Когда подполковник Польман в сопровождении сотрудника министерства иностранных дел Шумбурга прибыл в Осло, его, как было условлено, встретил на Восточном вокзале сам Прук. В течение дня оба знакомились с городом и окрестностями, и Прук рассказал вновь прибывшему о важнейших военных объектах, коммуникациях и местах высадки. Они поднялись на гору Экеберг, к самым воротам расположенного здесь мореходного училища, откуда открывался хороший вид на гавань и фиорд.

По пути Польман сообщил, что он находится в очень затруднительном положении. Он — гость посланника, и доктор Брэйер явно связывает его прибытие с предстоящим немецким вторжением, поэтому он будет всячески пытаться выведать у него подробности. Но у Польмана есть строгая инструкция — молчать и передать посланнику секретный пакет не раньше 23.00 8 апреля.

«Доктор Дитрих», получив задание, спросил военно-морского атташе, как ему действовать. Ответ был в духе капитана Шрейбера:

— О, это вы решайте сами!

Когда-то «доктор Дитрих» был морским летчиком. Теперь ему предстояло испытать роль шкипера. Он поехал в гавань. Из сообщений гамбургского отдела абвера он знал, что высадка десанта готовится самым тщательным образом. Работавший там капитан 1 ранга Вихман заблаговременно выяснил, какие немецкие торговые суда должны выйти в порты Южной Норвегии в течение второй недели апреля. В случае войны можно было ожидать, что норвежские портовые власти опечатают и возьмут под контроль все радиотелеграфные станции на этих немецких судах. Поэтому было необходимо снабдить их особыми, секретными приемопередатчиками. Для этой цели был выбран портативный передатчик «AFU», каким обычно снабжались немецкие тайные агенты. Его можно было упаковать в небольшой чемодан и использовать независимо от судового радиотелеграфа.

«Доктору Дитриху» было нетрудно сориентироваться среди небольшого числа немецких судов, которые находились во второй половине дня в порту. Он имел документы судоходного инспектора и мог вести переговоры с капитанами судов. Одним из крайних у причала стоял пароход «Виддер». «Доктор» быстро договорился с капитаном, чтобы его доставили на судно на моторном катере. Поднявшись на борт, он сразу прошел в радиорубку.

— Ну что, получили вы передатчик «AFU?» — обратился он к радисту.

— Так точно, — отрапортовал радист, который был послан на пароход из резидентуры в Гамбурге.

«Доктор» попросил его связаться с Гамбургом и проверить надежность связи. После этого он договорился с капитаном, что прибудет на судно сразу после полуночи. Цели своего визита он ему, конечно, не сообщил. Таким образом, к приему «Блюхера» все было готово.

Выйдя из порта, «доктор Дитрих» направился на улицу Клингенберггатен, 7, где у него в полночь было назначено свидание с тремя другими «коммивояжерами» из числа завербованных майором Бенеке. Окна дома выходили в ту сторону, где был расположен аэродром Форнебу. Чуть правее, на крышах соседних домов, были видны автоматические зенитные установки норвежцев, а дальше, за ними — часть крепости Акерхюс и портовые сооружения. Немцы решили оставаться в рабочих кабинетах всю ночь, до утра. В 5.00 утра, одновременно с началом вторжения, должна была заработать и новая «военная организация» абвера.

Задолго до рассвета со стороны моря послышалась отдаленная канонада. Все сразу же подумали, что немецкие корабли попали под огонь норвежских кораблей или береговых батарей. Но точно никто ничего не знал. Напряжение росло.

Перед рассветом «доктор Дитрих» покинул своих коллег, проник в порт и поднялся на борт «Виддера». Когда появился «Блюхер», он установил связь с Гамбургом и начал сообщать начальству о происходящем. Сообщения посылались с паузами в несколько минут, сначала зашифрованные, а затем и клером. «Дитрих» тщательно прокомментировал посадку самолетов ВВС и сообщил о контрмерах, принятых норвежцами. С борта парохода он имел прекрасный обзор всей припортовой части Осло, аэродрома и его окрестностей. С момента появления над Осло первого немецкого самолета до исхода дня 3 апреля Гамбург получил примерно 250 донесений, которые были тут же препровождены в управление абвера в Берлине, а оттуда — в ставку верховного главнокомандования.

