«А может быть, это он из–за меня так рисковал? — взволнованно думает Уралов о Шахове. — Знает ведь, что моя работа по обезвреживанию «ежа» зависит от этих снимков. Чем больше снимков, тем больше шансов на успех. Может быть, даже и на то, чтобы в живых остаться».

Изучать гаммаграфии собирается целый «консилиум», состоящий из Астахова, Шахова, Уралова, Джансаева, нескольких радиотехников и командира саперного подразделения майора Васина. Изображение «нутра» «ежа» на гаммаграфиях оказывается достаточно четким. Во всяком случае, верхний ряд его механизмов вполне различим. Радиотехники сразу же распознают электронно–лучевую трубку и отдельные элементы программного устройства.

— А вот это, видимо, кремниевые батареи, преобразующие солнечную энергию в электрическую, — замечает старший лейтенант Джансаев. — Надо полагать, имеются тут и химические источники питания.

— Не это сейчас главное, — повышает голос инженерполковник Шахов. — Важнее всего — раскрыть взрывную систему. Вы ничего тут по своей части не заметили, товарищ майор? — обращается он к Васину.

— Пока не замечаю, — смущенно признается майор. — Видимо, взрывчатка либо не получилась при просвечивании, либо находится где–то в самом центре «ежа»…

— Весьма возможно, что ее вообще нет, — замечает кто–то.

— А мы должны исходить из худшего — полагать, что «еж» заминирован, — убежденно заявляет Астахов.

— Абсолютно согласен с вами, — одобрительно кивает головой инженер–полковник. — Исходить будем только из этого. Нужно и искать, следовательно, если не взрывчатку, то механизм, подающий сигнал к взрыву. Это даже важнее, чем сама взрывчатка.

— А таким механизмом может быть только фотореле, — замечает молчавший все это время капитан Уралов. — И вот один из его фотоэлементов.

— Один? — усмехается Шахов. — А я думаю, что должен быть не один. «Ежу» для полной безопасности необходим круговой обзор, так сказать. И мне думается, что кот это пятнышко тоже фотоэлемент.

— Да, пожалуй, — соглашается полковник Астахов. — Где–то, значит, должен быть выключатель этих фотоэлементов. В противном случае «еж» может ведь подорвать и своих хозяев… Но я не вижу тут никаких признаков такого выключателя. Может быть, он под кожухом?

— А я не думаю, что выключатель фотоэлементов находится под кожухом, — упрямо качает головой Шахов. — Он должен быть где–то на поверхности «ежа». Я даже догадываюсь, где именно. «Еж», видимо, сконструирован таким образом, что центр его тяжести смещен к одной из стенок. Тогда всякий раз, как только «еж» прекращает движение, эта стенка оказывается внизу и становится донной частью. Вот там–то, в каком–нибудь углублении, и нужно искать выключатель. Логично?

— Логично, — соглашается Астахов.

Посовещавшись еще некоторое время, все, кроме дежурных радистов,, отправляются отдыхать. Операция по обезвреживанию «ежа» назначается на следующий день, когда возобновится инсценировка запуска «новой» ракеты.

В тот же день решается вопрос: кто будет разминировать «ежа». Кандидатура Уралова является бесспорной. В помощь ему предполагается дать одного из техниковлейтенантов, но тут к полковнику Астахову является старший лейтенант Джансаев и почти слезно просит назначить помощником Уралова его.

— Вы были уже помощником у инженер–полковника Шахова, строго замечает ему полковник. — Зачем же вам рисковать вторично?

— Потому и прошусь, что уже был, — с обезоруживающей улыбкой отвечает Джансаев. — Я вроде обстрелянный уже…

— Ну, а как вы на это смотрите, товарищ капитан? — обращается полковник к Уралову.

Капитану очень хочется, чтобы помощником у него был именно Джансаев, но ему жаль Ахмета — неизвестно ведь, чем еще может все это кончиться…

— Я тоже думаю, товарищ полковник, что ему вторично рисковать не следует.

— Ну вот видите, товарищ Джансаев…

И все–таки Ахмет ухитряется уговорить их обоих.

