Конкретных сведений не отыскал — это значило, что всё было «как всегда»: в тот раз с родителями не произошло ничего запоминающегося. Проблем с учёбой я тоже не ждал: она, по сути, ещё не началась. Милицию о нынешней поездке я предупредил заранее (да и рассказал им уже всё, что знал: и даже то, что они мне сами подсказали). Землетрясений, цунами и смерчей в Новосоветске не случалось. А Котова находилась здесь, в колхозе.