Купец Иннокентий был не очень богат — около тридцати коров и быков и сорок лошадей. Летом он во второй половине дома открывал магазин и торговал солью, спичками, свечами, водкой. Зимой скупал скот, забивал, а мясо продавал.

Деревня Кильдемцы простиралась под горой, поэтому в ней становилось сумрачно еще до того, как заходило солнце. Тесный двор Иннокентия был обнесен высоким забором, и в нем темнело еще раньше.

Ноги Майи точно приросли к земле и как будто похолодели. Она продолжала стоять у калитки не двигаясь, испуганно глядя на купца, которого видела впервые. Федору ноги тоже плохо подчинялись и в коленках, казалась, совсем не гнулись. Почти не помня себя, он подошел к крыльцу, остановился, стянул с головы растрепанную волосяную шляпу, поклонился:

— Здравствуйте.

Ответили Федору ласточки, кружа в небе, недалеко от гнезд, темневших под высокой дощатой кровлей. Но даже они чирикали неприветливо, словно чураясь непрошеных гостей.

— Я — Федор… — Он сам плохо слышал свой голос.

Хозяин опять ничего не ответил, равнодушно глядя на пришельца. Глаза его как будто говорили: «Вижу, что Федор. Ну и что же?»

Майя, продолжавшая стоять у калитки, вдруг почувствовала страшную усталость и голод. Робость сменилась раздражением, она позвала Федора.

— Федор, уйдем отсюда!

— Что вам угодно? — наконец подал голос Иннокентий.

— Пришли наниматься на работу, — безнадежно промолвил Федор.

Идя сюда, он рисовал в воображении, как обрадуется Иннокентий, увидя его, а вышло так — ни знать, ни слушать не желает, словно впервые видит.

— На работу? Хм… Так мне не нужны батраки.

Иннокентий встал, давая знать, что разговор окончен, и повернулся спиной, протянув руку к двери.

«Не узнал меня, — мелькнула у Федора мысль — Но как остановить его? Вот он сейчас скроется в доме, хлопнув дверью, и велит их с Майей прогнать со двора. Куда они тогда пойдут на ночь глядя, голодные, изнуренные дорогой?»

— Я — Федор, который жил у вас, — сказал он дрожащим голосом. — Убежал от головы Яковлева.

Иннокентий обернулся:

— Федор?! А-а, Федор!..

Федор застенчиво улыбнулся, облизывая сухие губы; теперь Иннокентий окончательно убедился, что перед ним его бывший батрак.

Хозяин быстро сошел с крыльца, с неожиданной легкостью подбежал к Федору, схватил его за плечи.

— Ух, и вырос же ты!.. Встретил бы на дороге и не признал. Ни за что. — Купец посмотрел на Майю. — А это кто?

— Моя жена.

— Вот как! Ушел от нас вот таким, а вернулся взрослым мужчиной, с женой. Откуда мне тебя узнать? Что ж, так и должно быть.

Иннокентий бесцеремонно продолжал оглядывать жену Федора. Он мысленно снял с Майи ветхое платье, торопливо зашитое на спине, и прикинул дорогие шелковые наряды. «Красивая была бы женщина, — чуть не вырвалось у купца, и что-то вроде сочувствия шевельнулось в нем: — Боже, как она молода».

Майя смутилась, сжалась под взглядом незнакомого мужчины и, не зная куда себя деть, закрыла лицо руками.

— Из каких мест взял себе жену? — потеплевшим голосом спросил Иннокентий.

— Из Вилюйского округа.

— Из Вилюйского?.. Вилюйчан я знаю. Приходилось частенько встречаться на Маче. Хорошие люди… И жена у тебя хорошая, сразу видно. Почему же мы стоим? Пошли в дом.

Иннокентий, широко улыбаясь, взошел на крыльцо, распахнул дверь и пригласил Федора и Майю в дом.

Едва гости переступили порог, как Иннокентий неожиданно тонким голосом закричал:

— Старуха, выйди-ка посмотри, кто к нам пришел!

Дверь боковой комнаты открылась, вышла сухощавая, небольшого роста старуха с бледным лицом и молча уставилась на Федора и Майю.

— Да ведь это Федор, — не утерпел Иннокентий. — Помнишь, жил у нас? А это его жена.

У хозяйки лицо просветлело, она приветливо улыбнулась.

— Никогда бы не узнала…

Майе понравился голос хозяйки.

— Гости, наверно, проголодались с дороги, приготовь поскорее чего-нибудь поесть.

