Кир усмехнулся.

— Пока я от тебя конкретных толковых советов не услышал, — сказал он. — Пока ты только философствовал.

Я уронил на землю сломанную ветку. На колено мне тут же приземлилась оса. Щелчком пальца отправил её в стремительное путешествие по саду.

— Хочешь конкретики? — сказал я. — Пожалуйста. Она у меня есть.

Взмахнул руками. Посмотрел на своего брата. Отметил, что Кир сегодня не брился.

— Убери щетину с лица, — потребовал я. — И прогуляйся в парикмахерскую. Неухоженные мужики вызывают презрение у женщин. И Котовой в том числе: я в этом не сомневаюсь.

Кирилл провёл ладонью по своей щеке.

— Проведи ревизию своей одежды, — сказал я. — Убери старый хлам, то, что вышло из моды, и то, из чего вырос. В понедельник прогуляемся в «Универмаг», прикупим тебе шмотья.

— Зачем?

— Встречают по одёжке, Кир. Первое впечатление о человеке очень важно. Почти всегда. А второго августа на экзамене мы встретимся с нашими будущими сокурсниками. И с Котовой.

Кирилл закрыл рот — проглотил возражения.

— Что у тебя с игрой на гитаре? — спросил я.

— В каком смысле?

— Играть научился? Или только смотрел, как пел Артурчик?

— Ну… немного умею, — сказал Кирилл. — Знаю три песни. Но у Артура лучше получается…

— Три песни — это немного, — сказал я. — Но и это уже хорошо. В сентябре мы поедем в колхоз на уборку арбузов…

— На арбузы? Откуда ты знаешь?

Я махнул рукой.

— Инсайдерская информация. Но точная. Да и не в арбузах дело.

Посмотрел Киру в глаза.

— Мы целый месяц с утра и до вечера будем на глазах у девчонок, — сказал я. — Самое время пустить им пыль в глаза. Показать, кто тут самый главный трактор на делянке. Понимаешь? И Котова там будет.

Кирилл кивнул.

— На гитаре будут бренчать многие, — продолжил я. — Но ты сбренчишь такое, чего никто из студенток ещё не слышал. Затронешь струны их души, так сказать. Напишу тебе позже аккорды и слова нескольких песен. До сентября выучишь!

— Ладно.

— Больше месяца впереди, — сказал я. — Приведи себя в порядок, Кир. Отжимания от пола, подтягивания. Ты сутулишься уже, как Артурчик. Так скоро у тебя, малой, и пузо появится. И отдышка, как у старикана. Котовой это не понравится.

Кир снова дёрнул головой.

— Постараюсь.

Я хмыкнул и продолжил:

— От прогулок в компании Артура и Наташи Тороповой больше не отказывайся.

— Почему? Я…

— Помолчи, малой. Послушай меня.

Я вскинул руку — Кир умолк.

— Ничем ты им сейчас не помешаешь, — сказал я. — Сомневаюсь, что у Наташи и Артурчика уже завертелся серьёзный роман. Ходят, небось, под ручку и беседуют о победе коммунизма на просторах Антарктиды…

Кирилл хмыкнул.

— … Или обсуждают постановления съезда партии… какой он там был по счёту, — продолжил я. — Свидание ты приятелю не испортишь, не переживай. А вот информацию о привычках и интересах Котовой у её подруги раздобудешь. Понимаешь меня?

— Понимаю, — сказал Кир.

— Вот и замечательно, малой. Знание — это сила. Запомни. Или запиши. Твоя задача выяснить, что нравится Котовой. Какую музыку она слушает; какие фильмы ей понравились; чем она занимается, когда не зубрит математику и не морочит тебе голову.

Кирилл пожал плечами.

— Постараюсь, — сказал он.

Я покачал головой.

— Не нужно стараться, малой. Просто сделай.

— Хорошо.

— Но главная твоя задача, Кир, — заявил я, — поступить в институт. Потому что тебе не понадобятся ни песни, ни информация о Котовой, если ты провалишь хоть один экзамен. Это ты понимаешь?

— Понимаю, — ответил Кирилл. — А если в МехМашИн не поступит Лена?

Он нахмурил брови.

«Сомневаюсь, что мне так повезёт», — подумал я.

— Она поступит, малой. Не переживай. Сконцентрируй внимание на своих задачах.

После беседы в саду мы с Кириллом пошли в дом.

Там я вручил брату гитару и скомандовал:

— Играй. Пой.

Кир неуверенно провёл пальцем по струнам.

— Что случилось, почему кричат? — запел он. — Почему мой тренер завопил? Да просто…

Я отметил, что играл мой брат неуверенно и неумело.

Но он старался. И пел неплохо. Когда не пародировал хриплый голос Высоцкого.

Перед ужином я набросал на листах бумаги слова и аккорды пяти песен.

Устроил перед Киром и родителями показательный концерт.

— Армия творит с человеком чудеса, — признал отец.

Он задумчиво посмотрел на своего младшего сына.

Я вручил брату страницы с песнями и сказал:

— Вызубри наизусть, малой. Проверю.

Вечером мы с Киром прогулялись к соседям (Артур ещё не вернулся с гулянки). Я позвонил Илье Владимировичу, напомнил Прохорову, что тот обещал «замолвить словечко» обо мне и об импортных полуботинках для меня в нашем «Универмаге». Директор швейной фабрики «Новосоветский луч» устало вздохнул.

Он перезвонил через четверть часа — всё это время мы с Кириллом дежурили около телефона. Илья Владимирович сообщил мне, что завтра меня в «Универмаге» встретят, «будто родного сына или проверку из Москвы». Всё, что требовалось от меня — это, чтобы я прихватил побольше денег и запомнил пароль: «Здравствуйте, я от Прохорова».

В понедельник я, как обычно, встал на рассвете. За минуту до того, как рядом с моим младшим братом зазвенел будильник. Кир приподнял голову, открыл глаза и недовольно зыркнул сперва на циферблат часов, а потом и на меня. Он пробормотал тихое ругательство. Свесил с кровати босые загорелые ноги.

На пробежку сегодня я отправился вместе со своим младшим братом. Кирилл повторил и мой комплекс упражнений на спортплощадке. А вот к яблоне он не пошёл. Однако я ещё не нанёс стволу дерева и половину положенных утренних ударов, когда в сад явился Кир. Он принёс две пары боксёрских перчаток.

— Артурчик купил, — пояснил мне происхождение перчаток младший брат. — Хотел, чтобы я научил его драться…

Я сменил грязные старые тряпки на приличный спортивный инвентарь. Исподлобья взглянул на младшего брата. Увидел, как Кирилл решительно сжал зубы и встал напротив меня в левостороннюю стойку. Сразу же заметил в его позе несколько недочётов. Но промолчал. Ударил перчаткой о перчатку и выставил вперёд левую руку.

В прошлой жизни мой брат (как и я) ни перед учёбой в институте, ни будучи уже студентом не делал зарядку и не устраивал по утрам пробежки. На втором курсе, вспомнил я, у него даже оформился небольшой животик. Я усмехнулся и подумал: «А ведь и от Лены Котовой тоже бывает польза…»

— Здравствуйте, — сказал я. — Мы от Прохорова.

Продавщица обувного отдела, поправила очки. Строго взглянула на меня и на Кирилла. И жестом украшенной золотыми кольцами руки отправила нас в подсобное помещение…

…Откуда мы через час вышли счастливыми обладателями двух пар югославских кожаных полуботинок, двух болгарских брюк, полосатого венгерского галстука и четырёх чехословацких рубашек.

Из «Универмага» мы вернулись домой — я снова засел за учёбу.

Кирилл почти полчаса повертелся около зеркала: примерял обновки. Затем и он взял с тумбочки учебник физики за девятый класс, уселся рядом со мной. Раскрыл учебник в начале первого параграфа и погрузился в чтение.

До первого вступительного экзамена оставалось ровно десять дней.

Последняя неделя июля промчалась стремительно. Запомнилась она мне двумя походами к Варваре Сергеевне и посещением портного, где я выбрал единственную приличную ткань из предложенных и ужаснулся от стоимости своего будущего костюма: сравнил её с заработной платой своих родителей. А ещё я выслушал рассказ младшего брата (в обществе которого на этой неделе проводил много времени) о его походе в кино в компании с Артуром и Наташей Тороповой. Кир выяснил, что Котова десять лет занималась танцами во Дворце пионеров, любила мороженое, ненавидела запах рыбы, обожала фильм «Девчата» и музыку «The Beatles». Я прочёл Кириллу серию лекций о правильном поведении в обществе женщин (и в обществе Котовой в частности).