– Очень плохо! Нечем гордиться!
– Значит, если я от сохи, я уже и не человек? - с вызовом спросил Коля.
– Почему же. Учитесь - и вы станете именно человеком. С большой буквы! У вас все данные для этого. Неужели вы революцию совершили только для того, чтобы по примеру некоторых примитивных личностей грабить буржуев? Или изымать излишки, как это теперь называется…
– Это называется экспроприировать экспроприаторов, - налегая на "р", пояснил Коля.
– Возможно, - кивнул Колычев. - Я в марксистской терминологии не силен. Но я убежден, что смысл такой революции, как ваша, прежде всего в том, чтобы дать знания всему народу! А будете сохой гордиться - вас сомнут, молодой человек.
– А вас? - Коля в упор посмотрел на Колычева. - Давно хотел спросить: вы с нами на самом деле или так, до поры до времени?
– Вопрос прямой и требует прямого ответа, - сказал Колычев. - Я принимаю сущность Октябрьской революции, потому что не могу не видеть, что царизм прогнил насквозь и разложился. Взятки, лихоимство, блат во всем, как у преступников… Такой строй обречен. Что касается белого движения - жизнь доказала, что в его основе была такая же тухлятина… Все это так и все же, скажу вам честно, Коля, я не все понимаю и не все принимаю в нашей действительности. К власти рвутся разного рода проходимцы и бездари, вроде Кузьмичева. Их назначают, дают власть! Неужели вы не видите, не понимаете, что Кузьмичевы - первые враги ваши? Наши, если угодно! И… не время и не место об этом сейчас говорить, Коля. Давайте о деле. Зацепка вот в чем: мы все уверены, что нужна связь Пантелеева, не правда ли?
– Так, - кивнул Коля. - Это азбука нашей работы.
– Но это значит, - продолжал Колычев, - что нам придется окунуться в мир уголовников, а вы, я знаю, отрицательно относитесь к такому общению.
– Золотари тоже работают не с медом, - сказал Коля, - а не пачкаются же?
– Резонный довод, - усмехнулся Колычев. - Так вот, я знаю адрес одной биксы. Еще с дореволюционных времен. Тогда она была в теле, молода, к ней многие обращались, чтобы достать хороших девочек… Сам я стар, а вот вы вполне можете попытаться.
– Достать девочек? - ухмыльнулся Коля.
– Не говорите глупости! - рассердился Колычев. - Эта дама - прямая связь Леньки!
– Откуда вы знаете? - загорелся Коля.
– Я был у нее, - сказал Колычев. - Кстати, вам вручили фотографию Леньки?
– Они давно размножены, вот, - Коля показал Колычеву фотографическую карточку бандита.
– А теперь взгляните на это! - торжественно произнес Колычев и показал Коле еще одну фотографию.
Это была великолепно сделанная визитка. Улыбающийся Пантелеев смотрел прямо в объектив.
– Как вам удалось? - восхитился Коля.
– Пустяки, - вздохнул Колычев. - У нее полный альбом этих фотографий. Но на всякий случай вы положите ее на место, хорошо?
– Сделаем, - сказал Коля. - Какой предлог для знакомства?
– Надо подумать. Она недоверчива, капризна, на контакт сразу не пойдет. Нужен продуманный подход. Одно знаю: такие женщины при всей видимости счастья и удачи на редкость одиноки. Попробуйте роль мужчины, которому она просто понравилась.
– Сколько ей лет? - нахмурился Коля.
– Сорок пять, я думаю. А какое это имеет значение? В ее возрасте женщины склонны к флирту с юношами…
– А Маша? - Коля с трудом скрывал негодование.
– Я же не предлагаю вам бросить жену! - возмутился Колычев. - Что такое театр, балаган, знаете? Вот и сыграйте!
– Скажите лучше - обмани, Кондратьев, солги, и все! - взорвался Коля.
– Ну, знаете… - Колычев завел глаза под лоб. - Ваша наивность не делает вам чести. Скажите на милость, ну что плохого, если вы два-три раза встретитесь с этой женщиной? Что она, съест вас? А может быть, вы так на нее повлияете, что она отойдет от ворья и станет на путь исправления?
– Подумаю, - сказал Коля и улыбнулся. - А хитрый вы, Нил Алексеич. Вы и черта при случае уговорите, это уж точно.
После обеда их вызвал Бушмакин, выслушал и долго молчал.
