– Эви, малышка, не закрывай глаза! Не смей умирать!

В ответ я улыбнулась и произнесла одними губами отчего-то пришедшие на ум строчки:

– Это как столкновение двух вселенных – мы не сходимся вновь…

Дотронулась до влажной щеки призрачного лорда. Меня настигла оглушительная тишина, краски потухли… и я умерла.

Мне снилось, будто в мрачной пещере императрица Амалия и магистр Борис Олви проводили ритуал, а на жертвенном камне лежала Нора Нобиль. Олви почему-то заговорил голосом Гудвича:

– Чистота, наивная вера в богов и самопожертвование – только это имеет значение. Камень сам выберет хранителя, когда тот будет готов к служению.

Амалия вдруг закричала:

– Она – хранительница! Кристалл признал ее.

Вмиг Борис Олви очутился рядом со мной – не вырваться из крепких рук. Хочу закричать, но не могу. Узкое лезвие заскользило по горлу. Я не чувствовала боли, просто хотелось спать.

Знакомый голос убаюкивал, ласкал слух, вселял надежду:

– Эви, все хорошо. Я рядом. Ты будешь жить.

Открыла глаза и поняла, что это лишь сон. А я нахожусь в комнате с белыми стенами. На соседней постели почему-то лежал Макс. Он был бледен, посиневшие губы шептали мое имя. Его рука сжимала мою ладонь. Из сердца лорда Вивера серебристой дымкой струилась энергия, перетекая в мое сердце. От этого по телу разливалось тепло. Захотелось дотронуться пальцами до лица Максимилиана, коснуться губами его губ. Но я лишь устало прикрыла веки и вновь погрузилась в сон. И опять оказалась в пещере. Но сейчас не было страшно: свет искрился в потоках воды, что падала с огромной высоты. Я склонилась над пропастью: где-то там было море. Оно пенилось и бурлило, вызывая трепет и детский восторг.

– Эвелин, вернись, – услышала родной голос и невольно улыбнулась.

Зачем мне возвращаться, когда я дома? Здесь так хорошо: нет боли, предательства и лжи. Но кто-то с силой тянул меня за собой. А затем я увидела его. Дотронулась до жесткой щетины, что покрывала щеки. Провела ладонью по темным отросшим волосам. Очертила пальцами упрямые губы.

– Ты вернулась. – Максимилиан с облегчением выдохнул. – Я мечтал искупить вину ценой собственной жизни. Боги услышали меня.

Я пыталась что-то сказать, но голоса не было, раздался лишь хрип.

– Тише, тише. Отдыхай, Эви. А мне нужно идти. Прошу, дождись меня… – Слова растворялись в вязком тумане и окутывали теплом.

Решила, что лишь на секундочку сомкну веки, но меня вновь одолела дрема.

Я не знаю, в какой момент темнота сменилась светом, а вместо боли пришло облегчение. Когда проснулась, все вспомнила. И события в пещере, и смерть. И то, что Максимилиан спас меня, передавая жизненную силу. Всю, до последней капли. Кто-то дотронулся до руки. Я потянулась к спасителю и замерла, подавив вздох разочарования. На постели сидел Лукас Северс.

– Эвелин, ты всех нас очень напугала. – Начальник сжал мою ладонь. – Зачем ты пошла в пещеру одна?

– Я преследовала преступницу. Думала, что это Лютенция. В руках у меня был шокер, полицейские – рядом, – оправдывалась я.

– Больше никаких приманок и ловли на живца. Пусть за злоумышленниками гоняются стихийные маги, а ты сиди в отделении, – злился Лукас. – Мы опоздали всего на несколько секунд. Если бы не Вивер с его даром, ты бы погибла.

– Но я жива. – Я покосилась на соседнюю кровать. Она была пуста.

Лукас перехватил мой взгляд и покачал головой:

– Он покинул лечебницу, как только пришел в сознание. Его вызвал Бригз. Срочное дело: Рауф бежал, след тянется в Асумскую империю, а у лорда Вивера там связи.

– Рауф бежал? – переспросила я, пытаясь понять, какое отношение архимаг имеет к Максимилиану.

Но вспомнила, что сама же определила Вивера в разведку.

