— Добро, Павел Афанасьевич! Постараемся. Мои офицеры только рады будут.

— Но-но! Капитан, вы мне там без кобелирования. Поаккуратней. Ты, что, их совсем не видел, что ли?

— Ну почему? Просмотрел полный видеоотчёт, да и трансляция о стыковке и встрече была на все станции…

— Понятно, разведчик… Предупреди своих гусар. Дамы из экипажа провели десятки лет в корабле с генерацией искусственного притяжения в 1,5g! Даже самая слабая из них, согнёт в бараний рог любого твоего оперативника! Вы привыкли на орбитальной станции к 0.9g. Только не говори мне про командировки на Землю! Вы там всё больше в нейрованнах пребывали, да по виртуальности шастали…

— Ого!

— Вот тебе и «ого». А ещё дамы в анабиозе не просто овощами лежали. На этом ковчеге впервые использовалась система обучения в виртуальном пространстве, приближённая к боевым условиям. Они космодесантники, Иван. Пусть и без реального опыта, но со всеми подобающими знаниями и навыками. Учти это, Переверзев. Нам с этими амазонками сотрудничать надо. Чует моя задница, их прибытие даёт нам серьёзный шанс на выживание там, внизу, на планете… Человечество возвращается на Землю, мы практически должны возродить цивилизацию. А космическое провидение прислало к нам этих женщин. И каких!

В этот самый момент освещение в каюте командора мигнуло, снизило яркость свечения на целую минуту, затем вспыхнуло с прежней интенсивностью. По полу и переборкам пробежала волна вибрации.

Над управляющей панелью в углу вспыхнул монитор экстренной связи, тревожный зуммер заставил заныть зубы капитана. Благожелательное настроение вмиг слетело с командора-прима:

— Дежурный, доклад! — не смотря на спокойный голос, лицо Монахова побледнело. Любая аварийная ситуация на орбите — это гибель людей. А их осталось так мало.

— Взрыв на шестой палубе «Надежды Евразии». Жертв среди персонала нет. Патиссон говорит, что предупреждал о старых коммуникациях, не выдержали нагрузки.

— Ох уж мне этот Патиссон, даром, что вундеркинд… Какие повреждения, дежурный?

— Со стороны станции обрыв двух энерговодов…пожар в четвёртой шлюзовой, уже потушили. Стоп. Докладывают монтажники. Сработала аварийная система сброса анабиозных капсул.

— Что значит сработала?! Вы что, там, охренели!? Почему системы ковчега до сих пор не обесточены?!

— Патиссон подсказывает, что аварийная система сброса шестой палубы полностью автономна от ИскИнов ковчега и срабатывает на любую угрозу разрушения корпуса вблизи гравитационной системы планет…

— Мда, не учли, не тяни, лейтенант.

— Произошёл сброс семи анабиозных блоков с капсулами. Их навигационные процессоры в настоящий момент выдали импульсы на маневровые посадочные двигатели…они идут к Земле, командор…

— Да я вас…с Патисоном и всей сменой…мммать! Астероидный пояс пылесосить будете, криворукие! Быстро мне связь с контрольным постом!

Монитор мигнул, картинка сменилась изображением шлюза, в котором застыла группа людей в скафандрах.

— Капитан Покобатько! Здесь командор. Что предпринимается для возвращения анабиозных блоков?

— Командор…что я могу? Выйдем наружу…погладим… попытаемся зацепить гравитационными фалами… но шансов… ноль в периоде. Они ускоряются, и гравитация… Можем просто не успеть. Полёты к Земле на управляемой технике запрещены вами же. Так что, попробуем, что получится. До связи…

Картинка погасла.

— Наглец! Ты воспитал, Переверзев? Всех на губу…нет вечными дежурными! Охренели, молокососы… Чего ржёшь? Там, между прочим, в капсулах наши амазонки. И если твои бравые космопроходимцы их не тормознут, сам будешь разговаривать с их капитаном! Что? Уже не смешно? Правильно. Давай пулей, даю карт-бланш на использование командорского катера. У него есть гравизахваты. Хоть кого-то спасём…

Спустя два часа в командорской каюте за столом в тягостном молчании расположились несколько человек. Монахов нервно барабанил по панели управляющего монитора. Капитан Переверзев сидел с неестественно выпрямленной спиной, уставившись взглядом в переборку и избегая смотреть на присутствующую здесь даму в давно забытой и архаично смотревшейся форме ОКС Земли.