– Претит мне общение с преступным миром. Может, как-нибудь иначе попробуем? Найдем честного человека, который знает Пантелеева, дадим ему задание, а? - тихо заговорил он.
– Сами знаете, нереально это, - сказал Колычев.
– А что, по-вашему, реально? - рассердился Бушмакин. - Послать Колю в пекло? В притон разврата? Это же мерзость, чтобы не сказать больше!
– Придется идти, батя!
Коля крайне редко называл так Бушмакина. Но когда называл - Бушмакин знал: Коля все решил… В глубине души Бушмакин понимал, что не запачкает этот притон Колю, а просто-напросто - очень опасное мероприятие предложил Колычев, потому что знакомство с дамочкой - это только первый шаг, а куда приведут следующие шаги, - этого не предусмотришь. Ведь не кто-нибудь перед ними - Пантелеев. Безжалостный, озверевший от безнаказанности и крови волк. Он еще не обложен, не загнан за красные флажки облавы. Он еще в апогее своей бандитской славы, он беспощаден ко всем и особенно будет беспощаден к тому, кто попытается его разоблачить и ликвидировать.
– Ладно, уговорили, - сказал Бушмакин. - Только ты, Николай, не шибко старайся. А то дамочку эту от преступной среды отобьешь и незаметно сам отобьешься от законной жены. Знаю вас, мужиков… Сам такой был.
Он подошел к Колычеву, пожал ему руку.
– От лица службы благодарю за ценное предложение. Вы свободны, Нил Алексеич…
Когда Колычев ушел, Бушмакин обратился к Коле:
– Звонил начальник кадра. Приказано направить Колычева за расчетом.
– Боятся, что он нас в дворянскую веру обратит? - невесело пошутил Коля.
– Шутку не принимаю, - свел брови Бушмакин. - Бывшие полицейские тормозят работу, вредят. Такие факты кое-где есть. Но вот что меня лично поражает и даже злит - так это дурацкая наша привычка всех стричь под одну гребенку! Где же наш хваленый "индивидуальный подход"? А эта гнида Кузьмичев? Знаешь, как товарищ Ленин о таких говорит? Читай, специально заложил… - Бушмакин протянул Коле папку с машинописными страницами. - Это было написано товарищем Лениным Богданову и Курскому. Товарищ Курский специально размножил, чтобы прочитали эти ленинские слова как можно больше работников аппарата.
– Здесь говорится о бюрократизме и волоките, - сказал Коля.
– Последние слова прочти, - улыбнулся Бушмакин.
– "Будем сажать за это коммунистическую сволочь в тюрьму беспощадно…" - оторопело прочитал Коля. - Ничего себе. Даже страшно.
– Не страшно, - уверенно сказал Бушмакин. - Хорошо! Дай бог, если Кузьмичев "святенький, но безрукий болван", как пишет товарищ Ленин. - Я-то думаю, что далеко не болван. Он именно матерая сволочь! Враг! В общем, так: Колычева я оставляю на свой страх и риск!
– А я в тебе никогда и не сомневался, батя, - с нежностью произнес Коля.
Выйдя в коридор, он увидел Никиту. Рядом с ним стояла веснушчатая девушка.
– Феня, домработница Богачевых, - представил ее Никита. - Катаемся с ней на трамваях, вдруг она узнает кого-нибудь из налетчиков? Представляешь, глупая девчонка, сразу же уехала в деревню, как будто мы там ее не найдем!
– Нашли, - прошептала Феня. - На мою погибель.
– Ладно, барышня, - рассмеялся Никита. - Нам с вами о погибели говорить рано. Мы еще с вами поживем и общими силами негодяю Пантелееву нос утрем!
– В случае чего - на рожон не при, - предупредил Коля. - Сам знаешь - Пантелеев не новичок, чуть что, - и будешь с дыркой. С девчонкой поаккуратнее. Сдается мне, от нее больше крику будет, чем толку.
– Хорошо, - улыбнулся Никита. - На скорую встречу с Пантелеевым я как-то не надеюсь. Как твои занятия?
– Читаю Соловьева, - сказал Коля. - Уже второй том. Честно признаться, даже подумать не мог, что русская история сплошь заполнена уголовниками.
– Эк куда тебя метнуло, - Никита весело толкнул Колю в плечо. - Осади, не с того боку подходишь. Хотя, если, скажем, взять Грозного или Годунова, то в чем-то ты и прав. Ладно, вечерком зайду, поспорим.