Да, места-то удобные. Но Карлу и тут не повезло — упал с парашютом на старую березу, повредил ногу и сильно ушиб руку. Сгоряча быстро поднялся с земли — с родной земли, пахнувшей весенней сыростью, прошлогодними прелыми листьями, гнилыми пнями. Ох и чуден этот запах — после шведских парков, просоленного знойного воздуха Африки, аккуратных и чистеньких американских лесов!

Артур быстро нашел Карла, вдвоем они попытались снять парашют с березы.

— Вот угораздило! — ругался Артур, бегая вокруг старого дерева и даже пытаясь на него залезть. Он срывал шелушившуюся березовую кору, подсвечивал себе фонариком, но все его усилия оказались напрасными.

Вокруг было тихо, и они решили, что вряд ли кто забредет в эту глухомань и обнаружит оставшийся на дереве парашют, нарушив, таким образом, главную заповедь своих заокеанских наставников — не оставлять никаких следов. У Карла все сильнее болела рука и нога, он с трудом пробирался сквозь чащу. Его неловкость приводила Артура в бешенство, он нервно скрипел зубами. Так они удалились от места приземления километра на два в северо-западном направлении. Начинало светать. Выбрав подходящий куст, они закопали в землю парашют Артура, отошли еще на километр и с рассветом устроились на отдых в густом лесу. Проспали весь день. Вечером двинулись в сторону шоссе, дошли до реки Халлисте и утром снова легли спать. У Карла по-прежнему болела нога и рука.

Дня через три они добрались до поселка Тори, зашли в магазин за продуктами. Народу везде было много, еще висели лозунги и транспаранты по случаю 9-й годовщины со дня победы над фашистской Германией. Люди были неплохо одеты, веселы и жизнерадостны. Это очень озадачило Артура. Он с трудом скрывал свою ненависть ко всему, что видел, он уже почти убедился, что на его родине никто не думает о грядущем освобождении от коммунистов, что все эти куда-то спешащие, самодовольные муравьи даже не догадываются, что перед ними — герой, человек, обучавшийся за океаном, чтобы помочь своему народу. Но кому помогать-то?..

Поездом они поехали в местечко Вилувере — поискать родственников Артура, но из-за болезни Карла вынуждены были еще два дня просидеть в лесу. 13 мая поездом же приехали в Пярну. Город еще залечивал раны минувшей войны, но и здесь люди были жизнерадостны, женщины, пользуясь теплой майской погодой, ходили в легких летних платьях ярких расцветок. Карл и Артур вдруг поняли, как плохо они одеты по сравнению с пярнусцами.

— Проклятые американцы! — выругался нервно Артур, осматривая одежду на себе и Карле. — «В Эстонии люди плохо живут, плохо одеваются! — передразнил он Поулсона, снаряжавшего их в дорогу. — Чтобы ваша одежда не привлекала внимания, оденьтесь поскромнее!..» Оделись! Теперь стыдно даже по улице идти!

Да, американские инструкторы переусердствовали в экипировке шпионов. На их бедную одежду с удивлением оглядывались даже дети.

У них кончились американские консервы, и шпионы зашли в одну из пярнуских столовых. Молоденькая официантка с изумлением смотрела, как жадно уплетали эти двое своеобразно одетых мужчин кильку и холодец с картошкой.

— Откуда вы? — сочувственно спросила она.

— Мы? — переспросил Артур, вытирая бумажной салфеткой губы. — Освободились из заключения. Там же не кормят таллиннской килькой и холодцом.

Девушка сочувственно, с пониманием улыбнулась. И даже отказалась от щедрых чаевых — люди все-таки освободились из заключения, им самим пригодятся эти деньги для того, чтобы устроиться, начать новую жизнь. Если б знала она, какие тысячи имеют они в карманах своих поношенных сермяг и в тайниках неподалеку от места приземления.

Впрочем, с маскарадом пришлось немедленно кончать, пока не заинтересовалась их видом милиция.

Поездом поехали в Таллинн. И в столице шло бурное строительство на месте разрушенных кварталов, город выглядел светлым, чистым, в скверах и на клумбах площадей цвели тысячи любовно ухоженных цветов.

