Киппара очень устраивало то, что судно Вольдемара Хольма совершало в то время регулярные еженедельные рейсы Таллинн — Стокгольм, — лучшего и желать невозможно.

— Информируйте меня обо всем, что делается на нашей оккупированной Советами эстонской земле, — наставительно сказал Антс Киппар, положив руку на плечо моряка. — Нам здесь любое ваше сообщение будет важно. Особенно — о несправедливостях властей, о русификации, о настроениях эстонцев, актах протеста молодежи. И вот — передайте нашим друзьям эти документы…

Несколько коричневых конвертов Вольдемар засунул во внутренние карманы своего пиджака. «Документы» содержали клевету на советский строй, были полны призывов к эстонцам оказывать сопротивление мероприятиям советской власти, содействовать «борцам за свободу»…

Первое задание председателя «Центра помощи» Вольдемару Хольму сложным не показалось, поэтому собеседники, кажется, остались довольны друг другом. Антс Киппар произнес на прощанье слова, которые имели многозначительный смысл:

— Peame vastu!

Точного перевода на русский сделать невозможно, но что-то близкое к призыву: «Будем стойкими!» Не поддадимся никакой силе. «Пеаме васту!..» Это был девиз Антса Киппара, его заклинание.

На столике оставалась лежать злополучная газета «Хельсингин саномат». Киппар взял ее в руки. Он был человеком аккуратным, после себя ничего не оставлял…

Маленькая, сухонькая Хельго встретила своего престарелого супруга в дверях их большой квартиры и уже по одному сиянию все еще острых внимательных глаз поняла — по душе пришелся председателю «Центра помощи» человек оттуда, с родины.

Антс Киппар в прихожей сбросил туфли, сунул вечно мерзнувшие ноги в мягкие шлепанцы, молча, с полуулыбкой на изрезанном морщинами лице пошел в гостиную. Он думал о сегодняшней встрече. Конечно, кое-что предстоит еще проверить. Кое-что…

Киппар подошел к окну. Словно по иронии судьбы проживает он сейчас в доме рядом с посольством СССР в Швеции. Красный флаг на фронтоне посольства, черные лимузины перед парадным входом. К сожалению, многие деловые люди Стокгольма и других шведских городов часто посещают это ненавистное Киппару гнездо «москалей» и даже выходят оттуда с довольным видом…

Конечно, это случайность, что столь ярый антисоветчик вынужден соседствовать с прибежищем сатаны. И немалые неудобства испытывает Антс Киппар оттого, что почти все комнаты его квартиры выходят окнами в сторону советского посольства, и своих гостей он принимает на другой половине дома — там его кабинет. Он очень боится подслушивающей и подглядывающей аппаратуры — черт их знает, этих русских, на что способны, ведь первыми полетели в космос, даже постоянное дежурство установили над планетой — в орбитальных станциях…

Ненависть к русским, ко всему советскому давно стала не только чертой его характера, но, пожалуй, и профессией. Даже в те дни, когда он был совладельцем фирмы «Киппар манаджемсит консултийс» — до выхода на пенсию, главной его «фирмой» на всю жизнь оставалась непримиримая борьба с Советами, потому что они лишили его родины, заставили скитаться по соседним странам без надежды вернуться домой.

Впрочем, все-таки какая-то надежда была?.. Во имя чего же он боролся — пакостил как мог, организовывал заброску в Эстонию клеветнических и подстрекательских листовок, брошюр, оргтехники, создавал антисоветские группы, не брезговал шпионажем?

Выло Антсу Киппару семь лет, когда произошла Октябрьская революция и в Эстонии начались бурные события: менялись власти, через города и села шли колонны военных — то красные, то белые, потом страну оккупировали немцы. В двадцатом году наступил мир — эстонская буржуазия пошла на заключение договора с Советской Россией, впервые в истории маленькая страна у Балтийского моря стала независимым государством. Антс в 1936 году окончил экономический факультет Тартуского университета, а после восстановления Советской власти в 1940—1941 годах даже заведовал конторой сбыта в наркомате местной промышленности Эстонской ССР, за что в сорок первом допрашивался в гестапо, но легко отделался и до изгнания фашистских оккупантов с территории Эстонии приспосабливался к гитлеровскому «новому порядку».

