– Дохлое дело, - сказал солдат. - Они нас ликвиднут как пить дать.

– Нахожу, что это, увы, резонно, - поддержал солдата Колычев.

Бушмакин выстрелил. Следом за ним открыли стрельбу Никита и Вася.

– Не получается у вас, - сквозь зубы сказал Бушмакин. - Вот как надо…

На той стороне грохнулся предводитель.

– Вы случайно не чемпион по стрельбе? - добродушно-насмешливо осведомился Колычев.

– Я весь четырнадцатый год в окопах просидел, - ответил Бушмакин.

Пули дырявили штукатурку, били стекла.

– Коля, - окликнул Бушмакин, - дуй за подмогой. Они, вишь, в атаку пошли.

Погромщики вытянулись в редкую цепь и медленно двигались в сторону бушмакинцев.

– Коля, если вы уходите - дайте мне ваш наган, - попросил Колычев.

– Не дам, - сказал Коля, пряча наган за спину. - Я никуда не пойду.

– Приказы не обсуждать! - обозлился Бушмакин. - С кем я только связался! Щенки и интеллигенция.

– Интеллигенция тут ни при чем, - сказал Никита. - От обилия знаний никто еще не страдал. А вот от темноты…

Пуля сбила с Никиты фуражку, и он растерянно заморгал.

– Счастлив ваш бог, - заметил Колычев.

– Случайность… - побледневший Никита попытался улыбнуться.

– Сколько у нас еще патронов. Давайте все, что есть, - приказал Бушмакин.

В подставленную шапку посылались обоймы и патроны.

– Стрелять прицельно, не торопиться, - командовал Бушмашин. Вот так… - Он выстрелил, среди громил началась паника.

– У них снайпер! - орали бандиты. - Он всех нас перебьет!

– Братцы! Помилосердствуйте! За что вы нас?

– Николашку скинули, а русскому человеку все равно труба!

– Да здравствують свобода, равенство и братство! - завопил кто-то среди громил. - Кто посмееть по етим словам пальнуть, - стреляй!

Он поднялся в рост, двинулся на бушмакинцев. Бандиты перестали стрелять и с восхищением следили за смельчаком.

– Я его срежу… - Вася прицелился.

– Нишкни, - зашипел Бушмакин. - Коля, как он близко подойдет, - хватай его!

– Сделаем, - Коля приготовился.

Громила шел вначале ровным и быстрым шагом. Но постепенно молчание бушмакинцев насторожило его, он замедлил шаг, потом и вовсе остановился.

– Не успею, - сказал Коля. - Далеко.

Громила постоял мгновение и вдруг, подоткнув полы длинной кавалерийской шинели, бросился назад. Вася выстрелил, и бандит, сделав несколько заплетающихся шагов, рухнул.

– Ну, была не была, - сказал Бушмакин. - За мной, вперед! - крикнул он и побежал в сторону бандитов.

Остальные кинулись за ним.

– Батька кокнули! - закричал кто-то. - Спасайся кто может!

Громилы бросились врассыпную. На повороте путь им преградил броневик и черная цепь матросов. Впереди бежали Сергеев и Маруська.

Оставшихся в живых громил окружили и увели. Сергеев обнял Бушмакнна:

– С почином тебя.

– Поменьше таких починов, - хмуро отозвался Бушмакнн.

Заныла ладонь, и он, только теперь вспомнив о ней, обмотал ее платком.

– Чиновники? - спросил Сергеев.

– Они, - кивнул Бушмакин. - А ты от кого знаешь?

– Люди видели, - ответил Сергеев: - Сообщили нам. Всех взяли, ни один не ушел.

Маруська подошла к Коле, спросила, заглядывая в глаза:

– Ты переживал за меня?

– По-моему, переживать надо было тебе, - ответил Коля. - Ты в тепле сидела. А мы здесь - охо-хо!

– Не любишь ты меня, - вздохнула Маруська.

– Почему ты так думаешь? - пряча смущение, спросил Коля.

– Ну, какой же парень станет пререкаться с любимой девушкой? - грустно улыбнулась Маруська. - Чувствую я, Коля, что будет у нас с тобой неразделенная любовь, - пошутила она.

