– "ТТ", - кивнул Виктор. - Я привык. А вообще-то - для нас он не очень подходит.

– А у моего кольта патроны кончились, я его сдал. Как здесь с оружием?

– Достанем нетабельный. А может, наган возьмешь? Их в избытке.

– С перезарядкой у него плохо, - сказал Коля. - То ли дело у кольта. Ладно, увидим. Ты мне вот что скажи: куда едем?

– Домой. Вам квартиру дали в новом доме на улице Горького.

– Сколько комнат? - обрадовалась Маша.

– Три. Общая площадь сорок метров. Окна на Манежную смотрят, будете смотреть парады и демонстрации.

– Зачем нам столько двоим? - удивился Коля. - Мы еще посмотрим, ладно.

– Пока двое, а там - кто его знает, - улыбнулся Виктор.

– Ну, знаешь! - возмутилась Маша. - Я уже в том возрасте, когда эти темы неприлично даже обсуждать, не то чтобы. - Она недоговорила и вздохнула.

– Генка пишет? - спросил Виктор.

– Пишет. Старший "опер" в райцентре. Дел много, мотается, правду-матку начальству режет. А ты как? Уживаешься с начальством?

– Всяко-разно, - сказал Виктор. - Процент раскрываемости опять же мучает. Начальнику - процент, а мне - качество. Одно спасает - начальник болеет и, видать, долго еще будет болеть, а с тобой мы общий язык найдем. Вот с вышестоящим начальством совместим ли процент и качество?

– Ничего, мы - псковские, мы совместим, - улыбнулся Коля. - Вот этот дом? Скажи, пожалуйста, магазин "Стандарт". Смотри, Маша!

Въехали под арку. Квартира была со двора, во втором подъезде. Виктор вызвал лифт. Поднялись на пятый этаж.

– Вот ключи, владейте. - Виктор торжественно протянул Маше связку ключей.

Маша робко переступила порог квартиры и восхищенно вскрикнула. Двери направо вели в уютную спальню. Налево - в столовую. Вперед и направо - в кабинет. Большая, светлая кухня с балконом. И в каждой комнате новенькая, пахнущая лаком мебель из светлого дуба.

– Можно было и без мебели, - сказал Виктор. - Да я подумал: чего вам зря бегать, время тратить. А так заодно с квартплатой и рассчитаетесь. Удобно, современно.

Маша села на диван и тихо рассмеялась.

– Господи, - сказала она, - какая я счастливая. И как все хорошо.

– Хорошо, - кивнул Коля. - Спасибо нашим ребятам. Тем, кого нет с нами. В нашем счастье их золотая доля.

Виктор ушел. Коля долго стоял у окна и смотрел вниз, на улицу Горького. Напротив окон, в двухэтажном доме, была булочная и книжный магазин. А чуть правее - театр миниатюр. Еще правее возвышался серый куб Центрального телеграфа.

– Удобно-то как, - сказала Маша. - Все рядом, все под боком. Ты заметил - в нашем доме, внизу - диетический магазин. Буду кормить тебя манными котлетами. Или морковными.

– Хочу в Гнездниковский сходить, - сказал Коля. - Трепанова вспомнить, Афиногена. Надо бы нам вместе побродить по старым местам…

– А у тебя найдется время? - с недоверием спросила Маша.

– Я постараюсь найти. Мы ведь ради будущего живем. Значит, должны помнить прошлое. А то ведь порвется связь времен. - Коля улыбнулся.

Весь вечер они бродили по Москве, и прошлое возвращалось к ним случайно запомнившимся поворотом улицы, знакомым домом на перекрестке. Прошлое уводило их в заснеженную, нетопленную, голодную Москву 1919 юда. И они шли среди улыбающихся, счастливых людей, среди потока новеньких, поблескивающих свежим лаком "эмок" и "зисов", мимо сверкающих витрин, но им казалось, что вот сейчас, через секунду вывернет из-за угла черный автомобиль Кутькова, и безжалостные бандитские маузеры полоснут вдоль тротуара тяжелым, не знающим пощады свинцом.

– Вот здесь мы настигли Кутькова. Помнишь?

Маша молча кивнула.

– Двадцать один год прошел, а кажется - это было вчера. А все-таки основное мы сделали. Профессиональной преступности больше нет.