Они довольно удачно купили себе по костюму и на кладбище Рахумяэ переоделись. Там, в лесу близ Рахумяэ, заночевали, а утром опять сели в поезд. На сей раз доехали до станции Вилувере и пошла в деревушку Нылва, где проживала тетя Артура.

Они были приняты, обогреты — легенда об освобождении из заключения за якобы вынужденную, службу в немецкой армии действовала безотказно, люди сочувствовали двум бедолагам, готовы были им помочь начать новую жизнь.

14 мая они вновь были в Пярну. В универмаге купили два велосипеда, белье, носки, полуботинки. Теперь безбоязненно заходили в столовые, гуляли по городу, удивлялись беззаботности граждан, которых ведь ежедневно, ежечасно угнетают большевики. Вон и лозунги везде коммунистические, и фильмы в кинотеатрах и Домах культуры в основном московские и ленинградские, а люди спокойно загорают на пляже возле знаменитого «Раннахооне». В пярнуские санатории уже понаехало много курортников.

— Ненавижу! — прошипел Артур за обедом, поглядывая на довольных людей за соседними столиками того же «Раннахооне», и его глаза сверкнули такой злобой, что хорошо знавший его спутник подивился. Казалось, даже льняные волосы на голове Артура зашевелились.

Карл и сам не восхищался тем, что видел вокруг, но доводить себя до такого исступления не собирался.

Переночевали они в лесу за Раекюла, южнее города.

15 мая решили из Пярну поехать в Таллинн. Купили билеты, подошли к поезду. В карманах у них были пистолеты, кое-какое другое шпионское снаряжение. Посмотрели друг на друга, подумали об одном и том же: а вдруг проверка в поезде?

— Туалет.

Это сказал Артур.

Они прошли в вагон, заперлись в чистеньком туалете. Артур осмотрел устройство помещения, нащупал свободное пространство за водопроводной трубой.

— Давай!

Завернули в целлофановый пакет оружие, авторучку-пистолет, чернила для тайнописи, ампулу с ядом.

Поезд отходил не скоро, они решили поехать до Тори на велосипедах и там сесть в свой вагон, но опоздали на две минуты и добирались до Таллинна следующим поездом. На станции Таллинн-Вяйке, где заканчивались маршруты поездов узкоколейных линий, они нашли свой первый состав и успокоились. На такси уехали в центр города. В магазине на Суур-Карья Артур купил себе пальто и брюки, Карл — пальто. Вечером поехали на станцию Таллинн-Вяйке — за «багажом», запрятанным в туалете, и не нашли свой вагон. Артур готов был рвать и метать, злился на Карла, но тот был виноват не больше него. Ведь чья идея была спрятать все в туалете?

Они хорошо освоили эту дорогу поездом — из Пярну в Таллинн и обратно. И не теряли надежды найти тот вагон с тайником в туалете.

Однажды поздним рейсом возвращались из Пярну в Тори. Решили еще раз поискать свой тайник. Пошли по вагонам, словно выискивая себе подходящую компанию. Оба высокие, только один блондин, другой — брюнет, оба хорошо одеты, уверены в себе. Мало ли таких молодых людей, возвращающихся домой вечерним поездом и желающих поинтереснее скоротать путь по узкоколейке. На них никто не обращал внимания. Уже два вагона прошли, а в третий не пустил проводник. Как было условлено на случай проверки, Карл сел в одном конце вагона, Артур — в другом. И не напрасно! При подходе поезда к станции Синди рядом с Карлом внезапно появились двое мужчин в штатском. Он успел заметить, что Артур сидит спокойно, — значит, его документы уже проверили.

Один из проверяющих взял в руки паспорт Карла, долго рассматривал. У шпиона засосало под ложечкой. Первый контролер подал паспорт Карла второму, говорившему по-русски. Тот тоже долго что-то рассматривал. «Наверное, сфабриковали американцы что-то неудачно», — с тоской подумал Карл, пытаясь краем глаза увидеть Артура. Народу в вагоне было немного, в основном женщины. Если проверяющие попытаются задержать Карла, Артур в нужный момент пустит в ход оружие, они убьют проверяющих и на ходу выскочат из поезда…

— Почему в вашем паспорте, выданном в 1950 году, стоит печать 1947 года и к тому же нечетко оттиснута? — спросил первый.

— А вы спросите об этом того начальника, который выдал мне этот паспорт!