Приблизительно через час после поступления первых донесений ставка запросила Гамбург о том, кто дает эти «замечательные» сообщения. Отвечая на телеграфный запрос, «доктор Дитрих» отстучал: «Старший лейтенант К…ф».

Это были первые сведения об обстановке в Норвегии, полученные ставкой после начала наступления, и они были куда более исчерпывающими, чем донесения оперативного штаба Фалькенхорста. Можно смело сказать, что если бы не импровизированная информационная деятельность «доктора Дитриха», то гибель «Блюхера» и срыв графика высадки воздушного десанта создали бы для ставки верховного командования в Берлине и штаба фон Фалькенхорста в гамбургской «Эспланаде» исключительно большие трудности.

Было уже около половины седьмого, когда офицеры абвера, сидевшие на Клингенберггатен и ничего не знавшие об обстановке, увидели несколько транспортных самолетов, заходящих на посадку на аэродром Форнебу. Спустя несколько минут низко над городом прошли новые самолеты.

На улице перед домом и на площади Фритьофа Нансена собралось много людей. Но они мгновенно разбежались, едва увидели немецкие бомбардировщики. Они спикировали на крепость Акерхюс. Две бомбы взорвались на крепостной площади, другие — где-то в стороне. Затем на какое-то время в городе воцарилась жуткая тишина. Никто из абверовцев на Клингенберггатен не знал, что Осло уже в руках победителей, а выйти на улицу они не решались. Лишь в 17.00 руководители военной организации абвера в Норвегии покинули свое закамуфлированное убежище и направились в германскую миссию.

Жители Осло еще долго не могли прийти в себя. Им казалось, что все это — сон. Почти молниеносно щупальца Гитлера опутали норвежскую столицу. Первые серо-зеленые шинели появились на центральной улице Осло уже в 12 часов дня. Это были трое солдат с легким пулеметом на треноге. Вокруг них тут же столпился народ. Одни глазели, другие отчаянно ругались, более осторожные проходили мимо. Обстановка была действительно невероятной и вместе с тем почти гротескной. Одного немецкого подполковника по пятам преследовали несколько падких до сенсаций американских репортеров. Им повезло: они наткнулись на представителя командования, а точнее, на самого подполковника Польмана, который милостиво разрешил американцам пользоваться кинокамерой. Так возник фильм, в котором были запечатлены и посадка самолетов на аэродроме Форнебу, и поднятие флага на здании германской миссии. Некоторые события происходили так быстро, что журналисты несколько раз просили подполковника «повторить сцены», с тем чтобы можно было запечатлеть все.

Едва уразумев смысл происшедшего, жители Осло услышали в 19 часов 32 минуты по радио голос Квислинга. Он сообщил, что взял власть в свои руки, и потребовал прекращения борьбы. Выступление Квислинга оказалось неожиданным сюрпризом не только для самих норвежцев, но и для немцев. Майор Бенеке лучше других был осведомлен о Квислинге и сразу же понял, какой губительный вред может причинить норвежский майор немецким интересам. Именно Бенеке подготовил и передал главному командованию точные характеристики и свои предварительные соображения в отношении руководящих норвежских политиков и военных. Между прочим, против фамилии Квислинга там стояло буквально следующее: «Известен как фанатик, не играет никакой роли».

В это время Бенеке был целиком занят решением военных задач. Нужно было срочно расширять агентурную сеть, посылать своих людей с разведывательными целями по всей стране, и прежде всего в Конгсвингеру и к шведской границе, с тем чтобы как можно больше узнать о дислокации и передвижениях норвежских войск, о настроениях шведов и о соотношении сил.

11 и 12 апреля немцы были готовы покончить с Квислингом. Бенеке использовал малейший повод для того, чтобы втиснуть в свои донесения любые доводы о том, какую опасность для немцев представляет деятельность Квислинга. 13 апреля он собственноручно подготовил рапорт о новом «главе правительства». В этом рапорте о Квислинге не было сказано ни одного положительного слова.