— Ай–ай–ай… — укоризненно качает он головой. — Совсем, значит, нет в меня веры у товарища капитана? А ведь если бы не я в тот раз и не мой Шайтан, знали бы вы разве ахиллесову пяту «ежа»? Нельзя так, товарищ капитан… Несправедливо это. Прикажите ему, товарищ полковник, взять меня с собой…

От волнения Джансаев, безукоризненно владеющий русским языком, начинает вдруг говорить с акцентом.

— Ну что с ним поделаешь! — сдаваясь, восклицает Уралов. — Придется, видно, взять. Идемте, дружище Ахмет!

И он крепко обнимает старшего лейтенанта за плечи.

— Ну, а теперь идите отдыхать, — советует им Астахов. Завтра у вас будет нелегкий день.

Они ложатся спать в одиннадцать часов вечера и долго не могут заснуть. Около двенадцати Уралов осторожно поднимается с дивана и, стараясь не разбудить Астахова, выходит в небольшой дворик, за которым начинается степь. Долго стоит, запрокинув голову в звездное небо. Темно и тихо вокруг, только лучи прожекторов изредка прощупывают территорию полигона, помогая солдатам капитана Хасанова нести их службу. Знает Уралов, что, кроме них, не спит сейчас и еще кто–то, дежуря у аппаратуры, засекающей импульсы, принимаемые и излучаемые «ежом».

Пора, однако, возвращаться, — может быть, удастся все–таки заснуть.

…На рассвете Астахова и Уралова бесцеремонно будит Шахов.

— Вставайте! «Еж» исчез!

Полковник и капитан вскакивают почти одновременно.

— Как?.. Когда?.. — охрипшим голосом спрашивает Астахов.

— Неизвестно.

— Но как же так? — недоумевает полковник. — Без сигнала он ведь не мог ничего предпринять. Неужели прозевали сигнал?

— В том–то и дело, что не прозевали. Не было никакого сигнала. Я сам дежурил всю ночь вместе с инженер–капитаном Серегиным и двумя техниками. За всю ночь вообще не было зарегистрировано ни одного импульса ни на коротких, ни на ультракоротких.

— Так в чем же тогда дело? Чем объяснить его исчезновение?

— Я бы сам хотел это знать, — разводит руками Шахов.

— А что, если ему это было заранее задано? — неожиданно произносит Уралов.

— То есть как это — задано?

— Когда наблюдал за ним вчера вечером Джансаев, он заметил, как «еж» с помощью перископчика изучал местность, высказывает свое предположение Уралов. — Может быть, он присмотрел тогда более удобную позицию для наблюдения за стартовой площадкой полигона. Сообщил о том во время передачи и получил задание перебраться туда ночью.

— Но почему ночью? Перекатывался же он и днем.

— А на какое расстояние? Всего пять–шесть метров. Да и то фактически не перекатывался, а переползал. А тут пришлось, видимо, преодолеть значительно большее расстояние, и, чтобы не привлечь случайно чьего–нибудь внимания, ему было предписано сделать это ночью.

— Не очень это убедительно, — качает головой Шахов. — Я скорее поверил бы, что мы чем–то насторожили хозяев «ежа» и они временно вывели его из игры.

— Но нужно ведь срочно что–то предпринять, — не очень уверенно произнес Астахов.

— А что? — снова пожимает плечами инженер–полковник. Ходить искать его по полю, чтобы этим еще более насторожить корректировщиков?

— А может быть, пришла пора ликвидировать этих корректировщиков? — спрашивает Уралов. — Их ведь, наверное, обнаружили уже?

— В том–то и дело, что еще не обнаружили, — вздыхает Астахов.

— Тогда нужно набраться терпения, — предлагает Уралов, и продолжать инсценировку запуска новой ракеты. Возможно, «еж» передаст об этом какую–нибудь информацию в течение дня.

Уралов, однако, не совсем уверен, что «еж» исчез бесследно. Перекатился, наверно, как и раньше, на несколько метров и лежит себе где–нибудь в траве. Вот взойдет солнце, посветлеет степь, и обнаружится беглец.

И он спешит к Джансаеву, который конечно же все глаза просмотрел, вглядываясь в чахлую растительность степи и подозревая в каждой кочке притаившегося «ежа».

Еще издали замечает Уралов непривычно ссутулившуюся фигуру старшего лейтенанта.

— Что приуныли так, Ахмет? — деланно–бодрым голосом спрашивает его капитан.