— Неплохо, неплохо для новобранца! Я вижу вы лишены шапкозакидательских иллюзий псевдопатриотической массы тыловых дилетантов. Это делает честь вашему дяде! — штабс-капитан пододвинул один из стульев поближе ко мне и сел на него верхом, упёршись кулаками в гнутую венскую спинку, — такое понимание ситуации — это как минимум унтер-офицерский уровень.

— Мой дядя был подпрапорщиком, — напомнил я. Но Крон пропустил это мимо ушей. Глаза его заблестели, а сидящая фигура как-то вся подалась вперёд.

— Вы слышали что-нибудь о штурмовых отрядах, Гаврила Никитич?

— Хм, наверно, не особо…что-то такое, на грани смутных слухов.

— Не утруждайтесь. Я вам сам вкратце расскажу. Идея создания штурмовых подразделений давно витала в воздухе на полях этой войны. И первенство в этом деле принадлежит, увы, германцам. Хотя в составе многих армий мира давно существовали и существуют элитные пехотные подразделения, имеющие лучшее вооружение, сильных и хорошо обученных солдат. Но все они, как бы это сказать, приспособлены для достижения более конкретных, узкоспециализированных целей. Гренадёрские, егерские батальоны, горные стрелки, снайперские команды или, скажем, пластуны казачьих войск — все они хороши, но в определённом амплуа, как выразились бы драматические актёры. Вам понятна моя мысль, господин Пронькин?

— Вполне.

— Тогда продолжим. У нас есть достоверные сведения, что в германской армии создано несколько подразделений подобного плана с целью отработки тактики и взаимодействия их с другими армейскими частями. За основу взят пехотный батальон из трёх рот, в которых взводы разделены на малые отряды по 5-10 человек. Подразделение предполагается использовать в своеобразной тактике «просачивания» через ничейную полосу в качестве этих малых автономных отрядов без плотного соприкосновения друг с другом. Это позволит уменьшить потери. У каждого малого отряда будет своя специфика и задача. Причём предполагается, что в идеале она должна отрабатываться в изнурительных тренировках в тылу, вплоть до постройки макетов окопов противника, — штабс-капитан замолчал, уставившись куда-то в угол. Через минуту он отмер и продолжил, — пожалуй, для экономии времени опущу несущественные детали. Мне поручено, как командиру одной из лучших гренадерских рот, сформировать на основе вверенного подразделения штурмовой ударный батальон. Чем, собственно я и мои офицеры занимаемся вот уже второй месяц. Подобные батальоны формируются как на восточном, так и на западном фронтах. Мы первопроходцы, Гаврила. Всё приходится делать почти с нуля. И от того, как покажут себя эти подразделения будет зависеть новая тактика войск. Полковник Самсонов — один из кураторов проекта. Мы с ним, не просто сослуживцы. Единомышленники! До сего дня у нас, помимо вороха других проблем существовал очень серьёзных пробел в организации одного из подразделений нового батальона. Дело в том, что новая тактика кардинально меняет роль унтер-офицера и солдата в бою. Обычно унтера, находясь на второй линии, руководили действиями взвода, отслеживали дезертиров, в свою очередь, взаимодействуя с ротными командирами. В штурмовом батальоне унтер-офицер будет находиться в самой гуще боя, а от солдата-штурмовика потребуется инициатива, что само по себе определяет формирование личного состава большей частью из добровольцев, а также людей, обладающих навыками и возможностями, превосходящими обычного пехотинца. Сапёры, гренадеры, пулемётчики, бомбомётчики, снайперы. Сила, решительность и самостоятельность действий штурмовиков под грамотным руководством таких же боевых унтер-офицеров — вот что должно стать стержнем ударной тактики батальона! Здесь, как нигде очень важны суворовские три военных искусства: первое — глазомер; второе — быстрота; третье — натиск! Бои на средних и коротких дистанциях определять виды вооружения штурмовиков. Собственная малая артиллерия и пулемёты, гранатное оснащение, минные приспособления, штурмовые щиты, личная броня и, обращаю ваше особое внимание, Пронькин, собственные мобильные санитарные отряды, при должной необходимости и возможности, обеспечивающие боеспособность остальных солдат и эвакуацию раненых. Это должны быть не просто санитары лазарета или перевязочного пункта первой и второй линии обороны, как сейчас практикуется, а полноценные штурмовики с дополнительными медицинскими навыками. Вы понимаете, о чём я?