В тридцатидвухлетнем возрасте бежал от наступавшей Советской Армии, Видимо, чувствовал за собой грешки. В общем, сорок четвертый год стал рубежным в биографии Антса Киппара — он включился в активные действия против нашей страны. Устроившись в нейтральной Швеции, сразу взялся за организацию тайных рейдов на моторных лодках в советские территориальные воды, забрасывая к родным эстонским берегам шпионов и диверсантов. Он был полон сил, иногда выходил в море сам. Но участившиеся неудачи и провалы заставили лихого морского пирата поискать другое ремесло. Стал сборщиком объявлений в газетенке «Ээсти пост», выходившей тиражом всего в 200 экземпляров. Понял, что тут не разживешься, пошел искать место поприбыльнее. И ему повезло. Впрочем, повезло потому, что умел расталкивать других локтями, заявить о себе, строча жалобы на своих противников во все шведские инстанции. В середине пятидесятых стал заведующим бюро «Эстонского национального совета», получил доступ к дележу денег, сыпавшихся от разных спецслужб, правительственных и неправительственных организаций на содержание эмигрантских «контор» и «комитетов». Правда, вскоре окружающие заметили, что немалая доля подачек прилипает к рукам ретивого организатора антисоветских акций. Чтобы отвлечь внимание своих соотечественников в Швеции от нечистых финансовых дел, ударился в политику — в 1976 году даже стал кандидатом в ландстинг в избирательном округе от умеренной коалиционной партии, участвовал в работе группы по национальным меньшинствам, стал заместителем председателя Представительства эстонцев в Швеции по вопросам родины и внешней политики.

Но главное, чему отдал остаток своей жизни Антс Киппар, началось в 1979 году. Созданный двумя годами раньше «Центр помощи политзаключенным Эстонии» под его председательством отделился от ПЭШа.

Над Скандинавией, над всей Европой зазвучал голос Киппара, воспроизведенный передатчиками радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», «Немецкая волна» и «Голос Америки»:

— Мы должны действовать решительно, мы должны использовать любую возможность, чтобы помочь истинным борцам за свободу на нашей оккупированной родине! — заклинал он с трибун в Стокгольме, собраний и симпозиумов эмигрантской братии.

На первых порах Антс Киппар действовал в тесной дружбе с другим антисоветчиком — Алексом Милитсом, являвшимся представителем белогвардейского Народно-трудового союза (НТС) в Скандинавии. Это Милитс и предложил Киппару организовать «Центр помощи политзаключенным Эстонии».

— Нам с тобой просто так не посыплются денежки неизвестно подо что, — говорил Алекс партнеру в минуты откровения. — А вот для помощи борцам за свободу — другое дело.

Алекс до выхода на энтээсовскую орбиту перебрал немало профессий — был кельнером в захудалом ресторанчике, кочегаром, санитаром в психбольнице, футболистом, боксером, переводчиком, журналистом, потом «прибился» к НТС и стал фактическим руководителем шведской конторы этой не очень-то популярной среди эстонских эмигрантов организации, хотя и называлась она Стокгольмским эстонским обществом. Алекс довольно скоро стал тут главным идеологом и пропагандистом, а Киппар представлял всех оставшихся на родине недовольных советским строем. Набравший силу «Центр помощи политзаключенным Эстонии» становится «крышей» для единомышленников из эстонских эмигрантских формирований. Но действует он под постоянным «присмотром» заокеанских хозяев. Это с их щедрой помощью и НТС, и другие эмигрантские «советы», «комитеты», «центры» могли (и по сей день могут) снабжать свою агентуру в СССР современными техническими средствами, деньгами, всем необходимым для пропагандистской и шпионской деятельности.

Алекс Милитс был прав, говоря Киппару, что деньги в их «Центр» потекут только на «достойное дело», а что может быть «достойнее», чем помощь истинным борцам за свободу на оккупированной коммунистами родине!..