Закрыв лицо руками, Настя заплакала. Девчонки, что были с ней, принялись ее утешать.

Сжав губы, я стиснул кулаки. Как же хотел сейчас оказаться там. Что могло произойти, почему взрыв?

Минуты ожидания звонка от деда, тянулись целую вечность. Он позвонил лишь через полчаса.

Я с такой скоростью вытащил телефон из кармана, что тот едва не вылетел у меня из рук.

— Да. — Включив громкую связь, положил его на стол, меня тут же окружил народ.

Тот был немногословен.

— Лешку нашли, везем в больницу, парень сильно пострадал. — Дед отключился.

Вначале все замерли, затем первой рванула с места Настя, хватая свой велосипед, молнией понеслась в сторону больницы, затем и мы за ней последовали.

Пока ждали, возле лечебницы собралась целая толпа.

Похоже, сюда подтягивается весь поселок, потому что народу было очень много. Каждый звонил по телефону своим знакомым, те своим, сообщая новость.

Мы стояли на свободном от людей пространстве, возле входа. Из здания врачи выкатили каталку, ожидая, когда привезут раненого, значит, кто-то им уже позвонил.

Атмосфера была какая-то мрачная, давящая. Народ, качая головами, вздыхал, лица у всех напряженные, взволнованные.

Наконец раздался звуковой сигнал машины, толпа мгновенно расступившись, образовала коридор, по которому она быстро подъехал ко входу.

Сам Лешка лежал на заднем сиденье, его забинтованная голова на коленях у Павла, он аккуратно ее поддерживал руками. Лицо, руки, да и вся одежда парня, испачкана в крови.

К машине подбежали медики, с помощью деда, аккуратно переложили его на каталку, быстро увезя внутрь.

Дед облокотился руками о капот, покачал головой.

Настя, увидев парня в таком состоянии, истерично зарыдала, уткнувшись в грудь своей подруги.

У многих девчонок на глазах появились слезы.

Мы окружили деда.

— Что там было, мы слышали взрыв. — Я дернул его за рукав.

Выпрямившись, тяжело вздохнув, он посмотрел на меня.

— Мы ничего не поняли, остановились, не доезжая избы метров триста, только начали рассредоточиваться, чтобы зайти с разных сторон, как вначале что-то ярко засверкало, как будто вспыхнули молнии, затем прогремел мощный взрыв. Когда подбежали, избы не было, ее разметало по округе, близстоящие деревья повалило, но никакого дыма или огня.

Что у них там взорвалось, без понятия, похоже, ребята что-то притащили с зоны, начали в этом копаться. Естественно все бросились искать живых, но там, мало что осталось, тела просто превратило в месиво. Лишь Лешке повезло, скорее всего, в доме он лежал на полу, где-то в углу, это его и спасло. Найдя парня под обломками, сразу сюда повезли, он без сознания, но жив. Полиция осталась там, как и мои ребята, помогут, обследуют все.

Слушая деда, я даже не заметил, как вокруг нас образовалась полнейшая тишина. Только всхлипы Насти нарушали ее.

Все смотрели на Матвея Егоровича.

Он развел руками.

— Сделали, что могли. Теперь дело за врачами.

После этих слов толпа зашумела, обсуждая услышанное.

— Там в машине, — Дед кивнул на заднее сиденье, — его сумка, в ней планшет, как не странно, цел остался, она при нем была.

Прикрыв глаза, пытаясь унять все нарастающую дрожь во всем теле, я не мог отделаться от окровавленного образа Лешки, продолжавшего стоять перед глазами. Ком подступил к горлу, я сжал кулаки.

Настю усадили на лавочку, возле входа в больницу, девчонки раздобыли воды.

Время шло, никто никуда не расходился, все ожидали, что скажут медики.

Как нож сквозь масло, через толпу прошел мрачный Беломир, быстро скрывшись внутри больницы, по пути только кинув деду.

— Значит, плохо дело. — Прошептал он, покачав головой.

Я еще сильнее сжал кулаки, засопел, мое нервное напряжение зашкаливало, да и у парней скулы ходили ходуном.

Прошло минут двадцать. Из больницы медленно вышел совсем хмурый волхв, следом за ним доктор.

Оба остановились возле входа, посмотрели на нас.