– Архимага перевозили из храма бога Ди в форт. В песках Окадии нашу стражу ждала засада. Никто лучше асумов не знает ту местность, раньше Асумия и Окадия были единой землей. Среди них находился провидец – маг иллюзий. В Дардании нет подобных. Пока наши стихийники боролись с противником, в основном в своем воображении, Рауф скрылся.

– Ясно…

Я старалась вникнуть в то, что говорил Лукас. Но думала о другом. Ведь я сама желала, чтобы Максимилиан отказался от прежней жизни и послужил на благо империи. И хотела, чтобы лорд Вивер оставил меня в покое. Так о чем же сейчас печалюсь?

– Эвелин, ты слушаешь? – нахмурился Лукас.

– Да, конечно, – бойко ответила я, правда, горло болело, а голос осип. – А что с Амалией? Ее схватили?

– Да. И поместили в закрытую лечебницу. Императрица утверждает, что является Лисандрой, старшей дочерью древнего правителя, и требует отдать ей кристалл целителей. Якобы она и есть истинный хранитель. – Лукас закатил глаза.

– А что с Олви? – поинтересовалась у шефа.

Пусть лучше он расскажет о случившемся, чем буду думать о Максимилиане и его внезапном уходе.

– Борис Олви погиб. Точнее, лорд Борис Арестас Ольви Четырнадцатый. Мы нашли изуродованное тело у подножия скалы: там, где водопад впадает в море. А рядом на камнях лежала книга богини. Удивительно, но фолиант не пострадал.

– Так Олви аристократ? Потомок одного из древних семейств? – Теперь многое прояснялось.

Я приподнялась в постели, а Лукас поддержал меня за плечи и подложил под спину подушку. Устроилась удобнее для увлекательной беседы. Сам же лорд Северс сел в кресло напротив и продолжил:

– Не только потомок древнего рода, но и потомок основателя Ольвии. Борис и его брат Никос были незаконнорожденными детьми лорда Арестаса. Отец их официально признал, но наследство, титул и право быть главой рода передал младшему, законному сыну. Вероятно, для Бориса это был удар. Он много лет пытался доказать отцу, что тот допустил ошибку.

– И наш Борис сел под крыло Нобиля, решив жениться на дочке и стать зятем главы клана. А может, и самим главой клана, – сделала я заключение, вспомнив признания магистра в пещере.

– Не совсем так. Бориса и Никоса под свое крыло еще юнцами взял лорд Крауч, дядя императрицы. А уже потом пристроил старшего Ольви, или Олви, как он сам себя стал называть, к Нобилю, – разъяснил Лукас, а я открыла рот от удивления.

– Не может быть! Тот самый Крауч, который участвовал в перевороте и в свое время нанял лорда Вивера для кражи артефактов? – Я прекрасно помнила все, что мне рассказывали. И теперь в голове сложилась четкая картинка как событий четырехлетней давности, так и последних. И сообразила: – Амалия разыскала Олви, потому что знала его!

– Уверен, так оно и было. К сожалению, Борис мертв, его брат Никос немой, а Амалия делает вид, что тронулась умом, и желает говорить лишь про кристалл целителей. Мы можем только догадываться о том, что именно произошло, – тяжело вздохнул Лукас.

– Не понимаю, куда смотрит император? Мало того что лорд Нобиль препятствовал расследованию, так еще и пригрел на груди змею! – в сердцах бросила я.

– А теперь его не привлечешь, ведь дочка – хранитель кристалла. Опять выкрутился, – усмехнулся начальник.

– Лукас, получается, что Нора Нобиль как хранительница обладает универсальной целительской силой? – спросила я.

– Нет, это значит, что кристалл действует как накопитель магии, а хранитель – проводник. И с помощью древнего ритуала Нора сможет активировать артефакт, а тот передаст энергию магам, – терпеливо пояснил Лукас. – Так в свое время произошло и с камнем стихийников. Если раньше слабый стихийный маг разве что ветер мог разогнать, то теперь управляет бурями и грозами. Так будет и с целителями. Если лорд Вивер раньше передавал жизненную силу, фактически умирая, – теперь он будет черпать энергию из кристалла целителей, подпитываясь. А слабые целители, такие как Лиза и Марта, смогут не только видеть ауры или заваривать чай от простуды, но и полноценно лечить. К сожалению, всегда найдутся Олви и Амалии, которые захотят использовать артефакт в своих целях, чтобы почувствовать превосходство над другими.