Хозяйка молча вышла в правую комнату. Вскоре послышался звон посуды. Майю слегка поташнивало от голода, кружилась голова.

Купец был рад приходу Федора и Майи и не скрывал этого. Он знал, что на Федора можно во всем положиться, и теперь с его помощью он расширит торговые дела. И женщина в доме очень нужна, жена часто хворает, не встает с постели. В такие дни Иннокентию приходится трудно: в комнатах беспорядок, хозяйство без присмотра. Хозяин усадил Федора и Майю на стулья и не сводил с них ласкового взгляда.

— Все это время жил у Яковлева? — спросил он, обращаясь к Федору.

— Да.

— Почему же ушли от него? — Иннокентий посмотрел на Федора, потом на Майю. — Не ужились?

— Не ужились… — Федор вздохнул.

В комнате наступила тишина. Хозяин хотел что-то сказать, но смолчал. Смотрел он на Федора и Майю по-прежнему приветливо.

— С тех пор как он увез тебя отсюда, мы с ним ни разу не виделись, — наконец подал голос Иннокентий. — Не заезжает ко мне, наверно злится.

«Совсем бы он сюда не приезжал», — подумала Майя.

Из правой комнаты вышла хозяйка и пригласила всех к столу.

Стол был накрыт новой зеленой клеенкой. На столе расставлены чашки, блюдца. Посередине на продолговатой луженой подставке стоял кипящий самовар, отсвечивая начищенной медью. На большой тарелке возвышалась горка нарезанного белого хлеба, рядом стояла другая тарелка, наполненная сливочным маслом.

Хозяин критически осмотрел стол, крякнул и, обращаясь к жене, сказал:

— А где же закуска? Да и нет того, что перед закуской употребляют. Принеси-ка ты нам водочки и колбасы нарежь, что ли.

Немного погодя в столовую вошла молоденькая полнотелая якутка, неся бутылку водки и тарелку с нарезанной колбасой.

Иннокентий раскупорил водку, наполнил три рюмки. Рюмка, стоящая перед Майей, оказалась полнее всех. Все на это обратили внимание.

— Как вас зовут? — спросил хозяин.

— Майя.

Хозяйка ласково улыбнулась, глядя на Майю из-за самовара. У Майи запылало лицо, щеки зарумянились.

— Пусть, Майя, ваше счастье будет полным, как полна эта рюмка, — провозгласил Иннокентий и первым выпил до дна.

После ужина все вышли во двор подышать свежим воздухом. Солнце закатилось за гору, стало немного прохладнее. Иннокентий сел на траве посреди двора и пригласил передохнуть Федора и Майю.

Иннокентий решил не оттягивать разговора, поэтому спросил:

— На какой же срок вы хотели бы ко мне наняться на работу?

— Это зависит от договоренности, — ответил Федор, — можем договориться на какой угодно долгий срок. Мы с женой теперь люди вольные, словно птицы.

Майе понравилось, как Федор начал разговор с купцом.

— Что ж, давайте договариваться. Сколько просите за год?

Вопрос хозяина завел Федора в тупик. У Яковлева он ни копейки не получал за работу. Его кое-как кормили, кое-как прикрывали наготу, но что это за жизнь была. Федору смертельно надоела такая жизнь, ему хотелось хоть немного вздохнуть, тем более что он теперь не один. Ему и жене надо бы и одеться, и хоть каким-нибудь хозяйством обзавестись, и деньжат немного накопить. Не век же батрачить. Но сколько запросить за работу, Федор не знал и потому молчал, несколько смущенный и растерянный. Он посмотрел на свои большие мозолистые руки — больше ничего у него не было, но цены им он не знал.

На помощь Федору пришла Майя. Ей приходилось слышать, как ее отец договаривался с людьми, нанимая их на продолжительный срок.

— Если дадите одну корову за год, кроме питания и одежды, мы, пожалуй, согласились бы, — сказала она, выдержав взгляд купца.

Иннокентию не понравилось вмешательство Майи в мужской разговор, но вида не подал:

— Кроме питания и одежды, говоришь, одну корову? Молодую или старую? Стельную или лучше, яловую? Когда бы вы желали получить корову, сейчас или по истечении срока?

Майя впала в раздумье. Неловко просить корову сейчас, еще не заработав ее. Да и чем кормить скотину зимой? Но надо хотя бы увидеть, что дадут им будущей весной. Чтобы не получилось вроде кота в мешке.