— Идёт! — ударила по вскинутой хуманкой ладони Тёмная Королева.

В сгущающихся сумерках продолжали слышаться хлопки тетивы и шелест уходящих в полумрак стрел. Поединок давно дошёл до пятисотлоктевой дистанции и лучницы продолжали сосредоточенно пускать стрелы в едва видимые мишени. Попадание в центр окрашенного белым фосфором пятачка, величиной с голову разумного, сопровождалось трелью хитро подвешенных под навесом колокольчиков.

Спор упрямых лучниц дошёл до этапа первого промаха по договорённости.

Лоос всё больше проникалась симпатией к упорной хуманке. Тёмная прекрасно видела по положению тела и движениям рук, что у девушки немилосердно болит спина. Различавшая мишень гораздо лучше синеволосой, Лоос прекрасно осознавала все свои преимущества. Умения хуманки вызывали уважение и сочувствие в душе альвы, потому что до промаха синеволосой оставались считаные выстрелы. Уж в чём, в чём, а в этом Лоос научили разбираться ещё в детстве.

Мысленно попросив прощения у Великого Альва, Тёмная на очередном выстреле отвела прицел на полпальца влево и отпустила тетиву. Молчание колокольчиков длилось недолго:

— Ура! Моя взяла! — хуманка не стала заметно дрожащими руками снимать тетиву с лука сразу, — всё! Идём отмечать, альва. Да и мой благоверный заждался меня… — кипучая натура синеволосой продолжала забавлять Лоос. Прислушавшись к себе, Богиня с удивлением поняла, что не испытывает досады из-за проигрыша и не против продолжить знакомство с забавной лучницей.

В помещении таверны не то, что яблоку негде было упасть. Пожалуй, что и ножен меча просунуть некуда бы не удалось. Как не старайся. Дополнительные столы, поставленные рачительным Тардулом, не позволяли разносчицам добираться до отдалённых уголков зала. И блюда с полными кружками бесхитростно передавались по рукам через головы ужинающих.

Подобное нашествие посетителей было неудивительным, если учесть веский повод, по которому собралось большинство присутствующих.

Альва увидела посреди зала возвышающийся помост, сколоченный из свежеструганных досок, на который то и дело поднималась из зала пара поединщиков. На полу помоста углём жирно был выведен круг, пятнадцати локтей в диаметре, в котором, пыхтя и пуская ветры от натуги, топталась парочка единоборцев. Обнажённые торсы, руки, связанные запястьями за спиной, босые — все борющиеся упирались лбами друг в друга и пытались вытолкнуть соперника за пределы круга.

Окружившие помост болельщики дружно орали каждый своё, ритмично постукивая по доскам деревянными пивными кружками, рьяно следя за нарушениями границ угольного круга.

Вот уже третьего поединщика сталкивали лбом в толпу на глазах у Лоос. На победителя стоило обратить внимание. Высокий мускулистый брюнет, с мягкой курчавой бородкой, обрамлявшей его немного вытянутое лицо, глубоко посаженные тёмные глаза смотрели с весёлым прищуром на очередного кандидата пободаться лбами. Идеальное телосложение удивило альву не меньше размеров мужчины, приличествующих больше орку, чем хумансу.

— Не пялься, альва! И слюни подбери… Это мой… баран… Мается дурью.

Изумлённая Лоос обернулась к хуманке, которая стояла позади и хмурилась, поглядывая на помост.

— Да я вроде бы и не претендую, синеволосая… не совсем в моём вкусе.

В этот момент очередной кандидат, вставший напротив хуманса с бородкой, русый детина с покатыми плечами, попытался сменить рутинную тактику. Он резко откинул голову и ударил лбом высокого противника над переносицей, отшагнул и ринулся на него, громко крича оскорбления, пытаясь вытолкнуть из круга.

Улыбающийся бородач с залитым текущей из разбитого носа кровью лицом оскалил зубы и ловко ушёл в сторону. Под хохот и улюлюканье зрителей русый детина в мгновение ока улетел с помоста в раздавшуюся в стороны толпу. Ошалевшего парня подняли, обласкали подзатыльниками, похлопали по запылившейся одежонке и вручили утешительную кружку пива. Один из болельщиков передал две кружки победителю, которые тот принял, как само собой разумеющуюся награду и тут же вдул в несколько глотков, с удовольствием отерев лицо остатками пены.