– Сколько же еще времени уйдет, пока вы справитесь с непрофессиональной? - вздохнула Маша. - Когда-то ты сказал: "Вот пройдет десять лет, и мы выпустим из тюрьмы последнего жулика…"

– Нам много чего казалось десять лет назад. Не все мечты сбываются, Маша. Сейчас я скажу тебе так: полное уничтожение преступности - дело не одного поколения. Думаю, что решающее слово в этом будет принадлежать не милиции и вообще не административным органам. Социальный прогресс и только он один подорвет основы всякой преступности вообще. А мы… Мы добьем ее остатки, вот и все.

– Когда же это будет?

– А вот это в какой-то степени зависит и от нас с тобой, - улыбнулся Коля. - Работать надо, друг мой. В поте лица!

На следующий день с утра Маша уехала в гороно - нужно было подыскать работу. У Коли был в запасе еще один день - в управление он должен был явиться только завтра. И Коля решил побродить по букинистическим магазинам - вот уже пять лет он настойчиво, с любовью собирал библиотеку из академических изданий. Но его замыслу не суждено было сбыться: в тот момент, когда он, уже одетый, стоял на лестничной площадке и закрывал двери квартиры, подъехал лифт и Виктор, выйдя из лифта, крикнул:

– Николай Федорович, машина внизу, хорошо, что я вас застал… - В служебной обстановке Виктор никогда не позволял себе называть Колю на "ты".

– Случилось что-нибудь?

– Я получил сообщение. Сегодня в двадцать три часа будет ограблен магазин на Масловке. Ювелирный, между прочим.

Шофер вырулил со двора, и "эмка", набирая скорость, помчалась к Петровке.

– Источник надежный? - спросил Коля. - Можно верить?

– Считаю, что можно. Это Агеев. Парню двадцать пять лет, токарь, с ворьем спутался случайно. Я пытаюсь ему помочь, да он и сам все понимает, хочет с этим делом "завязать".

– Я могу с ним встретиться?

– Исключено, - Виктор покачал головой. - Он позвонил, сказал, что на связь выйти больше не может, за ним следят, видимо, подозревают, а может, просто перестраховываются. Сказал - оторвется от группы после дела.

– Плохо. Ему нельзя принимать участие в краже. Ты запомни это, Виктор, на будущее.

– Всегда придерживался и придерживаюсь этого принципа, - сказал Виктор. - Я людей на преступление никогда не толкаю. Даже ради самой успешной реализации. Парень смелый, крепкий, выкрутится.

– Ну, дай бог! - кивнул Коля. - Чего мы стоим?

Водитель включил сирену, но регулировщик на перекрестке нервно замахал жезлом и вдруг, встав по стойке "смирно", взял под козырек. Через перекресток промчался огромный "майбах" с флажком на крыле - на красном поле белый круг с черным изломанным крестом.

– Посол Германии Шуленбург, - сказал Виктор. - Ишь, какой почет. Ты как относишься к пакту?

– Сказать по чести, - сложно, - отозвался Коля. - Я вроде и понимаю его необходимость, а сердцем принять не могу. У большевиков с фашистами не было и не может быть ничего общего.

– А я смотрю на этот пакт просто, - продолжал Виктор. - Дает он нам хоть какую-нибудь выгоду, - и спасибо! Больше он нас не касается. Разговоры о том, что-де Германия - теперь лучший наш друг, потому что Молотов с Гитлером за ручку поздоровался, - я отметаю! Я - солдат. В случае чего, я буду убивать, как бешеных собак, этих коричневых крыс, детоубийц. Я их видел в Испании. Скажу одно, Коля: их надо стереть с лица земли. - Виктор побледнел, его руки, сложенные на коленях, нервно вздрагивали. - Давай, нажми, - наклонился он к шоферу.

…"Эмка" остановилась перед роскошно оформленной витриной ювелирного магазина. Она ломилась от обилия золотой и серебряной посуды, колец, серег, часов.

– Ты жене никогда таких побрякушек не дарил? - спросил Виктор.

– Она не елка. - Коля вошел в магазин.

– Директор магазина - человек проверенный. Говорить с ним можно откровенно. Только он шутник, так что не реагируй, - Виктор постучал в дверь, на которой красовалась черная с золотом табличка: "Директор".

– Я занят! - послышалось из-за двери.

Виктор нажал затейливую бронзовую ручку. Директор сидел за огромным столом и ел сухую колбасу, запивая ее пивом.