— Мне тяжело это говорить. — Врач покачал головой, — не в наших силах, что-либо сделать. Ускоритель регенерации не помогает. Приняли дополнительные меры, но слишком серьезные внутренние повреждения органов.

— Я так же бессилен. — Развел руками Беломир, опустив голову.

Доктор вздохнул.

— Простите, он умирает.

Настя вскрикнув, похоже, лишилась чувств, девчонки ее аккуратно усадили на лавочку.

Врач, повернувшись назад, махнул рукой, из больницы выскочила медсестра, с какими-то медикаментами, присела к ней.

— Может помочь только биокапсула, но она на земле, надо все согласовывать, мы просто не успеем, парню осталось не больше часа. — Добавил он, тяжело вздохнув.

Беломир посмотрел на нас.

— Алексей без сознания, но думаю, Вам стоит с ним попрощаться.

Сейчас у меня внутри происходило что-то невообразимое, эмоции просто зашкаливали, они кипели, немыслимо восставая, из-за неприятия происходящего.

Лешка! Он не должен умереть, нет, нет, это не правильно, невозможно! Мое сознание затмевало нахлынувшее море чувств.

Васька с парнями шагнули вперед, но я, сорвавшись с места, опередил их.

Развернувшись возле входа в больницу, вытянул руки вперед.

— Нет! — Выкрикнул что было сил.

Похоже, что-то такое было в моем взгляде, что все, кто стоял рядом, отшатнулись.

— Он не умрет! — Зарычал я, бросившись внутрь больницы, мельком увидев, как дед тормознул остальных.

Завернув направо, пробежал по коридору до надписи на двери, реанимация. Влетев внутрь, замер на пороге.

Все, как и у нас на земле. Куча приборов, что-то гудит, пищит, мигает. Лешка лежал на высокой кровати по центру, раздетый, прикрытый простыней, руки перебинтованы, вытянуты снаружи по бокам.

Я медленно приблизился к нему.

Лицо бледное, глаза закрыты. Кровь с него уже смыли.

Глянув на парня, ком подкатил к горлу. Вновь сжав кулаки, да так, что ногти впились в ладони, вскинув голову вверх, заорал от отчаяния, как дикий зверь.

Категорическое неприятие происходящего, окончательно затмило рассудок.

Резким движением сорвав с него простынь, положил на грудь свои ладони. Она была в синяках, кровоподтеках, ссадинах, уже зашитых порезах. Я плохо соображал, совсем не понимая, что творю.

— Я не дам тебе умереть. — Прорычал сквозь зубы.

Из глаз обильно текли слезы, скатываясь по щекам, капли падали на его грудь.

Вновь задрав голову вверх, сильно зажмурившись, весь напрягся, чувство собственного бессилия, просто рвала меня на части.

В этот момент в голове прояснилось, из каких-то глубин подсознания, что-то прорвалось, всплыло наружу, я знал, что нужно делать.

Резко опустив голову, посмотрев на парня, закричал:

— Стана, Стана Май Арис!

Мое тело содрогнулось, я ощутил, как зашевелилась во мне энергия, забурлила, пошли какие-то волны.

— Тина Май! — Выкрикнул я.

Руки засветились голубоватым светом, глаза расширились от изумления.

Я задрожал, от рук пошло тепло, появилось ощущение, как моя энергия потекла в его тело.

Тут же проснулся внутренний голос.

— Уровень жизненной энергии сто десять процентов.

— Девяносто процентов.

— Семьдесят процентов.

— Пятьдесят процентов.

Перед глазами поплыли круги, тело закачало, я почувствовал внутри себя холод, но было на всё плевать, главное спасти его, он должен жить!

— Тридцать процентов.

— Двадцать процентов.

— Критический уровень. Десять процентов.

— Остановись! — Услышал я чей-то громкий, взволнованный голос. Меня, схватив за шкирку, кто-то резко отбросил в сторону от парня.

Грохнувшись на пол, успел заметить испуганное лицо Беломира, а следом, врывающегося в палату деда, прежде чем потерял сознание.

Сколько был в отключке, не знаю, очнулся дома, в своей постели. Потянувшись, облегченно вздохнул. Состояние отличное, даже можно сказать великолепное.