Теппан прошелся по кабинету.

— Господин Коршунов — тайный агент полиции, да будет вам известно. — Помолчав, Теппан добавил — Его прислали к нам из самого Санкт-Петербурга.

Если бы за окном вдруг разразилась гроза с ливнем, Курдюков бы меньше удивился.

— Разумеется, это между нами, — предупредил главный инженер. — Я сам еще точно не знаю, но догадываюсь.

Исправник достал платок и стал вытирать вспотевшую лысину.

Майя проснулась от сильного стука в дверь.

— Федор, стучат!..

Федор спал, лежа на спине. Между Федором и Майей спал Семенчик.

В перерыве между стуком слышно было, как он чмокал губами.

— Федор, проснись, — будила Майя мужа. — К нам стучат.

Били в дверь прикладом так, что в окнах звенели стекла.

Наконец Майя растолкала Федора. Услышав стук, он вскочил.

— Кто?.. — сидя на ороне, спросил Федор.

От стука проснулся Семенчик и громко позвал мать.

— Я здесь, сыночек, — отозвалась Майя.

Федор подошел к двери и спросил, кто стучит.

— Полиция!

В тесную землянку набилось полно людей. Кто-то чиркнул спичкой. Федор поднес к спичке огарок свечи. Семенчик, увидев казаков, заплакал.

— Фамилия? — спросил урядник Тюменцев у Федора, держащего в руках огарок.

— Владимиров.

— Имя?

— Федор.

— Одевайся. Живо!

Федор сунул кому-то огарок и стал торопливо одеваться. «За что они меня? — мелькнула у него мысль. — Ночью…»

— Куда вы хотите меня вести?

— В участок. Скорее.

— Надолго?

— Не разговаривай. Ну, готов?

Федор подошел к Майе, на которой лица не было, стал гладить ей плечи, голову.

— Не беспокойся… Я к утру вернусь. За мной никакой вины нет. — Он взял — за руки Семенчика, прижал к груди. Тот умолк. — Завтра я тебе песенку спою… Мы вдвоем с тобой споем…

Майя навзрыд заплакала. За ней заплакал и Семенчик.

Федора силой оторвали от Майи и вытолкали во двор. Майя с плачем бросилась за казаками в распахнутую дверь. Семенчик догнал ее и обнял за ноги:

— Мама, не уходи-и!..

Майя взяла сына на руки, прижала к сердцу. В землянку шел холод, но Майя не чувствовала его. Прижимая к груди Семенчика, она беззвучно плакала, пока не продрогла. Согрелась она, когда истопила печку.

Утром Семенчик, едва проснувшись, спросил:

— Мама, а когда папа придет?

— Не знаю, сынок, — сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, ответила Майя и погладила Семенчика по голове.

— Вечером папа придет? — допытывался малыш.

Майя отошла в угол и отвернулась. Плечи ее судорожно затряслись…

Федора в участок привели первым. Исправник уже сидел там, чтобы тут же допросить важных политических преступников. Перед ним стоял бедно одетый якут, испуганный, жалкий, один из тех, которых Курдюков и за людей не считал.

— Кого ты мне привел? — спросил он у Тюменцева.

Тот, притопывая, бодро ответил:

— Член стачкома Владимиров!..

— Твоя фамилия Владимиров? — не повышая голоса, спросил исправник.

— Владимиров.

— Живешь севернее седьмого барака в землянке?

— Да.

— Кто там еще, кроме тебя, живет?

— Жена и ребенок.

«Неужели это тот, на которого указал Коршунов?» — недоумевал исправник, брезгливо глядя на Федора. Он на всякий случай сделал свирепое лицо, словно перед ним был ребенок, и спросил:

— Ну-ка, признавайся, мерзавец, кто еще с тобой в стачкоме?

Федор даже не понял, о чем у него спрашивают, и невпопад ответил:

— Не знаю…

— Что, не знаешь? Как это ты не знаешь? Ты что притворяешься, негодяй, а?..

За дверью послышался топот и грязная ругань. Дверь распахнулась. В комнату втолкнули Трофима Алмазова.

— Второй, — обрадовался исправник, потирая руки. — Как фамилия?

— Алмазов, — ответил Трошка.

Исправник заглянул в список.

— Есть такой. Все верно.

— О том, что верно, а что не верно, не вам судить, — задиристо сказал Трошка, подмигнув Федору.