— Как дитё малое… — грустно вздохнула хуманка.

— Хм, пожалуй, нам здесь сегодня не удастся поужинать. Столпотворение какое! — Лоос постаралась отвлечь спутницу.

— Ничего, есть прекрасная мысль! За мной! — хуманка стала протискиваться к стойке, справа от которой находилась лестница, поднимающаяся на балкон второго этажа. Пробегая мимо стойки, где суетился взмыленный гном, синеволосая крикнула: «Тардул, лапушка! Нам ужин в номер с вином и фирменными рябчиками! Целую!»

Хозяин таверны мельком взглянул в сторону хуманки, улыбнулся, утирая пот передником, и кивнул, махнув рукой с зажатым полотенцем. Синеволосая увлекла альву вверх по лестнице. Здесь, на балконе было гораздо свободнее и значительно легче дышалось, благодаря открытым настежь вентиляционным окнам под потолком. Гудящее, жующее и пьющее скопление разумных в зале отсюда казалось уже не таким отталкивающим.

Хуманка открыла самую крайнюю комнату в конце балкона, подперла дверь клином, что валялся тут же и, крикнув: «Помогай!», начала выталкивать из комнаты гостевой стол. Лоос поспешила взяться за противоположный край, и они вместе приставили его к балконной ограде. Стулья и льняная скатерть заняли полагающиеся им места. Не прошло и нескольких минут, как лучницы с уютом расположились у стола в ожидании доставки. События на помосте продолжались с непрекращающимся накалом и достигли кульминации. К кругу пробиралась, возвышаясь над толпой, компания Чёрных орков. Лоос и синеволосая, устроенные словно в театральной ложе, продолжали следить за нехитрым развлечением мужчин.

Высокий бородач одерживал одну победу за другой. Против его поистине чугунного лба ни один поединщик не мог выстоять больше нескольких минут. Альва поразилась, как много пива влезает в утробу этого, сложённого, как Бог, хуманса.

Наконец, на помост взобрался огромный орк из подошедшей группы, весь от макушки до кончиков пальцев покрытый клановыми татуировками. Клыкастый не стал рычать или распалять себя ругательствами, а молча встал перед бородатым мужчиной в ожидании сигнала. Богиня заметила, что хуманс перестал улыбаться. Исчезла вальяжность в движениях, каждый шаг и поворот туловища был выверен. Рядом напряжённо засопела синеволосая, навалившись грудью на балконную ограду.

Противники сошлись в центре помоста, соприкоснувшись лбами.

— Ррридо!!! — подал сигнал, следивший за правилами северянин, сопровождая крик ударом обуха боевой секиры в край подвешенного щита. Тишина, на несколько мгновений возникшая перед началом боя, взорвалась выкриками и воплями болельщиков.

На этот раз топтание единоборцев в угольном круге затянулось. Спустя некоторое время стихли даже крики болельщиков. Слышно стало шипение масла на сковородах гномьей кухни, да где-то наверху хлопала на ветру незакреплённая форточка.

Орк глухо взрыкивал, напрягая чудовищные мышцы шеи и спины. Скрип зубов хуманса, а, может, это был треск шейных позвонков, сопровождал каждую новую атаку клыкастого. Бойцы стоили друг друга. Стало понятно, что в поединке схватились опытные воины. Никаких попыток нарушить правила! Единоборство перешло в стадию хрупкого равновесия…

С орка и хуманса градом лил пот, падая на доски помоста. Уже сотни кругов натоптали поединщики босыми ногами. Толстое дерево нещадно прогибались, но держало мощные тела воинов.

Лоос незаметно для себя увлеклась зрелищем и упустила, как бородач сделал резкое вращательное движение корпусом, слегка присев и изменив угол давления на лоб орка. Всё это было проделано просто молниеносно. Клыкастый качнулся, на миг теряя равновесие, а хуманс тут же повторил предыдущий прием. Но в обратную сторону, подставляя орку правое плечо и немного сгибая правое колено.

Этого оказалось достаточно, для того чтобы удивлённый потерей равновесия орк попытался подшагнуть назад, взмахнул руками и с грохотом уселся на задницу за пределами круга.