Карл почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо — наверное, все это видят, — и ждал первого выстрела Артура, чтобы самому выхватить пистолет. Но проверяющий рассмеялся и вернул ему паспорт.

А Артур, оказывается, опять очень нервничал, хотя внешне оставался спокойным. Он предложил выпрыгнуть на ходу, чтоб их не могли задержать на ближайшей станции. Карл с трудом отговорил.

Проверки на дорогах, услышанная однажды перестрелка в лесу насторожили шпионов. Они стали осмотрительнее, хотя нередко попадали впросак. Особенно не везло Карлу: то за обед поблагодарит по-немецки и потом готов проглотить свой язык под яростным взглядом Артура, то задаст кому-нибудь глупый вопрос.

Бродили однажды по летнему Таллинну, побывали на пляже в Пирита, где думали выкрасть документы у кого-нибудь из купающихся, делали покупки в промтоварных магазинах, с легкостью соря деньгами, — им казалось, что таким образом они «сливаются с толпой», ведут себя безупречно. И уже подумывали о первом выходе в эфир и отправке по условленному адресу письменного сообщения своим заокеанским хозяевам, но возникло неожиданное препятствие: адрес на конверте надо было писать на двух языках, а писать по-русски они не умели…

Озабоченные неудачей с отправкой письма, они зашли в открытое летнее кафе возле Вышгорода. Все столики оказались заняты, и шпионы хотели уже уйти, но их окликнул мужской голос:

— Товарищи, здесь есть два свободных места!

Они оглянулись. Молодой офицер с приятной внешностью доброжелательно улыбался им. На его погонах блестели четыре маленькие серебряные звездочки. Значит, капитан, к тому же — эстонец.

Они сели, заказали выпить и закусить и стали смотреть вниз, на город.

Капитан не проявил назойливости, не навязывал знакомства, вел себя корректно. И Артур заинтересовался приветливым соседом.

— А что, эстонцы тоже могут стать офицерами? — с подкупающей наивностью спросил он.

— А вы что — с неба свалились? — рассмеялся офицер.

Артур и сам засмеялся:

— Совершенно верно, с неба!

Они еще посмеялись и поговорили на ничего не значащие темы.

Вскоре молодой симпатичный капитан рассчитался с официанткой и пожелал несколько странноватым незнакомцам приятного вечера и хорошего аппетита. Отвесив поклон, он ушел.

А вечер в самом деле был приятный, теплый, по-настоящему майский. Напротив, на горке Харью, играл духовой оркестр. Внизу тысячами огней сиял большой город — и знакомый, и таинственный одновременно. Шпионы молча ели и пили и думали о том, что надо им всерьез заняться вербовкой помощников, а то ведь пока не о чем радировать американскому центру в Мюнхене.

«Свалились с неба!..» — вспомнил Карл слова капитана, и опять у него под ложечкой засосало. Свалиться-то свалились, но как бы не угодить туда… Он посмотрел на Артура — тот разомлел и в глазах потух столь знакомый нервный блеск, льняные волосы словно полиняли.

Уже в разгаре было богатое солнечными днями лето пятьдесят четвертого года. В такие дни тянуло на пляж, в воду, хорошо было бы и побродить по ягодному лесу. Полковник Старинов с детства любил дальние лесные прогулки и сейчас ловил себя на мысли, что для ягодника и грибника вяндраские леса — настоящий рай, только вот искать в них приходится не ту ягоду.

Оперативная группа, руководимая полковником, избрала своей главной резиденцией освободившуюся на летние каникулы вяндраскую среднюю школу. Отсюда устанавливалась связь с Таллинном, с любым пунктом республики, здесь получали маршруты пеленгаторные станции, сюда стекались все сведения о наблюдениях за подозрительными лицами.

После выхода в эфир 30 июня неизвестная радиостанция надолго умолкла, но Гавриил Григорьевич считал, что бездействовать она не станет, надо опять набраться терпения и ждать. Специалисты определили, что первый выход радиостанции в эфир произведен из лесного массива близ деревни Кергу. Поэтому треугольник, очерченный на карте полковника Старикова синим карандашом, по-прежнему оставался в центре внимания чекистов, хотя, безусловно, велось наблюдение и в других районах.