Суровые складки залегли в уголках рта миловидной женщины, которой на вид можно было дать не более сорока лет. Голова, полностью лишённая волос, отсутствие бровей и ресниц смотрелись несколько экзотично, но общего впечатления не портили. Наконец, неловкую паузу прервала гостья:

— Спасибо, капитан. Вам и вашим людям, — низкий голос с приятной хрипотцой заставил разведчика очнуться от созерцания.

— Мы всё же потеряли два анабиозных блока, они ушли в аномалию первыми, ресурса не хватило.

— Не надо оправдываться, капитан. Мы все прекрасно понимаем нештатность ситуации. Со своей стороны, приношу извинения и…примите соболезнования, командор-секунда, — Монахов потёр с досадой небритую щёку.

Гостья встала из-за стола, коротко кивнула офицерам:

— Космос взял свою цену. Командор, капитан, чистого воздуха… — капитан ковчега направилась к выходу.

— Простите, командор Маркус, как звали погиб… пропавших членов экипажа? — капитан-командор старался сохранять хладнокровие.

— Зачем вам их имена, Переверзев? — нахмурилась гостья.

— Орбитальщики парни суеверные. Если доказательств гибели ваших женщин нет, то заказываем молебен за здравие в часовне станции. Помогает, проверено.

На лицо командора-секунда набежала лёгкая тень:

— Мы не религиозны… но, впрочем, хуже всё равно не будет. В тех капсулах были курсанты-космодесантники Астра Корева, личный номер 11360 и Информация Маркова личный номер 11361… Астра и Инфа, обеим по шестнадцать биологических лет… Вот так, капитан-командор Переверзев, чистого воздуха…

Велика и необъятна земля Шаранг. Можно месяц идти на закат и столько же на восход, пока не встретится тебе клочок благословенной зелени оазиса. Да и землёй этот океан белого песка назвать трудно. Днём, когда беспощадное солнце выжигает всё живое на барханах и заставляет караваны вяло плестись от селения к селению, можно изредка встретить беловолосых всадников на фарангах, которым нипочём ни горячий песок, ни убийственные лучи небесного светила.

Лишь ночью, когда пустыня остывает под причудливым светом трёх лун, на песке появляется множество следов обитателей этих мест. Жизнь, едва теплящаяся днём, ночью расцветает, как Царская Водохлёбка, что умудряется добывать воду прямо из вечернего воздуха.

Предрассветные сумерки на границе Великой Степи и Белой пустыни Шаранг наполнились звуками каравана. Чёрные орки, нечастые гости этих мест, не побрезговали завезти сюда свой товар.

В степи, в отличие от родной пустыни Южного Континента, для Чёрных орков было достаточно самой разнообразной еды. Поэтому, большинство пленников, угодивших в лапы клыкастых разбойников, не попадали в походные котлы, а отправлялись на пограничные рабские рынки, где и реализовывались за полновесное золото. А имея золото, Чёрные орки охотно меняли свои гастрономические предпочтения…

Разбойники Южного Континента предпочитали фарангам степных низеньких лошадок. В выносливости те значительно уступали ящерам, но обходились не в пример, дешевле в кормёжке. А всем, от Западного Океана до Срединных Гор известно, что легче у гоблина выклянчить медяк, чем у Чёрного орка кусок тухлого мяса.

Кентурий Бордах, которому Имперский Совет поручил этот караван с хумансами, предназначенными на продажу в Эль-Каре, пребывал в тоскливом расположении духа. Даже свежая фанка, так кстати прихваченная с галеры, что осталась дожидаться на берегу Радужного моря на краю степи, не приносила ожидаемого расслабления и не успокаивала так надоевшее жжение загнивающей плоти правого бедра.

Слава Великим духам, Бордаху чудом удалось выбраться живым из бесславной битвы у Варрагона. Проклятые хумансовы маги! Коварные альвы, загребающие жар чужими руками…