— Думаю, да, господин штабс-капитан. Нарисованная вами картина выглядит по меньшей мере революционно. Это будет поистине элитное подразделение! Максимальная автономность в скоротечном бою. Мини-армия со своей малой артиллерией, пулемётными командами прикрытия, гранатомётными окопными группами и сапёрными отрядами подавления огневых точек противника, — понизил я голос, заворожённый идеей, озвученной Корном, представляя себе батальон, вооружённый всеми возможными в этом времени новинками, вплоть до огнемётов. Сказка… Но вполне способная стать реальностью. Вон как глаз у штабс-капитана горит! Странно, вот только помниться мне, что подобные войсковые формирования должны возникнуть исторически гораздо позже. Неужели в этой реальности со штурмовыми подразделениями всё случится иначе?

Хорошо, что Крон не вслушивался в мои последние слова до конца. Его увлечённой натуре достаточно было моего формального одобрения. Высказавшись, он снова молча уставился куда-то в угол. Интересно, зачем Самсонов устраивал цирк с первыми двумя предложениями? Или он всё же следовал поручению Ольденбургского? Вернее, заранее в моих глазах дискредитируя карьеру в ведомстве принца, ловко используя моё стремление уехать на фронт. Хм, изящно. И ведь получилось же, чего уж там. На этот раз молчание штабс-капитана затянулось надолго, и я не выдержал.

— Так чего вы от меня хотите, Август Карлович? — офицер медленно вернулся из своих грёз на грешную землю.

— Ты мне нужен, Пронькин. До отправки на фронт моего батальона осталось полтора месяца. Судя по тому, как ты организовал работу обсервационного пункта, ты соображаешь в безотлагательной и чрезвычайной медицинской помощи. Да! Да! Не верти башкой, Гаврила! Ты организовал! Да ещё со столь малыми силами сделал за день то, что все эти клистирные трубки размазали бы на неделю охов и вздохов. Ты настоящая находка. Сильный, башковитый, не трус, видишь в темноте, как кошка, выносливый! Это же надо додуматься до марш-бросков по крышам идущего на полном ходу эшелона, да ещё ночью! Ты прирождённый штурмовик, Гаврила, чего тебе ещё надо? И стреляешь, полагаю, достойно. Сибирский охотник! А нет, так подучим. Ну?! Будет тебе и фронт, и германец, и слава, и награды. Я как услышал, что ты от службы у принца отказываешься, понял сразу: судьба тебя ко мне в батальон привела. А закончим войну — валяй себе в столицу на здоровье. Да только по глазам вижу, Гаврила, не твоё это…

Мда-а…действительно, отказаться трудно. Штурмовой батальон. Надо же. Но главное преимущество предложения: я ведь смогу не просто на фронт попасть. Такое подразделение никогда не засидится на одном месте. А значит, что? Я смогу контактировать с наибольшим количеством людей и мои шансы отыскать Демиурга увеличатся многократно. Но как повернул-то, а? Шельмец штабс-капитан, ай, шельмец! Хотя и сдохнуть шансы вырастают, но не более, чем в дисциплинарном батальоне. Решено!

— Август Карлович, я согласен. Но у меня есть просьба…

— Ну? — недовольно нахмурился штабс-капитан.

— Мы с Иваном Ильичом Вяземским составили краткую записку по внедрению в армейскую санитарную службу ряда улучшений, касающихся в том числе определённым образом вопросов, которыми я буду заниматься в штурмовом батальоне. Есть там и важные соображения по газовому оружию. Было бы неплохо, если бы эти записки не затерялись, а дошли по назначению.

— И это всё? Вы не просите для себя никаких преференций?

— А зачем, Август Карлович? Пока моя цель — фронт. Чего уж более?