– Да ладно тебе, - сказал Коля. - Пойдем-ка лучше домой, а то, я так понимаю, начинается у нас у всех не жизнь, а сплошная морока. Отдохнуть надо.

– Какой может быть отдых у революционных сыщиков? - подошел Никита. - Покой нам только снится. Можно я вас, провожу, Маруся?

Она бросила на Колю печальный взгляд.

– Проводите.

Они ушли. Коля долго смотрел им вслед и думал, что вот встретилась ему хорошая девушка, а что толку? Никакого волнения в груди, хоть убей.

Подошел Вася, подмигнул:

– Увели девку? Из-под носа? А ты не зевай! - и, заметив огорченный Колин взгляд, добавил: - Тебе сколь лет-то? Восемнадцати нет? Ну, браток. У нас с тобой все еще впереди!

Петроградский январь 1919-го был промозглым и слякотный.

Четверка коней на фронтоне Главного штаба рвалась сквозь туман. Над Дворцовой площадью провисло мокрое небо. У правого крыла Зимнего стоял оркестр - несколько продрогших солдат с помятыми трубами в крючковатых, покрасневших пальцах. Надувая щеки, они неслаженно, но старательно выводили: "Смело, товарищи, в ногу…"

Над импровизированной дощатой трибуной трепетало кумачовое полотнище: "Все на борьбу с Красновым!" Держа равнение, вдоль трибуны шел полк петроградской милиции. Другие полки уже прошли, а этот, только что сформированный из петроградских милиционеров, вступил на площадь, чтобы сразу же после парада вслед за другими грузиться в эшелон и отправляться на Южный фронт. Зрители уже разошлись. Когда последняя рота свернула под арку Главного штаба, наперерез строю бросился мальчишка лет десяти.

– Батя! - закричал он, срывая голос. - Ба-а-тя!!

Милиционер с винтовкой, видимо, отец мальчишки, растерянно оглянулся, вышел из шеренги:

– Витька… Ты зачем здесь? А мать? Мать-то больная я тебе настрого не велел уходить, настрого!

– Нету больше матери. - Витька опустил голову и отвернулся. - Я уж думал, тебя не найду…

– Как это нету? - не понял милиционер.

– Умерла мать… Только ты ушел, она и умерла… - мальчишка заплакал.

Шагали шеренги. Вот и последняя скрылась в глубине арки, а милиционер все стоял, не в силах осмыслить случившееся.

– Ты иди, батя, - мальчишка вытер мокрое лицо рукавом. - Иди… А то отстанешь.

– А ты? Ты как же? Мать бы надо похоронить…

– Соседи похоронят… Обещали, - буднично сказал мальчишка. - Ты иди… Нельзя тебе…

– Ну, ладно… - милиционер бросился догонять роту. Уже у самого Невского он оглянулся: сын все стоял под аркой - маленький, сгорбившийся, с поднятым воротником старенького пальто, в отцовском шлеме с синей милицейской звездой.

На этом месте и увидел его Коля - он шел на службу по срочному вызову Сергеева. С недавнего времени управление уголовного розыска помещалось на Дворцовой…

Коля прошел бы мимо, но, заметив, на голове у мальчишки милицейский шлем, остановился:

– Ты чего здесь? Отца ждешь?

– Отец ушел на фронт…

– А мать?

Мальчишка заплакал.

Коля чуть-чуть подумал и сказал:

– Идем со мной. У тебя отец милиционер?

Парень кивнул.

– А вы кто? - Он с любопытством посмотрел на Колю.

– Я тоже милиционер. Как твой батька.

Вошли в подъезд управления. В вестибюле Колю ждала Маруська. В черной кожаной куртке, с кобурой на правом боку, она была неузнаваема.

– Торчу здесь с утра… - Она взяла Колю за руку, отвела к окну. - Тебя отправляют в Москву, и я считаю, что нам надо, наконец, поговорить.

– А чего говорить, - Коля вздохнул. - Может, я и не вернусь. Хорошая ты, всегда тебе это говорил, а нет у меня к тебе того-этого… Ну, вот хочешь - обижайся, хочешь - пойми… Нету, и все! - Коля снял шапку и вытер пот со лба. Ну, слава богу… Наконец-то произнес то, что давно уже собирался сказать. Видел с самого начала - влюбилась, мучается, но что поделаешь, если ему нечего сказать в ответ.