День 18 июля выдался особенно жарким, безветренным, дышать было нечем. Старинов подумал, как тяжело его ребятам сидеть сейчас в засадах, обливаясь потом, страдая от жажды. Такова служба. Но, как это часто случается в Эстонии, к вечеру погода резко ухудшилась, тяжелые тучи заволокли небо и пошел проливной дождь. К ночи лесные дороги раскисли — проехать по ним можно было разве только на доброй лошади.

— Усилить наблюдение! — распорядился полковник Старинов.

Он почти не сомневался в том, что шпионы постараются воспользоваться резкой сменой погоды для нового выхода в эфир. Особое внимание опять «синему треугольнику»: Гавриил Григорьевич, взвесив все данные, ожидал, что именно тут развернутся главные события операции по захвату шпионов-парашютистов. Большая часть пеленгаторных станций по его приказу была стянута в этот район.

Хельги Ноормаа пришла в тот вечер в дом матери — Лизы Тоомла и находилась там до позднего вечера. Она, видимо, ждала Карла, а он все не приезжал. Появился он под утро, поставил велосипед у калитки. Оперативники видели, как он подошел к каменной ограде, тянувшейся от перекрестка дорог к хутору Лизы Тоомла, отвернул камень и достал объемистый сверток и немецкий автомат. Вышел из дома и его приятель, личность которого чекисты уже точно установили: это и был «пропавший» в сорок четвертом году сын Лизы Тоомла Ханс, служивший в войну в фашистской 20-й дивизии СС. Его тайник был расположен в другом конце каменной ограды, он тоже достал оттуда какой-то предмет, завернутый в брезент, и автомат.

Щелкнули затворы, и все стихло. Завернутые в брезент предметы приятели прикрепили к багажникам велосипедов.

В эту ночь на 19 июля пятьдесят четвертого года Старинов почти не спал. И когда в 4 часа 30 минут утра ему доложили, что от хутора Лизы Тоомла на велосипедах проследовали в сторону леса двое мужчин — те самые, которых видели у нее уже несколько раз, Гавриил Григорьевич привел в движение всю свою оперативную группу. Словно чувствуя, что настал решающий момент, чекисты в короткий срок заняли отведенные им оперативным планом места. Гавриил Григорьевич перекинулся несколькими словами с представителем союзного Комитета госбезопасности, и они двинулись в путь по заранее разработанному маршруту. В коричневую «Победу» вместе с полковником Арбениным сели крепкие парни — один Александр Касаткин чего стоил! В машину Старинова сел уполномоченный КГБ по Вяндраскому району Лукьянов со своими помощниками.

Как доложили оперативники, велосипедисты ведут себя спокойно, довольно уверенно двинулись по лесной дороге в сторону деревни Рахкамаа. Впереди, на много километров, — непролазные лесные чащи, нормальному человеку после такого дождя нечего там делать, значит, идут для нового выхода в эфир. Полковник Старинов уже почти не сомневался, что именно сегодня они задержат шпионов с поличным, только бы все сработали четко, «без проколов», несмотря на залитые грязью дороги.

Он не зря беспокоился за эти дороги. Где-то в лесных чащах оперативники потеряли из виду двух велосипедистов. Они ушли вдоль одной из наполненных водой лесных канав и пропали в каком-то урочище.

После первого выхода в эфир, 30 июня, кое-кто из жителей Кергу и Кайсма видел проезжавшую легковую автомашину иностранной марки, и чекисты ждали ее появления и сегодня. Кто же мог знать, что эта машина побывала здесь двумя днями раньше!

Артур и Карл в это утро действительно чувствовали себя уверенно. Почти два с половиной месяца они ездили по республике на поездах и купленных в Пярну велосипедах, без особых опасений гуляли по Таллинну, Пярну, бывали в поселках Тори и Тоотси, привлекли к участию в своих шпионских делах нескольких родственников Артура, то есть Ханса Тоомла, из которых больше всех старалась сестра Ханса — Хельги Ноормаа. Когда им потребовался список абонентов телефонной сети, она тут же принесла в их распоряжение свой телефонный справочник из отделения связи Кайсма, где работала телефонисткой. Услышав, что брату и его другу нужны для шпионской работы советские документы, она тут же предложила им свой собственный паспорт. Угождала всем, чем могла.