— Ты знаешь этого человека? — спросил исправник у Федора.

— Знаю.

— Это так важно? Ну, знает он меня и я его знаю. И что из этого? — Трошка стал между исправников и Федором. — Меня все лесорубы знают.

— Замолчать!.. Это тебе не у себя в стачкоме!..

…В эту ночь арестовали всех четверых.

Узнав об аресте своих товарищей, рабочие отправили к Теппану большую депутацию.

Главный инженер принял всю депутацию у себя в кабинете. Когда все уселись, он с ласковой улыбкой спросил:

— Итак, друзья, что вас ко мне привело?

Пожилой рабочий, сидящий впереди, простуженным голосом сказал:

— Нынче ночью арестовали четверых рабочих. Мы требуем их освободить.

— Просто так, ни за что ни про что не арестовывают. Значит, провинились? — Улыбка не сходила с лица Теппана.

В кабинете зашумели:

— Чем провинились?..

Теппан поднял руку, призывая к порядку:

— Арестованы члены стачкома. Вам это известно. Если хотите, чтобы их освободили, немедленно прекратите забастовку. Как только все прииски выйдут на работу, я тут же прикажу выпустить арестованных.

Депутация ушла от Теппана ни с чем.

Как только рабочие ушли, Теппан вызвал к себе Курдюкова и велел лично самому допросить арестованных и выявить всех опасных лиц и тоже арестовать.

И на допрос Федора повели первым. Исправник встретил арестованного как старого знакомого. Вежливо пригласил сесть, предложил закурить.

Узнав, что Федор некурящий, Курдюков удивился:

— Впервые встречаю некурящего якута. Сын-то у тебя большой?

Федор ответил, что сыну пошел восьмой год.

— Маленький, — посочувствовал исправник. — Хочешь вернуться к сыну?

Федор ответил, что хочет.

— Это в твоих руках, братец мой. Если честно дашь свидетельские показания, тебя ни одного дня держать не будут. Нам известно, что тебя обманом втянули. А ты по своей простоте поддался. Теперь, наверно, горько раскаиваешься. Ну, ничего, дело это поправимое…

— Никто никуда меня не вовлекал. Это ошибка.

— Погоди, погоди. Если будешь отпираться, хуже будет. Нам же все известно.

— Что вам известно? Я ни в чем не виноват.

— Кто еще состоит в стачкоме, кроме арестованных Алмазова, Зеленова и Быкова? Только правду, как на духу.

— Я ничего не знаю.

— А ты вспомни. С кем ты из них лично знаком?

— Я знаю одного Трофима Алмазова.

— Это он возглавляет стачком?

Федор пожал плечами:

— Какой стачком?..

Курдюков тяжело вздохнул:

— Весьма сожалею, что разговор у нас не состоялся. Я, признаться, рассчитывал на твою откровенность и искренне хотел помочь тебе. Но… — исправник развел рудами, — ты сам этого не пожелал. Подумай-ка до завтрашнего утра. Только хорошенько подумай. Вспомни все до мельчайших подробностей. И когда я вызову тебя, ты обо всем мне расскажешь. Даст бог, все обойдется. Ночевать завтра пойдешь домой.

Федора увели в арестантскую. Курдюков решил отложить допрос Алмазова, Быкова и Зеленова до тех пор, пока не выведает каких-нибудь сведений у Федора.

Исправник приказал всех четверых запереть на ночь в одной камере в надежде, что Алмазов, Зеленов и Быков что-нибудь выболтают, а Федор скажет об этом завтра на допросе. Курдюков понимал, что Федор среди арестованных человек случайный, никакого отношения к стачкому не имеет, но, возможно, кое-что знает. Кроме того, почему бы не использовать якута как провокатора. Тем более Алмазов считает его своим и, наверно, верит.

В арестантской Федора окружили Алмазов, Быков и Зеленов.

— О чем они у тебя спрашивали?

Федор рассказал. Его слушали молча. Все были чем-то смущены.

— Послушай, друг, — сказал Трошка. — Это я виноват в том, что тебя арестовали. Прости меня.

— Ты?..

— Да, я. А выдал всех нас инженер Коршунов, который прощался с тобой за руку в бараке. — Трошка все рассказал Федору. Тот половины не понял. Когда Федор волновался, он плохо понимал по-русски. Трошке пришлось повторить рассказ.