За рёвом и вскинутыми руками восторженной толпы Лоос не заметила откуда вновь выскочил поверженный воин. Одним мощным движением он разорвал путы, связывающие его запястья за спиной, выхватил из волосяного узла на голове короткий орочий нож и ринулся на стоящего к нему боком чернобородого. Рядом вскрикнула синеволосая…

В следующую минуту между хумансом и орком оказался ещё один человек. Казалось, он переместился на помост неизвестно откуда. И резко разогнувшись, вплотную прильнув к корпусу несущегося орка, зеркально повторяя его движение, одной рукой перехватил нож, а другой коснулся квадратного зелёного подбородка…

Пересуды об этом поединке ещё долго будоражили умы завсегдатаев «Гномьего приюта». У каждого из свидетелей была своя версия. Ну да Альв с ними! Собака лает, ветер носит…

Орк замер в шаге от бородатого хуманса, повисая на плече у незнакомца. Глаза клыкастого закатились, а из уголка рта на клыки потекла слюна.

Лоос смогла внимательнее рассмотреть человека, вмешавшегося в поединок.

Высокий плотный хуманс с трудно определяемым возрастом. Волевое загорелое лицо его обрамляла белая седая борода, которая разделялась на пряди, заплетённые в две короткие косички, заканчивающиеся зажимами из чеканного серебра. На теле его, там, где оно не было покрыто одеждой из выбеленной дублёной кожи, проступала сложная вязь множества тончайших рисунков татуировки. Свободной от росписи была только шея, лицо и внушительная лысина, блестевшая от пота. На затылке остатки волос были заплетены в длинную седую косичку с серебряным кольцом на конце.

Татуированный аккуратно уложил тушу орка на помост, заботливо поправив задравшийся кожаный жилет клыкастого. Затем человек с косичкой протянул орочий нож подошедшему распорядителю боёв. Молча кивнул растерянно стоявшему хумансу.

Лоос заметила, что незнакомец почти не уступает в росте чернобородому, а вот мускулатура, в особенности это касалось груди и рук, значительно превосходила таковую у победителя.

Очнувшись от оцепенения, чернобородый шагнул к человеку с косичкой и протянул ему руку с поклоном под одобрительное ворчание болельщиков. Татуированный пожал её без колебаний улыбнувшись. Из-за расстояния трудно было разобрать о чём они говорят. И Лоос обернулась к синеволосой хуманке. Той уже не было на месте, лишь плетёные косички мелькнули за лестничными перилами.

Как раз ужин подоспел. Разносчица, извинившись за задержку, ловко расставила принесённые на огромном медном блюде закуски и рябчиков, совсем недавно вынутых из печи. Дивный аромат, исходящий от свежеприготовленных блюд, заставил живот Богини забурчать. Два глиняных кувшина с молодым вином также перекочевали в центр стола.

День у альвы выдался очень насыщенным на события. Есть хотелось до головокружения. Богиня попыталась успокоиться и отвлечься от мыслей о еде, а синеволосая, как назло, где-то запропастилась…

Наконец, Тёмной Королеве надоело ждать, да и рябчики не так вкусны холодными. Плеснув виноградного нектара в оловянную кружку, она с урчанием вгрызлась в хрустящую тушку ближайшей птицы.

— Хей, тёмная! Э, да ты не теряешься, я смотрю! — на стул напротив Лоос плюхнулась синеволосая, хватая следующую тушку рябчика и слизывая горячий сок, потёкший по запястьям, — я тут нам компанию привела, ты не против? — хуманка хитро улыбнулась, шаловливо подмигнув.

Из-за её спины с табуретами наперевес показался чернобородый боец в сопровождении хуманса с косичкой. От голоса атлета, соответствовавшего внешнему виду, задребезжала посуда на столе:

— Руна, болтушка, представь нас прекрасной эльфийке!

— Правильно говорить «альве», дорогой… ой! Тёмная, а я же… не знаю, как тебя зовут…

— Но ты же сама не представилась, синеволосая. Откуда я знаю, может, твоя вера запрещает тебе называть своё имя?

Хумансы замерли, внимательно глядя на Богиню.

— А твоя что, запрещает? — растерянно захлопала ресницами хуманка.

— Нет. Просто в моих землях представитель младшей расы называется первым.

