Я пробежался взглядом по залу ресторана. Взглянул на сцену, увидел там Маргариту Лаврентьевну. Заметил, как та сунула певичке в руку купюру — певица кивнула и подала знак своим коллегам. Марго поправила поясок на платье, повернула голову и посмотрела мне в глаза, будто почувствовала мой взгляд. Мне показалось, что глаза Маргариты Лаврентьевны при тусклом свете ламп обрели тот же цвет, что и сапфиры на её ожерелье. Она улыбнулась, чуть склонила на бок голову, хитро прищурилась. Я услышал, как брякнули струны гитары. Певичка придвинула к себе микрофон. Марго впилась в мои губы взглядом и плавно двинулась по залу. Мне почудилось, что она плыла над полом, словно привидение. Я не удивился, когда Маргарита Лаврентьевна прошла мимо стола и направилась ко мне.

— Слова любви Вы говорили мне, — запела певица, — в городе каменном…

Марго остановилась в шаге от меня — я почувствовал запах её французских духов.

— Здравствуй, Серёжа, — сказала Маргарита Лаврентьевна. — Давно не видела тебя. Хорошо выглядишь.

— Привет, Марго, — произнёс я. — У тебя шикарное платье.

Заметил: на меня и на спину Марго пристально смотрел черноволосый носатый мужчина со шрамом на щеке, хмурил брови.

Свет люстры над банкетными столами мигнул, на миг погрузил зал ресторана в полумрак.

Маргарита Лаврентьевна прикоснулась к моей руке — я почувствовал тепло её пальцев.

— Пригласи меня танцевать, Сергей Леонидович, — сказала Марго. — Пожалуйста.

Она всё ещё смотрела на мои губы.

А я не удержался, повернул голову и взглянул на ручку двери.

«…Любить я раньше не умела так, — доносился со сцены голос певички, — огненно, пламенно…» Большая стрелка на настенных часах уже приближалась к цифре «три» — я отметил это, когда метнул взгляд в сторону Кирилла и Олега, застывших около столов с подарками для именинницы. Одна из ламп в люстре, висевшей над сдвинутыми буквой «П» столами, угрожала вот-вот погаснуть: её свет вздрагивал, будто пламя свечи на ветру. На танцплощадку вышли четыре пары — они неактивно двигались под музыку, будто боялись растрясти наполненные деликатесами животы. Я снова посмотрел на лицо Маргариты Лаврентьевны. Заметил при этом, что черноволосый носатый мужчина всё ещё сверлил меня взглядом; не спускала глаз с меня и притаившаяся около барной стойки официантка Светочка.

— Ну же, Серёжа! — сказала Марго. — Решайся поскорее. Скоро песня закончится.

Она снова дёрнула меня за руку. «…В душе моей неосторожно Вы, — доносилось со сцены, — разбудили вулкан…» Маргарита Лаврентьевна чуть склонила на бок голову. Её глаза игриво блеснули. Отчётливый запах духов «Diorella» от «Dior» кружил мне голову.

«…Хватит улыбаться, — прозвучал в моей голове голос родившегося два года назад в Одессе певца Стаса Костюшкина. — Нормально с ориентацией…»

— Женщина, я не танцую, — произнёс я.

Хмыкнул, скрестил на груди руки.

И добавил:

— Мужа своего пригласи.

Я кивнул: указал на банкетные столы, где хмурил брови мужик со шрамом на щеке. Напомаженные губы Маргариты Лаврентьевны дрогнули. Мне почудилось, что радужки её глаз посветлели, будто выгорели на солнце.

— Мой муж не танцует, — сказала Маргарита Лаврентьевна.

И тут же уточнила:

— Со мной не танцует.

— Сочувствую, — сказал я. — Но ничем не помогу.

Пожал плечами и вновь скосил взгляд на дверную ручку. Представил вдруг, как сейчас в зал ворвутся вооружённые налётчики. Отметил: они появятся в шаге от Маргариты Лаврентьевны.

Я посмотрел на прикрытый тонкой тканью платья плоский живот Марго. Будто наяву увидел на нём «дырень» диаметром пять сантиметров. Почувствовал, что моё сердце забилось чаще.

Нахмурился.

— Оставь меня в покое, женщина, — сказал я. — Уходи!

Понял: мой голос прозвучал громко, грубо и раздражённо. Заметил в потускневшем вдруг взгляде Марго грусть. Маргарита Лаврентьевна покачала головой (её медово-русые волосы словно заискрились).