— Во как! Поняла, Руна! А ты всё по-простому норовишь. Совсем растеряла воспитание с этими северянами! — шутливо пожурил чернобородый хуманку.

— Позвольте исправить оплошность, благородная альва, — вперёд выступил татуированный с косичкой, галантно поклонившись и пристально смотря в лицо Лоос, — я мастер Редьяр, ученик Грандмастера Тьере Лохайринга.

— Оружейник… — в благоговейном трепете прошептала синеволосая.

— Присоединяюсь к извинениям, дорна, — кашлянул чернобородый, — Базилевс, для друзей, Базиль, вольный наёмник. А эта синеволосая, как вы изволили точно подметить, барышня, моя наилюбимейшая жена, Рунгерд, по прозванию, данному ей северянами, Бешеная, — великан стал шутливо прикрываться от кулачков хуманки, которыми та начала его мутузить от смущения.

— Можно просто Руна, — густо порозовела женщина, которую Базиль сгрёб одной рукой в свои объятия и поцеловал в макушку.

Богиня встала, не спеша вытерев ладони о полотенце, коротко поклонилась:

— Меня зовут Лоос, из Дома Эрелинн, Тёмная альва…

Скользкая поперечная балка мачты отплясывала под ногами Ардары бешеный танец, словно нарочно пытаясь сбросить шаранг на головы рвущих друг друга на куски пиратов и матросов «Морского Коня».

Девушка увернулась от очередного витка всё ещё болтающейся цепи с грузом, продолжавшим крушить оставшиеся надстройки галеры. Выхватив один из своих кинжалов, она полоснула по верёвке, фиксирующей цепь, и та с грохотом свалилась за борт.

Потрясение и ужас, вызванные зрелищем вспыхнувшего вокруг Инфы синего огненного шара, не покидали Ардару ни на минуту.

Девушка прекрасно видела, как после выстрела у катапульты лопнул один из фиксирующих канатов. Станина подпрыгнула и деревянный угол её как раз пришёлся в затылок гоблина, свалившегося с площадки без чувств.

Распластанная фигура Инфы с широко раскрытым ртом и выпученными глазами по дуге взметнулась между галерными палубами, зависла на миг в верхней точке и камнем ринулась вниз, на пиратский корабль. В месте падения новообращённой Ардара увидела быстро разрастающуюся сферу ослепительного синего огня, всего за два-три удара сердца раскинувшуюся почти от носа до кормы пиратской галеры. Разрушения, порождённые магией новообращённой, творились лишь под звуки оружейного лязга, хрипов и воплей сражающихся.

Пиратский корабль неожиданно сложился пополам, словно был сделан из тонкого пергамента. Море под ним забурлило водоворотами. Стоило любой из деревянных частей коснуться хотя бы края синего пламени, она истаивала, не оставляя даже сажи.

Вцепившаяся до поломанных ногтей в мачту, Ардара прекрасно видела, как пиратский маг отчаянно попытался спастись. Фигура его плотно окуталась непроницаемым Щитом Воды, который также безмолвно и беспощадно был поглощён звёздным пламенем вместе с самим магом и куском палубы, на котором он стоял.

Некоторым членам пиратского экипажа, остававшимся на своей галере, повезло в отчаянье броситься в море. Ардара с содроганием наблюдала за одним хумансом, которого синий огонь прямо в воздухе рассёк напополам, уничтожив всё, что было ниже пояса. В воду плюхнулось лишь обугленное подобие человека. Обрубок погрузился, затем всплыл и закачавшись на волнах, уплывая ещё одним трофеем Срединного моря.

Десяток ударов девичьего сердца, и на поверхности воды остались лишь щепа, да несколько качающихся бочек. А синий шар пламени с душераздирающим свистом, переходящим в грозное гудение, стал погружаться в пучину, разбрасывая по воде ветвистые молнии. А на его месте в небо поднялся сверкающий всеми цветами радуги столб белого пара…

Ардаре и всем оставшимся в живых было невдомёк, что они находились в одном шаге от неминуемой гибели. Если бы Инфа оставалась в сознании ещё хоть какое-то время… Но увы, а, может, слава Богам! Магия в мире Небытия теряет свою силу, если не контролируется сознанием инициирующего заклинание.