— Зря ты так… Серёжа, — сказала она.

Я посмотрел на её плечи. Невольно вспомнил, как накрыл их одеялом, когда под утро уходил из квартиры Маргариты Лаврентьевны. Вспомнил похожую на крохотную звезду родинку на правом плече Марго.

«…Помоги мне! — пела певица. — Помоги мне!..» Маргарита Лаврентьевна закусила губу: в точности, как это делал мой брат, когда волновался. Она провела по своему плечу рукой, словно стряхнула с него мой взгляд.

— Удачи тебе, Сергей Леонидович, — сказала Марго.

Я на мгновение вновь встретился взглядом с её серо-голубыми глазами. Сапфиры на ожерелье и на серьгах Маргариты Лаврентьевны тускло блеснули в свете ламп. Марго повернулась ко мне спиной: будто по команде «кругом». Покачивая бёдрами зашагала в направлении сцены. Неторопливо, плавно. Я посмотрел на её затылок, скользнул взглядом вниз, вдоль её позвоночника. «…Видишь гибнет, — слышал я голос певички, — сердце гибнет…» Волевым усилием отвёл глаза. Взглянул на Кирилла и Олега, проверил их готовность к встрече с бандитами. Мой младший брат и Котов кивнули в ответ на мой безмолвный вопрос: подтвердили, что собраны и готовы к бою. Я заметил, что Котов теребил пуговицу на куртке, а Кирилл нервно сжимал и разжимал кулаки.

Подкорректировал расстояние до служебного входа: сместился на полшага влево, чтобы дверь не ударила меня по носу, если резко распахнётся. Вновь пометил в своём воображении точку на полу, где остановится первый налётчик, когда увидит сервированные столы и шумную толпу в зале. Прикинул, что преодолею расстояние до него в два коротких шага. Глаза при этом снова отыскали в зале наряженную в голубое платье женскую фигуру. Я увидел, что Маргарита Лаврентьевна замерла рядом с Артурчиком и поглаживала его по плечу. Марго о чём-то говорила — я не слышал звуки её голоса. Прохоров кивнул, резко встал со стула. Он взял Марго за руку и повёл к танцплощадке. Я отметил, что «невзрачный» мужчина с бриллиантом на галстуке при виде шагавшей к сцене пары недовольно покачал головой.

Носатый мужик со шрамом на щеке тоже среагировал на поведение Марго. Он выбрался из-за стола, едва не опрокинув стул. Посмотрел на «невзрачного», потом перевёл взгляд на танцплощадку, где уже двигались в танце Артур и Марго. Я мысленно выругался, когда муж Маргариты Лаврентьевны с решительным видом зашагал вдоль столов. Но выдохнул, когда тот прошёл мимо сцены и танцпола. Видел, как Наиль Рамазанов подошёл к директорше ресторана «Московский», склонил голову к её уху. Мне почудилось, что «хозяйка» ресторана смотрела именно на меня, когда выслушивала нотации директора Центральной продовольственной базы. Рамазанов выпрямился, расправил плечи. Директорша кивнула, выдала гостю короткую фразу. Наиль Русланович отвернулся от неё и побрёл к столам.

— Этого только не хватало, — пробормотал я.

Видел, как директорша жестом подозвала к себе скучавшего у края барной стойки швейцара — тот послушно откликнулся на её зов. Я вновь поймал на себе взгляд директорши. Заметил, что посмотрела она и туда, где стояли мой младший брат и Котов. Я стиснул зубы, повернул голову — часы подсказали, что полночь наступила четверть часа назад. «Как же не вовремя…» — промелькнула в моей голове мысль, когда я увидел: швейцар направился в мою сторону. Я покачал головой. Заметил усмешку на лице вернувшегося на своё место за столом Рамазанова. Наиль Русланович поднял со стола наполненную водкой рюмку, опустошил её одним глотком. На танцплощадке покачивались в танце Марго и Артурчик — руки Маргариты Лаврентьевны лежали на плечах Прохорова. Швейцар остановился в метре от меня.

— Мужчина, немедленно покиньте ресторан! — сказал он. — Вас нет в списке приглашённых на торжество.

— Как же не вовремя… — повторил я, но уже вслух.

Швейцар не услышал меня: он направился к Кириллу и к Котову. Те вытянули шеи, прислушиваясь к словам работника ресторана. Удивлённо вскинули брови и посмотрели на меня.

Я махнул рукой и произнёс: